Читать книгу "Эдгар Аллан По. Поэт кошмара и ужаса - Глеб Елисеев"

К сожалению, не слишком разбиравшийся в зоологических премудростях Эдгар По даже не обратил внимания на то, что значительную часть иллюстраций для книги Уайетт беспардонно заимствовал из британского пособия по конхиологии, принадлежавшего перу английского капитана Томаса Брауна. Благодаря отсутствию хоть какого-то международного авторского права это не имело юридических последствий для По, однако имело последствия репутационные, если можно так выразиться.

Эдгар По в своих критических статьях любил обвинять (иногда и совершенно несправедливо) литературных противников и оппонентов в плагиате. Понятно, с какой радостью они обнаружили в книге, где автором был указан По, цветные гравюры, взятые из книги английского биолога. Поэт был обвинен в литературном воровстве и, к сожалению, на шумную и разнузданную газетную кампанию смог раздраженно ответить только следующим выпадом: «Мною были написаны предисловие и введение, а описания моллюсков и т. п. переведены из Кювье. Все школьные учебники делаются именно так».

Впрочем, скандал разразился позднее, в 1846 году, уже при третьем издании «Первой книги конхиолога». А пока же совместная работа По и Уайетта позволила писателю получить хоть какие-то деньги на содержание семьи.

Конхиологические «изыскания» если и отвлекли поэта от непосредственной литературной деятельности, то не сильно. Он продолжал воплощать свои причудливые и пугающие фантазии на бумаге. В начале жизни Эдгара По в Филадельфии им были окончательно доработаны два рассказа, считающиеся его безусловными шедеврами. Лучше всего о них написал другой великий «мастер ужасов», только уже не девятнадцатого, а двадцатого века, — Г.Ф. Лавкрафт.

В своем исследовании «Сверхъестественный ужас в литературе» он так охарактеризовал эти тексты По: «В двух, внешне менее поэтичных рассказах „Лигейя“ и „Падение дома Ашеров“ — особенно во втором — можно отыскать ту высшую художественность, благодаря которой По занимает место главы в сообществе авторов прозаической миниатюры. Простые и прямолинейные но содержанию, оба эти рассказа обязаны своей высшей магией хитроумному движению темы, проявляющемуся в отборе и расположении эпизодов. „Лигейя“ рассказывает о первой жене высокого и таинственного происхождения, которая умерла, но после смерти с помощью сверхъестественных сил возвращается и завладевает телом второй жены, даже в последний момент навязывая свою внешность ненадолго ожившему трупу жертвы. Несмотря на, возможно, некоторую многословность и неустойчивость, повествование с нарастающей силой движется к жуткой кульминации. „Ашер“, превосходство которого в деталях и пропорциях очевидно, намекает на тайную жизнь неорганических „вещей“ и демонстрирует ненормально связанную троицу объектов в конце долгой и изолированной от внешнего мира истории семьи — брат, его сестра-близнец и их неправдоподобно старый дом имеют одну душу и погибают в одно и то же мгновение».

Насколько можно судить, осенью 1839 года появилась и возможность все-таки издать отдельной книгой сборник рассказов поэта. По провел об этом переговоры с филадельфийским издательством «Ли и Бланшар». Книга, которую решено было назвать «Гротески и арабески» и куда вошло двадцать пять новелл, издатели разделили на два тома. В первый том было включено четырнадцать рассказов, среди которых выделялись «Падение дома Ашеров», «Лигейя», «Морелла» и «Вильям Вильсон». Во второй же том были включены одиннадцать произведений, в том числе «Береника», «Метценгерштейн» и «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля».

Однако еще раньше, чем «Гротески и арабески» попали в руки читателей, произошло одно событие, изменившее к лучшему жизнь По в Филадельфии. Ему удалось устроиться помощником главного редактора в филадельфийский литературный журнал «Бартоне джентльмене мэгэзин».

