Читать книгу "Голубой горизонт - Уилбур Смит"

Мансур вынырнул и, мотнув головой, отбросил с глаз промокшие волосы. Впереди в пятидесяти ярдах от себя он увидел Кадема. По опыту он знал, что арабы, хотя и опытные моряки, редко умеют плавать, и поэтому его поразило, как мощно гребет Кадем. Мансур поплыл за ним, выбрасывая руки над головой.

Он слышал подбадривающие крики своих людей на дау, но не обращал на них внимания: все силы души и тела, напряжение всех мышц и сухожилий он вложил в гребки. Каждые десять гребков он бросал взгляд вперед и видел, что медленно догоняет Кадема.

Ближе к берегу им начали мешать волны. Кадем первым достиг линии прибоя. Бурная вода подхватила его, потащила обратно, потом снова выбросила на берег, кашляющего и потерявшего ориентацию. Теперь, вместо того чтобы плыть по течению, Кадем боролся с ним.

Мансур оглянулся и увидел очередное скопление волн, горбящихся на фоне голубого неба. Он замер, повис в воде, легко шевеля руками. Он проследил за первой волной и позволил ей подхватить себя. Волна высоко подняла его, и он отчетливо увидел Кадема всего в тридцати ярдах впереди. Волна прошла, и Мансур опустился в желоб между валами. Надвигалась следующая волна, еще выше и мощнее.

«Первая лужа, вторая фонтан, третья поднимет тебя к небесам».

Мансур почти услышал, как напевает эту песенку Джим, как бывало много раз, когда они барахтались в прибое. «Жди третьей волны».

Мансур позволил второй волне поднять себя выше первой. Сверху он видел, как Кадем переворачивается в кипящей воде: сначала мелькнули его ноги, потом руки. Волна прошла, он барахтался в ее следе. Мансур оглянулся и увидел, как на него начинает рушиться третья волна. Она изогнулась, образовав портал в небо, ее вершина дрожала прозрачной зеленью. Волна подхватила его, и он оказался на вершине передней стены, его торс и голова торчали в воздухе.

Кадем по-прежнему барахтался в прибое, и Мансур, разрезая руками и ногами вершину волны, стремительно полетел к нему. В этот миг Кадем его увидел, и его глаза удивленно расширились. Мансур набрал полную грудь воздуха и налетел на противника. Он обхватил тело Кадема руками и ногами, оба ушли в волну и глубоко погрузились в нее.

Мансур почувствовал, как от давления трещат барабанные перепонки; голова болела так, словно череп проткнули винтом. Но он не отпускал Кадема. Он усиленно сглатывал, в ушах щелкало: это спадало давление. Их утаскивало все глубже, и Мансур коснулся ногой дна. И все время руками, как питон кольцами, все сильнее стискивал грудь Кадема.

Они опустились на песчаное дно и перевернулись.

Мансур открыл глаза и посмотрел вверх. Картина расплывалась, поверхность казалась далекой, как звезды. Мансур собрался с силами и снова сдавил Кадема. Он слышал, как ребра Кадема сгибаются в кольце его рук и трещат. Неожиданно Кадем широко раскрыл рот от боли, и из его груди потоком вырвался воздух.

«Вниз, тварь!» – подумал Мансур, глядя, как серебряные пузырьки выдохнутого воздуха поднимаются к поверхности. Но ему следовало помнить, что умирающее животное находит в себе последние силы. Кадему удалось обеими ступнями упереться в песчаное дно и оттолкнуться всей силой ног. По-прежнему сцепившись, они устремились вверх, и по мере приближения к поверхности скорость подъема увеличивалась.

Они вырвались на поверхность, и Кадем принялся глотать воздух. Это придало ему новые силы, и он развернулся в руках Мансура и согнутыми пальцами вцепился ему в лицо. Его острые ногти расцарапали Мансуру лоб и щеки, искали глаза.

