Читать книгу "Опасная связь - Серж Жонкур"

Затем, естественно, поступило предложение выпить по бокальчику за будущее в большом кабинете хозяина. В этом огромном помещении кондиционер работал на полную мощность, так что окна были закрыты, а поскольку всем захотелось выкурить под шампанское кто сигарету, кто сигару, то все вышли на гигантскую крышу-террасу, которая возвышалась над Босфором. На этой террасе было очень жарко, потому что тут, разумеется, не было кондиционера, и хозяева один за другим стали снимать свои пиджаки. А как только они остались в одних рубашках, Аврора и Фабиан вдруг сообразили, что все эти начальники производственных участков, эти три обаятельных человека, которые с самого утра водили их по фабрике и все показывали, давая им пожать руку той или иной работнице, эти кроткие и радушные хозяева, оказывается, разгуливали с револьвером на поясе, дескать, тут это обычное дело. По крайней мере так они ответили, когда совершенно потрясенная Аврора задала им вопрос: «А зачем револьверы?»

Они не понимали причин ее смятения. Оружие помогает пресечь любую попытку воровства. Порой у них бывали проблемы, случалось, что работницы расхищали вещи, то тут, то там. «Но сейчас такого уже нет…» – сказали они, доставая свои стволы.

Гостей бросило в озноб. Переглянувшись, Аврора и Фабиан обменялись ошеломленными взглядами, обоим стало дурно, им вовсе не улыбалось оказаться в компании людей с оружием, и Фабиан, который все сделал, чтобы организовать этот визит, сам похолодел при виде их пушек. Тем более что остальные начальники, которые к ним присоединились и с кем они вместе завтракали, а в полдень обедали, тоже были вооружены. Сами того не зная, они тут с утра были окружены вооруженными людьми и восприняли это как предательство.

По возвращении Фабиан чувствовал себя виноватым и униженным, потому что его приняли за лоха. У Авроры были все основания, чтобы сказать ему: «Ну что, ты этого хотел, чтобы мы стали сообщниками этих негодяев, потому что в Индии или Китае будет еще хуже, и надо, чтобы ты усвоил, производить по этим ценам значит сделаться эксплуататорами, тебе не хуже меня известно, что решение удешевить производство до 60 %, это все равно что сделка с дьяволом, а ты сам знаешь, такие сделки могут и до смерти довести, так что это без меня!»

После турецкого эпизода Фабиан стал меньше доставать ее своим навязчивым желанием перенести производство за границу, однако совсем эту идею не оставил и в некотором смысле целых два года готовил свой реванш. Но отсюда до порчи целой партии заказанных изделий, только чтобы обвинить Аврору в серьезной ошибке, все-таки было далеко. Раньше она никогда бы не поверила, что однажды будет вынуждена всерьез рассматривать такую возможность. Вернувшись из Стамбула, они опять взяли такси, из аэропорта в город, но на этот раз шел дождь. Как и сегодня вечером. Она достала из сумочки обрывок бумажки, который ей все не удавалось выбросить. Prepack cession – может, это она и есть, та западня, которую он ей расставил? И в то же время Аврора не представляла себе, как спросить его в лоб: «Скажи-ка, Фабиан, это и есть тот нож, который ты вонзаешь мне в спину, ведь ты наверняка задумал отдать нашу фирму стервятникам, разве не так?» Она предпочла дать ему возможность прийти самому, дождаться, когда он выйдет из леса.

Вечером за ужином у Авроры в кои-то веки возникло желание выговориться, захотелось, чтобы ее семья поняла, что ей сейчас не так уж легко, как кажется со стороны. Ее дети были уже в том возрасте, чтобы слышать такого рода вещи, теперь она хотела, чтобы они поняли, почему некоторыми вечерами их мать совершенно без сил, почему она часто возвращается такой усталой. Дети ничего не осмелились сказать, даже ее пасынок, а Ричард вместо ответа сделал всего лишь жест, но этот жест был хуже слов, потому что означал: «Не бери в голову» – жест холодной снисходительности, который ее глубоко задел, подразумевавший, что в любом случае его собственное положение всех страхует, и по большому счету ей незачем волноваться за свою крохотную фирму с шестью работниками.