Владелец и главный редактор этого журнала Уильям Эванс Бартон был весьма своеобразным человеком. Актер по профессии и по призванию, он перебрался из Англии в США в 1834 году, но оказался никому не нужным в качестве театрального деятеля. После нескольких неудачных попыток организовать собственный театр Бартон неожиданно преуспел на ниве журналистики и издательского дела. Созданный им в 1837 году «Джентльмене мэгэзин» выходил значительным тиражом и был одним из наиболее читаемых литературных журналов не только Филадельфии, но и Соединенных Штатов в целом.

Известный американский актер Джозеф Джефферсон, хорошо знавший Бартона, в своих воспоминаниях так отозвался об этом актере и издателе: «Бартон был одним из забавнейших людей, когда-либо живших на свете. Как исполнитель фарсовых ролей он в свое время не знал себе равных… Лицо Бартона напоминало большую географическую карту, на которую были нанесены все испытываемые им чувства…»

Эдгар По предложил в «Джентльмене мэгэзин» свою рецензию и ряд рассказов, которые позднее все были опубликованы на страницах ежемесячника. В письме, отправленном Бартону, поэт предложил свои услуги в качестве помощника редактора и даже описал целую программу развития журнала. Бартон ответил следующим посланием: «Филадельфия, 10 мая 1839 года. Эдгару А. По, эсквайру.

Милостивый государь!

Я уделил должное внимание Вашему предложению. У меня действительно имеется желание заключить в некотором роде договор, наподобие того, что Вы предлагаете, и я не знаю никого, кто мог бы лучше Вас соответствовать моим нуждам. Теперешние расходы журнала до ужасного велики, много больше, чем допустимо при моих тиражах. Я уверен, что издержки мои выше, чем в любом ныне существующем издании, считая и ежемесячники, вдвое превосходящие мой в цене. Конкуренция растет, и соперников с каждым днем все больше.

Давайте остановимся, скажем, на 10 долларах в неделю в течение оставшегося до конца года времени. Если мы решим остаться вместе и дальше, чему я не вижу причин не сбыться, Ваше предложение вступит в силу в 1840 году. Любому из нас надлежит уведомить другого по крайней мере за месяц о намерении расторгнуть договор.

Два часа работы в день за отдельными исключениями будет, я полагаю, вполне достаточно, кроме тех случаев, когда речь пойдет о вещах Вашего собственного сочинения. Так или иначе, Вам всегда легко удастся найти время для любого другого необременительного для Вас занятия — при условии, что Вы не станете использовать Ваши таланты в интересах каких бы то ни было других изданий, стремящихся помешать успеху „ДМ“.

Сегодня в три я обедаю у себя дома. Если захотите разделить со мной доброго барашка, буду рад. Если нет, пишите или заходите ко мне, когда Вам будет угодно.

Засим остаюсь, милостивый государь, Вашим покорным слугой, У.Э. Бартон».

После более детальных переговоров с хозяином «Джентльменс мэгэзин» в мае 1839 года мистер Эдгар Аллан По, эсквайр, был принят на должность помощника главного редактора. В качестве жалованья прижимистый Бартон предложил ему только десять долларов. При этом он, правда, обещал не загружать поэта служебными обязанностями больше двух часов в день. Впоследствии, когда По в очередной раз наладил работу чужого журнала, условия оплаты улучшились.

Начав трудиться у Бартона, поэт сумел несколько упорядочить и жизнь семьи, до этого только и делавшей, что переезжавшей с квартиры на квартиру. В конце 1839 года Эдгар вместе с Вирджинией и Марией Клемм поселились в кирпичном доме вблизи реки Скулкилл, на пересечении Коутс-стрит и Фэрмаунт-драйв. Герви Аллен гак описал жизнь поэта и его домочадцев на новом месте: «Новое жилище По состояло из располагавшихся па первом этаже столовой и гостиной (она же — его рабочий кабинет) и нескольких просторных спален, помещавшихся на втором. Кухня находилась в полуподвале. По-видимому, именно в доме на Коутс-стрит было написано большинство статей и рассказов, появившихся в журнале Грэхема, и, вероятно, здесь же По впервые почудился шорох крыльев „Ворона“. В одной из спален наверху ои иногда проводил целые недели, прикованный к постели болезнью.