Читать книгу "Подъем Испанской империи. Реки золота - Хью Томас"

Многие конверсо и правда покинули Севилью, некоторые прибыли в Рим, где им помог Сикст IV, который даже написал Фердинанду и Изабелле о чрезмерном усердии инквизиции. Он также аннулировал приговоры против тех конверсо, которые могли доказать свои утверждения о том, что они верные христиане.

В то же время инквизиция была учреждена практически во всех больших городах Кастилии. Учреждение Святой палаты в Арагоне прошло гораздо труднее, поскольку пришлось ликвидировать некоторые уже существующие учреждения, созданные для той же цели. Особенно неприязненно встречалась идея, что в этом должны играть ведущую роль кастильские инквизиторы. Протесты шли как со стороны традиционалистов, так и от «новых христиан», и утверждение, что убийство инквизитора Педро Арбуэса в 1485 году в соборе Сарагосы, вызвавшее скандал среди христиан Арагона, было делом рук последних, имеет под собой основания.

Число тех, кто погиб из-за доносов инквизиции, сопровождавшимися тайными судами и тюремным заключением, а затем «передачей виновного светским властям», к году осады Гранады составило две тысячи человек{133}. Большинство из тех обвиненных, которые сумели доказать свою невиновность, так никогда и не получили назад своего имущества, конфискованного в начале расследования. Инквизиция действовала против конверсо, а не против иудеев – но, конечно, между ними была связь, как показали дальнейшие события.

В Санта-Фе находилось много известных евреев, как и конверсо, – например Авраам Сеньор, финансист, занимавший множество официальных постов, Исаак Абраванель, знаменитый сборщик налогов, бежавший из Португалии после обвинения в заговоре в 1485 году{134}. Также там был медик королевы, Лоренсо Бадос, и медик короля – Давид Абенкайя из Итарреги{135}.

В то время церковь Испании могла гордиться сорока восемью епископами{136}, из которых многие часто бывали при дворе, в том числе и в Санта-Фе. Многие по служебному положению обладали огромными состояниями, особенно архиепископ Толедский, и все они были освобождены от налогов. Десять кастильских кафедр, включая примасскую епархию в Толедо, контролировали тридцать городов и имели более 2300 вассалов{137}. Этих епископов возглавлял Мендоса, кардинал и архиепископ, но остальные были не менее воинственны и активны. В прошлом правило было таково: если в Риме умирал епископ, в его епархию назначал преемника папа. В остальных случаях кандидата предлагало епархиальное собрание (cabildo), хотя ему приходилось рассматривать любое предложение, выдвигаемое монархами, – и теперь их пожелания постепенно начинали становиться решающими.

Также под стенами Гранады присутствовали представители религиозных орденов: в качестве созерцателей – бенедиктинцы и иеронимиты, в качестве активно действующих – доминиканцы и францисканцы. Среди последних позднее возникло течение, известное как «обсерванты», которые искали большей духовной жизни. Из всех них иеронимиты, чей орден насчитывал всего сто лет и имел изумительную штаб-квартиру в Гуадалупе, занимали особое место в сердце королевы{138}.

В Санта-Фе присутствовали также младшие члены королевской фамилии – в первую очередь дон Хуан, тринадцатилетний наследник престола, гордость и надежда монархов. При нем был и его двор – необычная смесь зрелых советников, товарищей по играм и собратьев по учебе – в письме, арифметике, геометрии и латыни. Двор инфанта Хуана в Альмасане на границе Арагона и Кастилии позже станет блестящим собранием людей, и некоторые их них (Николас де Овандо, Кристобаль де Куэльяр, Гонсало Фернандес де Овьедо) позже займут важные посты в будущей Испанской империи{139}.

Также перед осадой Гранады среди кастильцев присутствовали и аристократы, по большей части богатые герцоги и графы, чей род насчитывал не так много поколений, поскольку большая часть родовитой старой знати, как и в Англии, оказалась выбита в гражданских войнах позднего Средневековья{140}. Могущественный главный министр Хуана II, Альваро де Луна, который практически правил Испанией с 1420 по 1453 год, создал новую знать, начавшуюся в 1438 году с графа Альба де Тормес, предка семейства Альба. Эти новые титулы были наследными и теперь давались людям, которые не принадлежали к королевской семье. Пожалование наследного титула – «тебе и твоим потомкам до скончания времен» – также давало представителю новой знати постоянные права на земли, от которых он получал имя. Так, пожалование наследного маркизата Сантильяна (в 1445 году) закрепило за семейством Мендоса город и земли Сантильяны в Кантабрии. В Санта-Фе аристократов было легко узнать, поскольку они обычно носили золотые или серебряные шпоры и блестящие доспехи.

Современный историк писал, что испанская знать к концу XV столетия представляла собой большую семью, возглавляемую королем{141}. Вернее будет сказать, что эта большая семья, состоявшая из примерно двадцати ветвей, возглавлялась Мендосами, старшим из которых был герцог Инфантадо. Но даже этот титул насчитывал не более двадцати лет, в то время как титул герцогов Медина-Сидония отсчитывал свой возраст с 1444, Альбы (как герцогов) – только с 1472, а Нахэра – с 1482 года. Герцог Медина-Сидона принадлежал к королевской крови, но герцогский титул его был получен только в 1479 году.

Все эти люди находились в Санта-Фе, поскольку по древнему обычаю были обязаны помогать монарху в трудный час. В Средние века короли жаловали земли знати, чтобы они в ответ высылали королю людей для войны, а мелким дворянам – за службу. В 1491 году крупная знать по-прежнему должна была присылать королю людей для войны. Они также ожидали наград за службу, особенно в виде земель. Право знати на обладание землями гарантировалось королевским пожалованием с ограничением права распоряжения собственностью (mayorazgo), по которому владения не могли разделяться, но глава семьи был обязан заботиться о младших братьях и их наследниках, равно как обеспечивать сестер приданым. Такие семьи, как правило, держали собственный двор, при котором бывали поэты и ученые, библиотекари и музыканты.