Читать книгу "Внизу наш дом - Сергей Калашников"

– Это не вызывает никаких сомнений, – согласился Николай Николаевич. – Но уж очень непростые требования предъявляются к некоторым деталям втулки. Думаю, этот вопрос нужно ставить перед моторостроителями. У них и оборудование подходящее имеется, и материалы.

Я только руками развёл – вопрос опять вышел за пределы моей компетенции.

– Так какой же вопрос является вторым, если вспомнить про И-17, – напомнил Конарев.

– Узкая кабина, – ответил за меня Валерий Павлович. А я кивнул.

– То есть фюзеляж придётся несколько раздуть, – вздохнул Поликарпов. – Что же, если не в самом носу, а только посередине, это не приведёт к слишком уж большому возрастанию сопротивления.

– Ой, вспомнил! – спохватился я. – Летчику обязательно нужен круговой обзор. «Мессеры» обычно подходят со стороны хвоста, а гаргрот ужасно мешает смотреть назад. Понимаю, что без него невозможно побороть турбулентность, возникающую при обтекании фонаря, но необходимо найти компромисс. А то их охотники всех наших быстро помножат на ноль.

– Опять потеря скорости, – Николай Николаевич выглядел обиженно.

– Вы уж простите меня, пожалуйста, но мне ещё не раз придётся наступить на горло вашей песне, – я постарался придать своему взгляду жалобное выражение.

– А можно поподробней? Про эти самые песни.

– Прежде всего, необходимо прекратить попытки модернизировать истребители-бипланы. Они отжили своё еще два года тому назад. В войну их часто применяли в качестве бомбардировщиков или для штурмовки, но они в этом качестве не лучше специализированных самолётов. Их просто использовали потому, что они были. От бедности, в общем. То есть совершенствование И-15-го – напрасная трата сил, времени и иных важных ресурсов. Как и их дальнейший выпуск.

Далее – вы делали попытку создать двухмоторный самолёт, вооружённый пушками солидного калибра. Или сорок пять миллиметров, или тридцать семь – возможны оба варианта. Так вот – его просто не пустят в производство потому, что не пустят. Проектов двухмоторных машин будет довольно много, и относительно того, как принимались решения в их отношении, я просто не в курсе. Так что ни силы, ни нервы тратить не нужно.

Вы только не падайте со стула – исключительно ценными в боевом отношении самолётами во время войны оказались ночные бомбардировщики вашей конструкции, известные под индексом У-2. Их довольно широко применяли и для связи и даже был случай – заставляли кружить над войсками, чтобы они своими моторами глушили звук выходящих на исходные позиции танков.

– Ночные бомбардировщики! – ухмыльнулся Чкалов. – Никогда бы не подумал.

– Целые полки, вооружённые ими, обрабатывали позиции или ближние тылы фашистов. Были даже полностью женские части. Они же летали к партизанам, высаживали и забирали разведчиков и диверсионные группы – эти самолёты оказались настоящим сокровищем.

– Закончим на сегодня, пожалуй, – остановил мою пламенную речь Конарев. – Мне нужно представить запись нашего разговора… кому следует. И получить санкцию на продолжение э-э… общения.

Глава 14. Всё ещё отпуск

На следующий день наша обычная тусовка не собиралась – меня с утра увезли по врачам. Я был осмотрен, взвешен и найден чересчур легковесным. Впрочем, других претензий ко мне не предъявили. Про недостаток массы мне тоже никто не сказал – я сам пришёл к такому выводу, потому что кардинально изменилось меню – если до этого момента нас кормили добротно, то теперь – как на убой. Наденька запихивала в мою и без того ненасытную утробу по две-три добавки от каждого из примерно десятка блюд. Но на тренировках я всё это благополучно пережигал – растущий организм в условиях физических нагрузок брал своё.

На следующий день Наденька повезла меня по магазинам. Я честно попросился в «Детский мир» – хотел купить своей Мусеньке цивилизованную куклу. Но моя провожатая сказала, что ничего подобного не знает. И сама выбрала маршрут – короче, до игрушек мы так и не добрались, зато я обзавелся серой пиджачной парой, сорочками из хорошего полотна, трусами, майками, носками, приличным драповым пальто и, конечно, атласным пионерским галстуком. Не пионерским тоже, который отродясь не умел завязывать.

За всё это расплатилась моя провожатая, да у меня и денег на всё это не хватило бы. Спортивный костюм, лыжные штаны, свитер и шерстяная шапочка дополнили мою экипировку. Ещё роскошные штиблеты и добротные ботинки. Полагаю, я не всё упомянул, потому что чемодан был наполнен под самую крышку. Какой чемодан? Новый, фибровый, солидного размера.

Вообще-то я поначалу сопротивлялся – ну куда мне столько барахла? Я привык иметь не больше одной смены одежды. В смысле, что одно стирается-сохнет-гладится, а остальное – на мне. К тому же расту – не успею ведь износить, как оно станет мало. Кому отдавать – братьев-то у меня нет. Хотя можно будет оттаранить в свой детдом. Переживу, в общем. Но из этого события следует вывод, что меня собираются представить кому-то важному.

Предположение оказалось верным. На третий день Надя попросила меня одеться прилично, а потом во двор дачи въехала машина. Прибывшего мужчину я не знал, а сам он представился Аркадием Автандиловичем. Только думаю, что ни разу он не Автандилович – не бывает у Автандиловичей таких лиц. У Кузьмичей бывают, у Сидоровичей, у Иванычей. То есть намёк такой, что в случае чего – мы незнакомы.

Шпионские игры?

Не понял.

Устроились мы всё в той же комнате за тем же круглым столом, на котором стоял самовар да лежали в вазочках привезённые гостем сладости. И больше никого – остальные удалились. То есть разговор конфиденциальный.

– Какие планы на жизнь, Александр Трофимович? – не стал тянуть время гость.

– Это смотря как будут развиваться события. Вас интересует вариант «Всё зашибись» или «Труба дело»?

– Начнём с первого.

– Тогда дождусь, когда Поликарпов переберётся в Нижний…

– Он сейчас называется Горький.

– Забыл, что его переименовали. Давно?

– В тридцать втором.

– Тогда дождусь, когда Поликарпов переберётся в Горький, и стану бывать у него наездами. Позднее, возможно, куплю там домик и совсем переселюсь. Опять же смотря, как дела пойдут.

– А если не переберётся?

– Тогда буду навещать его тут, в Москве. Но уже сам сюда перебираться не стану. Может быть, в Саратове обоснуюсь.

– Почему в Саратове?

– Поближе к авиазаводу.

– Там нет авиазавода.

– Будет. Там станут выпускать истребители Яковлева – очень нужные войскам. Возможно, сумею поучаствовать в устранении проблем, если устроюсь поближе к технологической цепочке.

– А что? Проблемы будут?

– Проблемы бывают с любыми новыми машинами. Чтобы превратить конструкторский замысел в реальное грозное оружие, всегда требуется время. И производственникам, и техникам, и пилотам. А ещё обязательно вылезают неожиданности, связанные с тем, что вещь-то новая. Заранее неизвестно, как она себя поведёт в эксплуатации или в бою. Все машины реально становятся на крыло через год-другой упорных допиливаний. Уж на что Николай Николаевич – корифей, но и у него этот процесс имеет место.