Читать книгу "Вопль археоптерикса - Андрей Загородний"

Алексей невозмутимо поведал мне предысторию со словами:

– Напрасно ты смеешься, между прочим. Полет в кусты – случайное дело, и… э-э… топор Климова КЛ-1 прошел испытание.

Потом он передал словесный портрет Константина, обрисованный в сердцах Галюченко, из которого самым приличным было «на мою лысину, дубина».

Я представил себе Галюченко. Серьезного, с его нахмуренной левой бровью, в юбочно-лиственном камуфляже, с каменным топором в руке. Заржал. И тут же замолчал, глядя на довольные лица, которые, видно было, ждали, ждали, гады, восторженно затаившись. И опять захохотал, своим одиночным ржанием забавляя весь экипаж…

Глава 14

Как Костя Климов в экипаже оказался

Костя к нам из другого экипажа перешел. Точнее, я его перетащил. Произошло это после, можно сказать, самого дурацкого воздушного боя, который я видел. А может быть, самого дурацкого за всю войну.

До этого радистом у меня был старшина Слесарчук. Не так чтобы совсем радист поганый – связь держал нормально, но не пришелся ко двору совершенно. Мутный какой-то человек, себе на уме. Во всем подвох искал. Вроде и не дурак, а чувствовалось, ищет, на что бы обидеться, и повода ему не надо. Мне-то все равно, подчиненный что обиженный, что нет, лишь бы в кабину быстро забирался. А кто с ним поближе дело имел, тех он кошмарил по полной. К тому же единственный старшина в летном составе, остальные радисты и стрелки не выше сержантов, потому-то Слесарчук легко находил возможность кошмарить.

В тот раз вылетали всей эскадрильей. Отбомбились по цели без проблем, хоть и было подозрение, что по пустому месту – очень уж жидко немецкие зенитки стреляли, у серьезного объекта их в разы больше обычно размещалось. Но нам-то откуда знать? Получили задание – выполнили. Отбомбились, перестроились и домой. Лето, погода полосами, то в молоке летели – по приборам, то будто обрезало – чистое небо, земля в шести тысячах видна как на ладони. Зашли в облачный фронт, комэск курс задал, приказал рассредоточиться, потому как очень плотно шли. Но дважды соседние фюзеляжи мелькали совсем близко. Я даже ругнулся про себя – так и столкнуться не долго.

Часа полтора прошло, в очередной раз выскочили на солнышко – мать честная! Эскадрильи-то две летят. Где-то в облаках мы с немцами перемешались – эскадрилья «Дорнье-217» с нашими прямо через одного. Мы, значит, с задания, а они, полные, – к нам. Сначала ни мы, ни они толком не осознали, что случилось, – пялились друг на друга, головами крутили, глазами хлопали. Потом очухались и давай друг друга пулеметами поливать. Комэск кричит – ниже идти. Правильно, мы их лучше достанем. Я думал, немцы то же самое сделать попытаются, ан нет, заметили наш маневр, и хоть бы что. Оказалось, у них под фюзеляжами тяжелые пулеметы, никакой мертвой зоны. В общем, порешетили друг друга беспорядочно, мы – верхним тяжелым вооружением, а они – нижним, да и потеряли, что называется, контакт с противником после входа в следующий облачный фронт.

Потерять потеряли, но и связи у меня не стало. Ни с эскадрильей, ни внутренней. Толкнул Алексея – доберись до радиста, что там случилось? Вернулся за пакетом первой помощи, сам весь в крови.

– Плохо! – кричит. – Куски от Слесарчука.

Но потащил медпакет обратно – значит, было что бинтовать.

Сели, моторы заглушил, проорал механикам: давайте носилки. Медбрат прибежал. Не опасно, оказалось, только выглядело страшно. Очередью рацию разворотило, даже кабели замкнуло. Лампы вдребезги, и стеклом Слесарчуку всю грудь нашпиговало. Не глубоко, под кожу только. Но крови! Истек бы, если бы Алексей его бинтами не перетянул.

Раны пустяковые, но много. Да и стекло засело под кожей. Отправили старшину в госпиталь. Он оказался единственным, кого в той суматохе зацепило. А еще одна машина до дома не долетела – сели ребята на вынужденную посадку, хорошо, что уже на нашей стороне.

И тут так совпало, что Сергей, командир того экипажа, Красную Звезду получил. Пока самолет тыловики притащат да пока механики починят – выписало начальство ему две недели отпуска.

У меня наоборот – машина в порядке, а экипаж некомплектный. Вот я и выпросил у комэска их Костю к себе, вроде бы временно. А сам только и думал, чтобы это временно в постоянное превратить. Мальчишка, конечно, – девятнадцать лет, дисциплины никакой, зато не подлый, а остальное не важно. Но не пришлось перетаскивать, получилось само собой. Отправились на переформирование, причем машины с экипажами в одном направлении, а весь некомплект в другом. Куда уж Серега после отпуска попал, куда экипаж его – не знаю. И про Слесарчука ничего больше не слышал…

Глава 15

Диверсант от науки

– Что-то мне наши ессентуки уже вот где, – сказал я, проведя рукой по горлу.

Местная вода вызывала проблемы у всего экипажа. И не то чтобы она была совсем уж плохая. Мутноватая, это да, пить неприятно – не знаешь, какую гадость с этой мутью пьешь, но ничего. Однако действовала она подобно плохонькой касторке, медленно и верно. И кипячение лишь немного отдаляло эффект.

– Нельзя ли как-то улучшить? Петр Иваныч, что обычно делают, если в колодце вода плохая? Может, туда что-нибудь бросить можно?

– Оставляют этот колодец и роют другой, – пожал плечами Галюченко. – Когда весной колодец заливало, мать складывала тряпицу и цедила для младшего брата. Потом кипятила. Живот у него сильно пучило, орал ночами.

– Может, она страшно полезная, вода эта, самогон тоже младенцам не наливают, а мы ничего, за милую душу употребляем! – крикнул Алексей с крыла «ланка-стера». И в мою сторону доложил: – Левый двигатель на трех винтах еле держится, я говорил уже. Как не отвалился, когда падали? Проша, ну, ты нашел? Сколько я тут буду скворцом на жердочке сидеть?!

Я глянул мельком на люк «ланкастера». И правда, Прохора давно было не видать. Он некоторое время назад по просьбе Алексея ушел искать отвертку. Я усмехнулся. Похоже, Прохор опять сидит возле своей машины, переключает, прислушивается. И там внутри что-то попискивает, лампочками моргает, а физик завороженно губами шевелит и на листочке пишет-пишет.

В люке показался Проша. Лицо такое, будто с луны свалился. Выбрался с удрученным видом и противогазом в руке. Нет, отвертку точно не нашел, зато вот что приволок.

– Можно воду попробовать очистить, – сказал Проша, махнув противогазом, и тихо добавил: – Он меня сейчас убьет, я отвертку потерял.

– Не, не убьет, Проша, – ободрил Костя, – пригвоздит словом.

Алексей сидел на крыле и ждал, уставившись в небо. Припекало его там, должно быть, как на сковородке.

– Ну?! – резко повернулся штурман.

– Так нет отвертки-то, – развел руками Проша.

– Да твою же… А сказать нельзя сразу?! Опять возле своей машины сидел!

Уши физика принялись медленно багроветь. Но штурман больше ничего не добавил и спрыгнул с крыла. Константин разочарованно пошурудил в костре.