Читать книгу "Изгнание беса - Андрей Столяров"

После некоторого колебания он протянул мне руку. На сухих пальцах его ощущались шершавые земляные песчинки. Было действительно очень скользко. Вода спала, и донные камни были облеплены волокнистой тиной. Под ногами она расползалась и противно всхлипывала. Пахло йодом, гниющими водорослями, кое-где на поверхности мерцали распустившиеся кувшинки. Страстный их аромат примешивался к гниению. Дрожали и складывались в фигуры душные испарения. А под аркой моста, где сумрак сгущался особенно плотно, ворочалось, будто раненый крокодил, что-то чудовищное: било по воде ластами, шлепало хвостом в гранитную циклопическую облицовку, быстрые зеленые искры выскакивали из сумерек, и тогда в пене ила проглядывало что-то блестяще-кожистое. Каждый раз я вздрагивал и инстинктивно отшатывался.

– Не обращайте внимания, – строго сказал мне полковник. – Это – Чуня, он – добрый, если, конечно, его не трогать.

– Куда вы меня ведете? – спросил я.

– В Аид, в Царство Мертвых. – Полковник иронически усмехнулся.

И совершенно напрасно, как выяснилось, потому что именно в это время ноги его поехали в разные стороны. Он едва не рухнул в липкую жижу. Я буквально в последний момент успел поддержать его за острые локти. Ближайшая к нам кувшинка вдруг вспыхнула нездоровым электрическим светом. Из пылающего ее нутра высунулись два гибких кольчатых усика.

– Ничего, ничего, – бегло сказал полковник. – Не пугайтесь. Осталось уже немного.

Он сейчас совсем не походил на «мумию», кожа – бело-розовая, как у младенца, форменный военный костюм – тщательно отутюжен. Только глаза его немного портили впечатление: серые, без зрачков, как будто из непрозрачной пластмассы. Я невольно глянул туда, где на фоне зияющего провала Вселенной, будто средневековый замок, сожженный дотла, поднимало зубцы полуразрушенное бетонное здание. Протянул над ним руку башенный кран, и на тросе, серебряном от луны, по-моему, что-то раскачивалось. Правда, в последнем я вовсе не был уверен. Полковник перехватил мой взгляд и ослепительно улыбнулся.

– Да, – сказал он. – Это было очень-очень давно. Я сейчас вообще не уверен, что это было. Может быть, этого никогда и не было. – И он снова продемонстрировал мне крепкие белые зубы.

Фонари неистово вспыхнули. Листва вокруг них была ярко-синяя. Размытые пятна ее непрерывно перемещались. Душно нам… душно… душно… – накатывался легкий шепот. – Умираем… – вторили обессилевшие тополя по краю сквера. Что-то грузное, издыхающее ворочалось и бормотало в Канале. Почему-то отчетливо пахло свежевыкопанной мокрой землей. Комковатые глинистые отвалы загромождали всю набережную. Торчали из них плиты вывороченной облицовки. Будто замок, чернело зубцами разрушенное бетонное здание. Непроглядная тень от него достигала отвалов глины.

Профессор слегка передвинулся, чтобы свет попадал на бумагу.

– Вы, по-моему, меня не слушаете, – недовольно сказал он. – Дело, конечно, ваше, но вы все-таки подумайте о спасении. Лично я считаю, что спастись удастся только очень немногим. – И он тут же опять забубнил, близоруко склонившись над текстом: – Есмь бе месьсто во Граде, на стороне Коломеньской… Идеше межу троих мостов и как бу на острову, объятый водою… А и не доходяху до самой Коломеньской стороны… У Николы, що сы и творяша изговорение… Где сядяся каминь о каминь, и каменем не устояща… И сведоша до острова Каменныя же юлиця… В той же юлице вяще и живе есмь некто едино… По хрещенью имяху людскую сорымю – Грегорей… Ремесло же ему бяше бо – выкаливать свещи… И свия, и продаша, и от того питаяся… И все знаша и бысть он, некто, во зокрытом молчании… Бо он ходит внотре всей землы, яко звашося – Угорь… Угорь Дикой – рекоша сы ея имя… Тако ходе Земляной Человек внотре Угоря… И смотряху, разведша, и понияху на сые… Паго знае, где оживающе сердце Угоря… И спосташа туда, и глажа его, зарекоцея… А спосташа туда изсы острову Каменный юлицы… И поглажа рукою со многие пятна на сердцы… Начат битися и трепетать все яво тело… На мал час ропоташи и слинам потещи из ноздры… И потещи из ноздры его, сукров, охлябица земляная… И умре того часе – без гласа и воздыхания…

