Читать книгу "Леди и Некромант - Екатерина Воронцова"

— Господине, — один из стражников, совсем еще мальчишка, осмелился заступить дорогу. — А вы взаправду…

— Взаправду он, — одернул напарника второй, годами постарше, видом — посерьезней. — Господине некромант, а вы так приехали аль к градоправителю?

— Зачем мне к градоправителю?

— Ну так это… того… — Стражники переглянулись. — Вывертень у нас завелся.

— Что?

Вот только этой пакости не хватало.

— Вывертень, — сказал старший и шлем снял. Шлем был старым, тесноватым и жарким, в такой-то день. Редкие волосенки стража слиплись от пота, а лицо покраснело. Этак и удар хватит. — Уж пятерых тогось… и такая паскудина хитрая!

Младший только кивал.

Выходило… а хреново выходило. Очень хреново. Вывертень — тварь и вправду опасная.

Быстрая.

Хищная.

И разумная. А еще магически одаренная, чтоб его к Старым Богам.

Но редкая. Последний раз появление вывертня — именно вывертня, а не мелкой нечисти, которую за него принимали, — зафиксировано лет этак полсотни тому.

— Градоправитель в столицу нарочного посламши был… ждали вот, но чтоб так быстро… — Стражник глядел на Ричарда с восторгом, от которого становилось не по себе.

А к градоправителю идти придется. Кладбище кладбищем, а вывертень — Ричард все же надеялся, что произошла обычная ошибка, — дело серьезное. Сам он не остановится, но, наоборот, с каждой новой жертвой будет набираться наглости и, что хуже, сил.

— Где у вас тут… градоправитель? — со вздохом поинтересовался Ричард.

И был послан в нужном направлении.

Да, Ормс был захолустьем.

Тихим.

Мирным.

Узкие старые улочки, мощенные красным камнем. Узкие же домишки о редких окнах — памятью старому налогу на эти самые окна. Узкие балконы, соединившие вторые этажи. И сероватое белье, которое с этих балконов свисало. Плоские крыши. Кованые флюгера.

Голуби.

Собаки. Мальчишки, что, собравшись у старого фонтана, играли в ножички.

Площадь, одновременно и городская, и рыночная. Древний постамент, правда, памятника лишенный, но облюбованный выводком хорьков, которые на царящую внизу суету взирали с некоторым удивлением.

Ричард отмахнулся от лоточника, пытавшегося всучить «самые надежные амулеты». Переступил через коврик гадалки, стряхнул липкое проклятье, посланное в спину. Перехватил ловкие пальцы у кошеля.

— Не стоит, — сказал он мальчишке, который уже изготовился было заорать. — Прокляну.

И вытащил цепь со звездой.

Стало не то чтобы тихо, но число желающих свести близкое знакомство с чужаком поубавилось. Люди расступались. Провожали Ричарда взглядами, когда настороженными, когда исполненными самого живого любопытства. И уловил он шепоток.

— …и вправду некромант?

— А то, по харе, что ль, не видно? У некромантов хари-то наглые…

— …хиленький какой…

— …ага, вывертню на один зуб…

Ричард смахнул с плеча еще одно проклятье, слабенькое, несформированное. Вот же… благодарная общественность.

— Ничего, этого сожрут, глядишь — кого другого отправют…

…пожирней, чтоб на два зуба хватило.

Хотя зубов как таковых у вывертней нет. У них тонкий хоботок, покрытый прочными костяными чешуями…

Особняк градоправителя походил на неудавшийся матушкин торт. Кремово-белый, украшенный многочисленными завитушками, но при этом какой-то разваливающийся, что ли? Дюжина пузатых колонн с трудом удерживала массивный портик с гербом Старой Империи. Ступени были щербаты. Окна — темны, затянуты коваными решетками, которые вроде бы и чистили, но без особого усердия.

У парадных дверей дремала пара стражников, которые при виде Ричарда оживились было — не так, похоже, часто заглядывал простой народ к градоправителю, но стоило показать звезду, и стража сникла.

— У себя?

— А то ж… — Стражник почесал шею. — Снедають ишшо…

— Снедають — это хорошо.

В желудке заурчало, напоминая, что и от завтрака Ричард отказался из чистого, к слову, упрямства.

Внутри пахло сыростью, бумагами и скандалом.

— Сволочь! — визгливый женский голос донесся откуда-то сверху. — Скотина!

— Милия!

Мужской был низок и преисполнен раскаяния.

— Я на тебя потратила лучшие годы жизни!

Ричард с сочувствием подумал, что бедного мужика ждут худшие…

— Я подарила тебе…

Что именно там подарили, Ричард не узнал, потому как слова заглушил звон бьющегося стекла.

— Милия! Это мамин фарфор!

— Да твоя мама…

— Госпожа не в духе, — печально заметил старый слуга.

Камзол с поблекшей позолотой и заплатами на рукавах. Высокий парик, щедро посыпанный пудрой. И поднос для визитных карточек, который сунули Ричарду под нос. И доверительно так добавили:

— Вам стоит выбрать другое время для визита. Когда госпожа изволит пребывать не в духе, то и господин впадает в расстройство. А в расстройстве он не склонен решать дела…

Понятно.

И весь город подстраивается под настроение госпожи градоправительницы.

— Ничего. — Ричард обошел и слугу, и поднос. — Я как-нибудь переживу.

Останавливать его не стали, лишь проводили печальным вздохом.

— …как ты посмел! Предать мое доверие…

— Милия, тебе показалось!

— Ты тискал эту потаскуху на глазах у всех, а мне показалось? — голос дамочки ввинчивался в череп. И Ричард в очередной раз мысленно поздравил себя с единственно верным решением избегать брачных уз.

— Мы лишь танцевали, Милия…

— Танцевали?! Это не танец, это срам…

— Это модно!

— Модный срам?! Тарис, ты… ты выставил себя на потеху! Боги милосердные… да весь город только теперь и говорит…

— Милия, все ведь танцевали…

— Но не уткнувшись носом в чужие сиськи…

— Я не виноват, что лайра Фицжеральд столь… высока…

— И сисяста!

— В этом я тоже не виноват.

Ричард остановился.

На втором этаже было не менее неуютно, чем на первом. Узкий коридор. Сумрак. И огромные портреты в тяжелых рамах. Благородные лойры. И не менее благородные лайры, чья изысканная красота несла в себе отпечаток старой крови.

Интересно…

— Боги видят, я была терпелива, Тарис. Я старалась не замечать взглядов, которые ты бросал на других женщин. Я не верила сплетням…