Читать книгу "Мисс Страна. Чудовище и красавица - Алла Лагутина"

Он долго целовал ее губы, шею, маленькую грудь. Он распалил ее, а потом вскочил, отбежал за деревья и с шумом обрушился в воду. Пока он плавал, Сандугаш пришла в себя и оделась.

Возвращались молча.

Помогая Сандугаш выбраться из лодки, Костя сказал:

– Если готова по-настоящему, завтра вечером приходи. Пойдем на квартиру к другу. Он уехал на заработки, а мамаша его в больницу легла. Пусто там, у меня ключи есть. Но подумай сначала.

– Не о чем мне думать.

– Есть о чем. Подумай. Не хочу, чтобы ты потом говорила, что я неопытностью твоей и молодой дуростью воспользовался.

– Я не скажу. Что ты, Костя?.. Я не скажу.

– Хорошо. Тогда завтра.

– А сегодня?

– Так понравилось? Так хочется? – рассмеялся он.

Сандугаш покраснела.

– Хочу быть с тобой. По-настоящему. Хочу любить тебя. И не хочу ждать до завтра.

Квартира друга находилась в одном из «новых домов», за дом до бабушкиного. В квартире было пыльно, пахло кошками и корвалолом. Источник первого запаха вышел, мурлыча, в прихожую, потерся о ноги Кости.

– Сейчас уберу за ним и накормлю. А ты пока… Ну, осваивайся.

Он ушел в одну комнату двушки, а Сандугаш пошла в другую. Стояла у окна, смотрела вниз, во двор. Ей было страшно и весело, и она была невыносимо, отчаянно счастлива. Пусть это все не было красиво, пусть не так, как у Эдварда с Беллой, и никаких свечей на полу, и никакого купания в водопаде, и вообще ничего такого, что бывает в кино… Но это было настоящее, и чувство новизны захватило ее полностью, ей даже казалось – все в ее теле стало новым теперь, когда она дала свободу своей любви, осознала и признала ее.

Костя осторожно тронул Сандугаш за плечо. Она повернулась к нему с улыбкой. И они целовались, целовались, целовались и продолжали целоваться, когда упали на кровать, которую Костя уже застелил свежим бельем. От поцелуев он отвлекся на то, чтобы выгнать в коридор кота, проявлявшего избыточное любопытство. А потом он разделся и стоял перед ней на коленях, целуя и тепло дыша в самое уязвимое местечко, и затем в постели обцеловал каждую выступающую косточку, приговаривая: «Тоненькая, какая же ты тоненькая, девчоночка!» И Сандугаш уже дождаться не могла – когда же, когда же будет то, чего она так боялась и ждала?.. И это случилось, и это было больно, и это было радостно и немножко стыдно. Но очень важно и нужно: так она почувствовала себя по-настоящему принадлежащей Косте. Его женщиной.

Обидно только было, что он не пошел ее провожать.

– У тебя губы припухли. Видно же, что целовалась. Пусть отец пока думает, что с мальчишкой каким-то.

– Ты так его боишься?

– Я боюсь его обидеть.

О том, не боится ли он обидеть жену, Сандугаш спрашивать не стала.

Толстую глупую Марину Петровскую с крашенными в желтый цвет волосами Сандугаш помнила еще старшеклассницей, смешливой любительницей школьных дискотек, законченной троечницей. Она казалась настолько случайной женщиной в жизни Кости! Женаты они… Ну и что? Это не имеет значения. Он три раза разводился. Все остальные тоже были случайными. А настоящее… оно чувствуется.

Настоящее – это то, что у Кости с Сандугаш.

Их любовь была как пожар. Падение друг в друга, как в пропасть. Полное забвение всего на свете, кроме любви. Свидания почти каждый вечер.

Сандугаш врала, что идет к Рите. Да, они подружились за последнее время, и мать только радовалась, что у дочери наконец появилась подруга.

Врал ли Костя жене, Сандугаш не знала и знать не хотела.

Они с порога начинали целоваться. Потом Костя все же отвлекался: покормить кота. Кошек он любил. И как бы ни был охвачен страстью, не мог забыть поменять коту воду и насыпать свежую порцию корма. Сандугаш это умиляло. Костя, сильный, смелый, красивый Костя был еще и нежен, жалел кота! Сухой корм ему покупал за свои деньги, потому что хозяйка, конечно же, ничего не оставила, когда ее увозили на «скорой».

Но как потом он рвал одежду с себя и с Сандугаш, как впивался поцелуями в ее тело, в первое, что попадет под губы – в шею, в плечо, в грудь… Ей по-прежнему было немножко больно, когда он входил в нее, но Сандугаш полюбила эту боль. А иногда он ласкал ее, как тогда в лесу, и она даже кричала от наслаждения.

Вот только ночи они не проводили вместе.

– Ты должна возвращаться домой.

– Я хочу сказать отцу. Перестать прятаться. Пусть он знает. Я уже взрослая. И у нас все очень серьезно.

– Да. Но я хочу сначала развестись с Маринкой. Чтобы тебе было, куда уйти. Ко мне. Потому что может возникнуть такая ситуация, что тебе надо будет уйти.

Сандугаш соглашалась и дома молчала.

Она не хотела думать о том, куда уйдут Марина с дочкой, чтобы у Кости появилось место, где он примет Сандугаш. Но думать все же приходилось. Костя жил в доме, построенном еще его прадедом. Родители рано умерли, но дом всегда содержался в порядке, своевременно подновлялся и сейчас был крепкий, удобный. Сандугаш вполне представляла себе, как счастливы они могут быть в этом доме. Вдвоем, а потом с детьми…

Костя никак не мог позволить себе оставить родительский дом жене и вить новое гнездо на новом месте. Значит, он отправит Марину к ее родителям? Но у Петровских и так полон дом детей. Религиозные они были, рожали, сколько бог давал. Одиннадцать человек нарожали. Говорили, что бывало время, когда их дети с голодухи обдирали обои и жевали, ведь на обоях клей из муки… Младшие Петровские ходили в жутких обносках. А старшие все девки, и всех родители очень старались выдать замуж. Марину выдали, как только она, как говорили, «залетела» от Кости. Ей тогда восемнадцать только исполнилось. Не настолько уж она старше Сандугаш, но выглядит, как тетка. А что, если она не уйдет, просто потому что уходить ей некуда? Но не может же она не уйти, если Костя с ней дальше жить не захочет!

Неприятные это были размышления. В конце концов, Сандугаш их отгоняла и принималась мечтать о том, как они с Костей будут вместе жить. Ничего сказочного, ничего из кино, но настоящая любовь даже обыденность превращает в непрерывное счастье. Она в это верила.

Мысленно Сандугаш многократно репетировала разговор с отцом. По совету Риты, много интересного почерпнувшей из учебников по психологии, Сандугаш ставила перед собой стул и представляла, что это ее отец.

– Кричи на него! Выскажи ему все, что думаешь! Самыми плохими словами! Давай же! – подзуживала Рита.

Но у Сандугаш не было плохих слов для отца.

– Я люблю Костю. Только с ним я могу быть счастливой. Я уже взрослая, имею право выбирать свой путь.

Рита посоветовала ей сделать татуировку.

– Когда меняешь что-то в своем теле, ты меняешься сама как личность. Татуировка – это больше, чем рисунок. Это новая черта облика. Можно сначала изменить тело, а потом духовно подтянуться к этому изменению.