Профессор запнулся и, прислушавшись непонятно к чему, вдруг, как циркуль, сложил свою плоскую, долговязую нечеловеческую фигуру. Тотчас что-то быстро и коротко вжикнуло сбоку от нас и царапнуло по гранитной плите, выбив красноватые искры. Хлестнуло каменной крошкой. Короткий тупой удар расплескался у меня под ногами. Вероятно, пуля, срикошетив, воткнулась в землю. До меня вдруг дошло, что на другой стороне Канала уже довольно давно раздается рычание тяжелых нагретых моторов. Одновременно доносилась стрельба и какие-то крики. Видимо, там уже началась так называемая дезинфекция. А на нашей стороне, где, к счастью, пока было тихо, я заметил горбатую длиннорукую тень, метнувшуюся откуда-то из-за деревьев. Она почти на четвереньках, как зверь, перебежала освещенное луною пространство и нырнула за плиты, в спасительный резкий мрак. Мне показалось, что оттуда блеснули глаза.

– Вы меня опять не слушаете, – с отчаянием сказал профессор. Он расстегнул лежащий на коленях кожаный потертый портфель и убрал туда плотные, почти пергаментные, сухие страницы. Было в них что-то неуловимо знакомое.

– Откуда это у вас? – поинтересовался я, щурясь и придвигаясь ближе.

Потертый портфель явно принадлежал полковнику.

– Не имеет значения, – нервно сказал профессор. Он чуть вздрогнул и оглянулся назад, где перебегали точно такие же горбатые длиннорукие тени. В лунном свете обрисовался клинышек ассирийской бородки. – Нам, по-видимому, надо уходить отсюда. Это, к вашему сведению, богодухновенные тексты. Я обязан сохранить их в целости для следующих поколений. Это, если хотите, моя миссия… – Он умолк.

Я вдруг понял, почему так пронзительно пахнет сырой землей: небольшое, но, видимо, очень глубокое отверстие чернело меж плитами. Вероятно, отсюда начинались тайные подземные переходы к Храму.

– Я надеюсь, вы тоже идете? – спросил профессор.

– Нет, – ответил я. – Меня эти игры не привлекают…

– Как хотите, – сказал профессор, застегивая замочки портфеля. – Дело ваше, я, разумеется, не настаиваю…

Он сполз с плиты и просунул босые ступни в земляное отверстие. С края тут же поехали-посыпались вниз струйки грунта. В это время что-то уныло бухнуло на другой стороне Канала. Завыл воздух. Звуковая дуга согнулась и внезапно иссякла. Где-то слева от нас послышался мокрый тяжелый шлепок, и неожиданно поползла по камням лужица невысокого студенистого пламени. Синеватые язычки ее облепили плиту, на которой застыл профессор. Это был, вероятно, напалм. Я даже не успел испугаться. Потому что низкорослое, обросшее шерстью, горбатое существо, похожее на обезьяну, дико всхлипнув, тоже неожиданно вывалилось из-за плиты, и, припав, как собака, к земле, заюлило, повизгивая и глядя в упор на профессора. Тот уже наполовину просунулся в земляное отверстие, но – повис на локтях, и клинышек бороды оттопырился.

– Ах ты боже мой… – растерянно сказал он. – Ну конечно, куда же я без тебя? – И вдруг, протянув руку, нежно и ласково потрепал это существо по затылку…