Она тут же упрекнула себя за то, что им доверилась. В то же время должна же она была объяснить, зачем ей завтра нужно поехать в Труа и наверняка остаться там на ночь, и еще ей хотелось, чтобы в этот раз ей посочувствовали. Хотя, с другой стороны, ей было известно, что будь она хорошим боссом, то была бы уже там, в Труа. Только Аврора не пожелала бросать их четверых за этим столом, уезжать, не предупредив, поскольку в этом случае она оказалась бы и плохой матерью, и плохой супругой. Как бы то ни было, завтрашний вечер им придется провести без Авроры. Ричард и трое детей смотрели на нее так, словно она тонула в стакане воды. Этим четверым самым близким к ней существам, несмотря на всю любовь, которую они к ней питали, ни на секунду не удавалось понять ее, а еще меньше – поставить себя на ее место. Больно обнаружить такое.

Прежде чем лечь, она чмокнула Ричарда, развалившегося на диване во всю длину, попросив его сделать потише звук баскетбольного матча, который он смотрел, потом, не пытаясь завязать разговор, спросила его всего лишь: доводилось ли ему уже слышать о prepack cession? Он ответил сквозь вопли болельщиков и гудение их рожков, что да, в общих чертах, это такая новая судебная процедура, что-то вроде go-fast, чтобы отжать бизнес, когда менеджера отстраняют с санкции коммерческого суда. Рейдерский захват по большому счету. «Во всяком случае, странные у вас во Франции законы…»

Недвусмысленность его ответа заинтриговала Аврору, она захотела понять: можно ли этот тип процедуры применить к такому маленькому предприятию, как у нее, и кто мог бы это затеять?

– Чтобы провернуть такое, надо быть большим ловкачом или конченым подонком. А еще лучше – и тем, и другим.

Ночью она не сомкнула глаз, но утром решила не паниковать, а наоборот, сесть на одиннадцатичасовой поезд вместо восьмичасового. Ричард отвел детей в школу – в каком-то смысле сделал свое ежедневное ДД, Доброе Дело, как и положено скауту. Вани предстояло прийти только после полудня. Так что этим утром Аврора осталась дома совсем одна, что было редкостью, целых два часа исключительно для себя, два часа свободы. Она не стала снова ложиться в постель, не стала валяться на большом белом диване, а просто провела это время без всякой спешки. Сегодня она растягивала удовольствие, обычно все слишком торопливо следовало одно за другим, но тут обычный душ превратился в ванну, на добрых двадцать минут, без радио, без шума, без какого-либо стука в дверь – верх блаженства. Она напустила столько пара, что, выходя из воды, была вынуждена приоткрыть окно, чтобы хоть немного его рассеять. Ванную настолько заволокло туманом, что сквозь это марево почти ничего не было видно, настоящий хамам, в парах которого потерялось даже зеркало.

Обернув банное полотенце вокруг талии, она максимально растянула интимный ритуал: нанесла на кожу нежное миндальное масло, проверила ногти, не спеша расчесала волосы. Это долгое расчесывание напомнило Авроре детство. Все это время за ее спиной было приоткрыто окно. Холодный воздух потихоньку остудил помещение, пар испарился. Ее поезд только через час. Надо будет вызвать такси. Она не была уверена, что собрала все документы. Зато взяла главное – заполненный бланк заказа с указанием эталонных характеристик. Разговор все равно рисковал быть напряженным, ей придется проявить твердость. Она едет туда не для того, чтобы выслушивать их объяснения, а чтобы исправить ситуацию. Пускай выкручиваются как хотят, но она получит свои платья. В худшем случае пускай переберут их одно за другим, делая исправления и подрубая края вручную, даже если им придется привлечь к этому добавочных портних. Аврора поклялась себе, что вернет свои платья к жизни.