Читать книгу "Стрелы Перуна - Валерий Цуркан"

— Давай, начинай, — сказал Шемяка. — Видишь, человеку чего-то плохо. Может и правда, поплохело, а может, и придуряется. А если так, тогда лечить его уже не ты будешь, а я. Я придуривание очень быстро вылечиваю — кулаком в бочину, и все дела.

Бажен не знал, как ему действовать, ведь Булата рядом не было. Это он тогда вдохнул в него силу, а кто сделает это сейчас? Мальчик беспомощно посмотрел на Шемяку. Тот ободряюще кивнул головой. Бажен вдохнул побольше воздуха и начал играть. Он попытался представить себе, что ощущал в тот раз, когда оживил лепестки ромашки. И почувствовал, как его накрывает теплой волной, он будто попал в водоворот, его понесло куда-то вдаль. Бажен заиграл, и понял, что его музыка стала совсем иной, не такой, какой была раньше. Она будто расплескалась в разные стороны. Коснулась и Шемяки, и лжеволхва, и даже коней, стреноженых и привязанных к деревьям. И в каждого влилось ровно столько сил, сколько ему недоставало.

Бажен перестал играть, закрыл глаза и выронил из рук свирель. Он устал, и голова болела. Он вытянул ноги и ощутил тепло костра. Потом вдруг понял, что у него все получилось.

— Как он? — слабым голосом спросил мальчик.

— Будет жить, — ответил Шемяка. — Уснул. И тебе надо поспать.

Бажен кивнул головой, соглашаясь и сразу провалился в сон. В обычный сон, в котором он не попал в другой мир, а встретился со Всемилом и они вместе охотились на медведя. В тот миг, когда косолапого они уже почти завалили, Бажен проснулся — начиналось утро.

Солнце осветило верхушки деревьев, и Бажен вспомнилось, как он по утром уходил со Всемилом в лес, по грибы по ягоды. И ведь было это не так давно, а теперь кажется, что в другой жизни.

— Проснулся? Я уже поесть приготовил, — сказал Шемяка.

Бажен поднялся и увидел, что пленника Шемяка привязал на ночь к дереву, чтобы тот не сбежал. Теперь он его отвязал и «волхв» стоял, разминая затекшие ноги и руки.

— Давайте, ешьте, и поедем дальше. Нам надо побыстрее в Ростов попасть.

На постеленной на земле тряпице была разложена нехитрая еда, то, чем снабдили их в монастыре. Холодное мясо, хлеб, сыр.

— Так тебя звать-то как? — спросил Шемяка пленника. — Второй день вместе едем, а не познакомились.

— Ерема я, плотник ростовский.

— Что ж ты Ерема, такой глупый? Плотничал бы себе спокойно, чего за легкими деньгами полез?

— Ну, дык… предложили, рази ж откажешь боярину?

— Ну лады, скажу князю, что лично на тебя обиды не держим, чтоб отпустил он. Но только если скажешь ему всю правду.

— Скажу! Ну а что же тут такого плохого? Ну, ходил, ну, слова заученные говорил. Не украл, не бил никого.

— Дурак ты, Ерема! Ведь из-за этих слов куча народу пострадает. Неужто плотничьим своим мозгом не мог ты понять… хотя откуда тебе… Но так знай, что благодаря тебе князь ростовский решит волхвов изжить окончательно. Ты подумай, только — уйму людей по твоей вине могут убить. И не врагов каких пришлых, а своих, русичей.

— Я и не знал о том! — Ерема часто заморгал, глядя на Шемяку.

— Не знал он! Так вот знай теперь, дурень!

— Тогда пошли скорей! — Ерема вскочил на ноги. — Нужно идтить быстро, покуда князь страшное решение не принял. Пойдем!

Шемяка решил его больше не связывать, раз уж плотник Ерема и сам хотел сделать то же, что и он.

Два дня они шли посуху, а в последний зарядил сильный ливень и началась гроза. Они остановились под большим дубом невдалеке от берега Сары и спрятались от дождя. Хотя, куда тут спрятаться — промокли насквозь.

Кони стояли, прижавшись боками друг к дружке и фыркали, изредка хлопая копытами по лужам. Дождь шумно сбивал последние, неопавшие листья и скоро дерево перестало хоть как-то укрывать путников — мокрая, пожелтевшая листва плавала в лужах.

Молнии били сначала издалека, а потом гроза приблизилась. В сумраке дождливого дня на мгновение становилось светлей. Когда ветвистые молнии лизали спокойные воды Сары, то вся поверхность реки освещалась ярким белым светом. Сначала Бажен удивлялся, чего это Шемяка ничего не делает с грозой, потом вспомнил, что он и не волхв вовсе. А потом вдруг сообразил, что гроза — это просто гроза, и никакого Перуна на самом деле нет. А есть лишь только волхвы, которые только прикрываются несуществующими богами, а сами всего-то делают историю мира. И ведь никто и никогда не узнает об этом, потому то они скрывают свои истинные цели. Еще Бажен подумал, что вот, сколько времени волхвы вещали от Перуна и других богов, и теперь, когда Боги попали в опалу, было бы проще всего взять, да и сказать правду, что мол, к богам мы отношения не имеем никакого и вашему Христу нисколько не мешаем! Ан нет, никто ведь не поверит.

Весь вечер и всю ночь громыхало, сверкало и лилось с неба и лишь под утро дождь перестал, и небо прояснилось. Бажен заметил, что в отличие от него и Шемяки Ерема грозы ужасно боялся и все норовил залезть под брюхо коня.

Утром, едва только рассвело Шемяка разжег костер, и это ему удалось на удивление быстро. Они развесили вокруг пляшущих языков пламени мокрую одежду и спустя некоторое время уже были одеты в сухое. Завтракать не стали — Шемяка сказал, что перекусят в дороге.

Шемяка стал искать брод через Сару, но во время дождя реку так раздуло, что и не перейдешь. Они долго брели вдоль речки, пока наконец нашли неглубокое и неширокое место, где и смогли перейти на тот берег.

Шемяка, несмотря на то, что Ереме он уже вроде доверял, но посадил его с собой, а не с Баженом — хоть и тяжело коню двоих рослых мужиков нести, а все ж надежней, если вдруг пленник сбежать захочет.

* * *

Под вечер они дошли до Ростова. Город был чистым после дождя и уже даже обсох. На площади народу было немного, все-таки вечер уже, разошлись люди. Зато в хоромах князя шумно — ужинают бояре, веселятся.

— Куда? — спросил стражник.

— Князь на месте? Срочное дело к нему.

— Какое дело, видишь, отдыхают они.

— Нечего отдыхать, коли отечество в опасности. Пропусти нас к нему.

Стражники переглянулись, и старший кивнул. Жестом он направил младшего товарища сопровождать гостей. Тот, гремя оружием и кольчужкой, проводил троих пришлецов до светелки, в которой пьянствовал князь и его бояре.

— Кто такие? — спросил Василько, увидев вошедших.

Стражник скомкано объяснил, после чего его прогнали и князь стал расспрашивать гостей. Когда Ерема рассказал о двух боярах, что заплатили ему за то, чтобы он хулил Иисуса от имени волхвов. Князь помрачнел. Скулы его побледнели.

— Узнаешь тех бояр?

Ерема кивнул и втянул голову в плечи. А после показал рукой на братьев, сидевших среди других бояр. Князь поднялся во весь рост, опершись сжатыми кулаками о стол. Глаза его гневно заблестели.

— Вот от вас, братушки, я такого не ожидал. Правду говорит этот человек?