Читать книгу "Ренуар. Частная жизнь - Барбара Эрлих-Уайт"

В монографии Жоржа Ривьера (журналиста и чиновника из Министерства финансов) «Ренуар и его друзья», опубликованной в 1921 году, через два года после смерти Ренуара, и написанной почти через пятьдесят лет после обсуждаемых здесь событий, говорится, что у Ренуара в 1870-е было много натурщиц (Анжела, Анна, Эстель, Нини и другие)[204]. Воспоминания Ривьера, по причине большой временной дистанции, не вызывают особого доверия. Однако, согласно документам, в середине 1870-х Ренуару точно позировали две актрисы и одна натурщица: актрисами были Анриетта Анрио и Жанна Самари, натурщицей – Марго Легран.

Мадемуазель Анрио (Мари-Анриетта Гроссен) изображена на одиннадцати работах Ренуара, написанных с 1874 по 1876 год. Она была хорошо известна, и, видимо, поэтому первый ее портрет – большое полотно, изображающее парижскую модницу, – Ренуар выбрал для первой выставки импрессионистов в 1874 году. На другой картине она предстает в облике мужчины-придворного перед частично задернутым занавесом, еще на одной неизвестный мужчина набрасывает в блокноте ее портрет. Эти две работы служат отражением совместного творчества натурщицы и художника и повествуют о том, как выглядела закулисная жизнь живописцев. Мы не знаем, платил ли Ренуар мадемуазель Анрио за работу, но точно подарил ей две картины: последний из написанных им портретов, где она изображена в платье с глубоким декольте[205], и «Вазу с цветами»[206].

Через год после того, как Анриетта Анрио перестала ему позировать, Ренуар убедил более известную актрису из «Комеди Франсез» Жанну Самари (полностью ее звали Леонтина Полина Жанна Самари, она была замужем) занять ее место. Она появляется как минимум на десяти работах 1877–1882 годов, выполненных маслом, пастелью и на цементе (имеются в виду два цементных медальона – Ренуар экспериментировал с этой техникой в надежде, что сможет расписывать стены)[207]. Как и в случае с мадемуазель Анрио, Ренуар часто выставлял работы, для которых позировала мадемуазель Самари, – например, отправил ее поясной портрет на выставку импрессионистов 1877 года[208]. Ее портрет в полный рост был выставлен на Салоне в 1879 году, а кроме того, он подарил ей с мужем несколько ее портретов – это наводит на мысль, что ее работа не оплачивалась[209].

Женщины, позировавшие Ренуару в его мастерской, привлекали туда и мужчин. Среди тех, кого Ренуар уговорил позировать, был художник Гюстав Кайботт, состоятельный инженер, писавший виды современного Парижа. Ренуар и Кайботт познакомились в апреле 1874 года на первой совместной выставке импрессионистов. Подобно Базилю и ле Кёру, Кайботт стал близким другом художника, почти членом семьи. В отличие от ле Кёра, Кайботт безоговорочно доверял Ренуару с момента их знакомства и до самой своей смерти двадцать лет спустя. Через два года после знакомства Кайботт, которому тогда было 28 лет, составил завещание, поскольку его младший брат Рене скончался в возрасте 26 лет. Кайботт назначил Ренуара, которому тогда было 35, своим творческим душеприказчиком. В завещании говорится: «Моя воля состоит в том, чтобы Ренуар распорядился моим наследием, а также принял в дар любую картину по своему выбору; мои наследники должны настоять, чтобы он выбрал значимую работу»[210]. Из этой формулировки видно, что Кайботт считал Ренуара скромным человеком, который добровольно не выберет ценную вещь.

Кайботт поддерживал Ренуара финансово, ссужая ему денег и приобретая работы, однако их отношения справедливо назвать взаимовыгодными. В 1876 году Ренуар помог Кайботту продвинуться на творческом поприще, пригласив его к участию в выставках импрессионистов. Кайботт предложение принял, после чего его работы были представлены как на выставке этого года, так и еще на четырех, в 1877, 1879, 1880 и 1882-м. Будучи человеком очень обеспеченным, Кайботт считал, что лучший способ помочь Ренуару и другим друзьям-художникам – это приобретение их работ, которые он впоследствии собирался завещать Лувру, чтобы там их выставили рядом с великими произведениями прошлого. В 1870-е Кайботт приобрел 69 работ импрессионистов, в том числе восемь произведений Ренуара: три его величайших шедевра – «Обнаженная в солнечном свете» (1875), «Бал в Мулен де ла Галетт» и «Качели», а также еще пять произведений: «Читающую женщину» и четыре пейзажа[211]. Среди других его приобретений были семь пастелей Дега и множество живописных работ: 2 – Милле, 4 – Мане, 5 – Сезанна, 9 – Сислея, 16 – Моне, 18 – Писсарро. Кайботт настаивал на том, что вся коллекция в итоге должна попасть в Лувр, а не в провинциальные музеи: «Я передаю государству все принадлежащие мне картины. При этом я хочу, чтобы, будучи принятыми в дар, произведения эти не попали ни на чердак, ни в провинциальный музей, но выставлялись бы в Люксембургском дворце, а впоследствии – в Лувре»[212].

Еще до 1872 года, когда Кайботт, приняв эстафету у других друзей-художников, начал поддерживать Ренуара материально, тот заключил договор с молодым торговцем картинами Полем Дюран-Рюэлем, который выдавал ему авансы под написанные и ненаписанные картины. До знакомства с Дюран-Рюэлем у Ренуара не было своего агента, имелась лишь договоренность с торговцем Карпантье. Двумя годами раньше Моне и Писсарро познакомились с Дюран-Рюэлем в Лондоне, куда уехали вместе с семьями, спасаясь от призыва на Франко-прусскую войну. Вернувшись после войны в Париж, Моне познакомил Ренуара с Дюран-Рюэлем, и тот в марте 1872 года приобрел у Ренуара «Вид Парижа (Мост искусств, Париж)», а двумя месяцами позже – «Цветы (пионы и маки)» за 200 и 300 франков соответственно[213]. Дюран-Рюэль оставался агентом Ренуара на протяжении почти пятидесяти лет, их связывала крепкая дружба. Дюран-Рюэль работал не только с Ренуаром, но и с большинством импрессионистов, продавая их работы и выдавая авансы[214]. Кроме того, он помогал организовывать коллективные выставки за рамками официального Салона, рекламировал эти мероприятия – и в конце концов стал агентом всех импрессионистов, за исключением Сезанна.