Мансур почувствовал, как чужой палец отодвигает его плотно закрытое веко и лезет в глазницу. Ноготь коснулся глаза. Боль была невообразимая. Кадем пытался выцарапать глаз. Мансур разжал руки и рывком высвободил голову за мгновение до того, как его глаз мог лопнуть. Кровь из раны почти ослепила его. В крике боли он опустошил легкие. Кадем навалился на Мансура с новыми силами. Одной рукой он обхватил его за горло и погрузил под воду. Он пинался, бил Мансура коленями по животу, осыпал ударами и продолжал удерживать голову противника под поверхностью. Легкие Мансура были пусты, стремление вдохнуть – таким же сильным, как воля к жизни. Рука Кадема стальной лентой сжимала его горло. И Мансур знал, что погибнет, если потратит последние силы на борьбу с этой рукой.

Одной рукой он пошарил за спиной и достал из ножен кинжал. Левой рукой нащупал на теле Кадема уязвимое место. И из последних сил всадил кинжал в углубление под грудиной. Кинжал предназначался как раз для таких вспарывающих живот ударов, и кромки его были так остры, что напряженные мышцы живота Кадема не могли им сопротивляться. Сталь прошла по всей длине, и Мансур почувствовал, как кинжал ударился о нижние ребра. Тогда Мансур повернул кинжал и обратным рывком вспорол Кадему живот от ребер до тазовой кости.

Сотрясаемый страшной судорогой, Кадем разжал руки и перевернулся на спину. Он плыл, обеими руками пытаясь засунуть кишки обратно в зияющую рану. Но голубые скользкие веревки кишок продолжали разматываться и зацепились за его ноги, которыми он продолжал дрыгать, чтобы остаться на плаву. Лицо его было обращено к небу, и изо рта рвался неслышный крик гнева и отчаяния.

Мансур осмотрелся, но раненый глаз не давал видеть ясно, лицо Кадема расплывалось, как многочисленные отражения в треснувшем зеркале. Боль заполнила череп Мансура; ему казалось, что голова вот-вот лопнет. Боясь того, что обнаружит, он коснулся лица. И с огромным облегчением понял, что глаз по-прежнему в глазнице, а не свисает на щеку.

На Мансура обрушилась еще одна волна, он погрузился в воду и потерял из виду Кадема. Но увидел что-то гораздо более страшное. Африканские реки выносят в море огромное количество осадков и отбросов, и их устья становятся природной охотничьей территорией замбезийских акул. Мансур сразу узнал характерный спинной плавник, который приближался к нему. Акулу привлек вкус крови и выпущенных внутренностей. Следующая волна высоко подняла ее, и Мансур на мгновение отчетливо увидел ее очертания в чистой зеленой воде. Акула, казалось, смотрит на него непроницаемым темным глазом. В жестких скульптурных линиях ее тела, в гладкой медной шкуре была какая-то непристойная красота. Хвост и плавники в форме гигантских лезвий, пасть раскрыта в жестокой расчетливой улыбке.

Акула, шевельнув хвостом, проплыла мимо Мансура, слегка задев его ноги. И исчезла. Ее исчезновение было еще ужаснее появления. Мансур знал, что она кружит под ним. Это ее начало атаки. Он встречал не много уцелевших после встреч с этим страшилищем, и у всех не хватало конечностей, или они были страшно изуродованы еще как-нибудь, и все твердили одно и то же: «Сначала она касается тебя, потом хватает».

Мансур перевернулся на спину, не обращая внимания на боль в глазнице. Случайная следующая волна подкатилась под него, подняла, и ему показалось, что ее руки быстро несут его, как младенца, к берегу. Он ощутил под ногами песок и, спотыкаясь, начал подниматься по склону, а позади волны одна за другой били в берег.

Одной рукой он зажимал глаз, хрипя от боли, но вскоре оказался выше уровня воды и опустился на колени. Оторвав полоску от набедренной повязки, Мансур обвязал голову, плотно прижав ткань к глазу, чтобы облегчить боль.