Читать книгу "Матильда Кшесинская. Муза последних Романовых - Елена Ерофеева-Литвинская"

Солдаты в особняке Кшесинской

Захват особняка

Уже на следующий день после поспешного бегства Кшесинской в особняк ворвалась разъяренная толпа. Начался погром и грабеж. Искали саму Кшесинскую и управляющего, но не нашли. Тогда схватили главного дворника Денисова и поставили его к стенке, намереваясь расстрелять. Жена Денисова, у которой было больное сердце, увидев эту сцену из окна, скончалась от нервного потрясения. Спас дворника Георгиевский крест, который тот, не снимая, носил на груди. Кто-то более трезвый, чем другие, увидел этот крест и остановил расправу. Мародеры и хулиганы покинули особняк, а их место в опустевшем доме заняли солдаты мастерских запасного броневого автомобильного дивизиона. А вскоре особняк Кшесинской стал штабом большевиков – туда переехал Петроградский комитет РСДРП. После возвращения из эмиграции там почти ежедневно бывал Ленин, возглавляя деятельность большевистских организаций. Газетные сплетни о том, что Ленин поселился в будуаре Кшесинской, оставались сплетнями – в то время он жил на квартире сестры. Со знаменитого балкона особняка Ленин выступал с пламенными речами, как и Луначарский, Володарский, Коллонтай и другие ораторы, проводившие беспрерывно митинги не только днем, но и ночью.

Между тем несчастная балерина, до безумия боявшаяся за Вову, в отчаянии металась по городу, вдруг ставшему ей чужим. Несколько дней Матильда провела в квартире у брата, где он, не колеблясь, отдал им с Вовой лучшую комнату. Затем переехала на три дня к сестре, затем к подруге Лиле Лихачевой, затем к Петру Владимирову, чья небольшая квартира пустовала. Матильда с сыном заняла спальню Владимирова. Но и здесь балерину не покидало чувство тревоги. Она то и дело прислушивалась к доносившимся с улицы звукам, замирая от страха, когда мимо дома проезжал грузовик. Ей казалось, что он обязательно остановится перед домом, а это означало обыск, арест, а может быть, еще более страшное.

Штаб большевиков

«В доме Кшесинской непрестанно толклась масса народу. Одни приходили по делам в тот или иной секретариат, другие – в книжный склад, третьи – в редакцию «Солдатской правды», четвертые – на какое-нибудь заседание.

Собрания происходили очень часто, иногда беспрерывно – либо в просторном широком зале внизу, либо в комнате с длинным столом наверху, очевидно, бывшей столовой балерины».

(Из воспоминаний Федора Раскольникова[7].)

Особняк Кшесинской

На квартире Владимирова Кшесинскую навестил Семен Николаевич Рогов, журналист и знаток балета, и сделал ей неожиданное предложение – выступить перед солдатами в театре Консерватории. Эта затея показалась балерине полнейшим безумием, но Рогову удалось убедить Кшесинскую. «Лучше согласиться добровольно, – добавил он. – Не стоит дожидаться, когда вам прикажут это сделать». И балерина скрепя сердце согласилась, по-прежнему терзаемая страхом. Из дома ей привезли сохранившийся сценический костюм для концертного номера «Русская». В день выступления Кшесинская загримировалась дома и ждала вестей из театра. Она волновалась, какая там обстановка. Выехавшие вперед Владимиров, Гончаров и поверенный в делах балерины Шессен смешались с толпой и прислушивались к разговорам солдат. Те были настроены враждебно. Но когда им объяснили, что выступать будет выдающаяся артистка, гордость русского балета, их мнение изменилось. Тогда послали за Кшесинской. Она приехала, бледная как мел, несмотря на слой грима, в страхе перед выходом на сцену. Волновались и артисты, толпившиеся за кулисами, и организатор концерта. А больше всего балерина нервничала из-за сына, которого оставила одного, не зная, что ее ждет… Это было последним выступлением великой балерины в России.

Горько было почувствовать себя изгнанницей, потерявшей дом, но балерина сдаваться не собиралась. Она решила бороться до конца. Кшесинская отличалась характером редкой силы – это и позволяло ей царить и на сцене, и в жизни. Преодолев страх, она заглянула в свой оставленный дом и онемела от горя. То, что она там увидела, не поддавалось описанию. Всюду царило разорение. Прекрасная мраморная лестница, покрытая красным ковром, была завалена книгами, в которых копались какие-то женщины. Великолепный ковер, привезенный из Парижа, был залит чернилами, а всю мебель вынесли вниз. Из модного шкафа вырвали дверцу вместе с петлями и вынули все полки, а в шкаф поставили винтовки. В ванне балерины было полно отвратительно пахнувших окурков. Гостиная также представляла собой отталкивающее зрелище. Рояль фирмы «Бехштайн», сделанный из красного дерева, зачем-то перенесли в оранжерею и втиснули между двумя колоннами, сильно их повредив. Сторож рассказал балерине, что ручной белый голубь, которого Кшесинской подарили во Франции, в тот день, когда она ушла из дома, вылетел в окно, и больше его никто не видел…

Отречение императора

Весть об отречении императора повергла Кшесинскую в ужас. «Это казалось настолько невероятным, что просто не укладывалось в голове, – вспоминала она, – и мы все еще тешили себя надеждой, что это известие окажется ложным. Почему он отрекся от престола и что заставило его так поступить? Потом пришла еще одна печальная весть – об отречении великого князя Михаила Александровича… А потом к власти пришло Временное правительство… Все казавшиеся незыблемыми принципы один за другим превращались в ничто, а вокруг продолжались аресты, пожары, грабежи, на улицах убивали офицеров…»

Выступление перед солдатами

«Дрожа от страха, я стояла за кулисами, но, в конце концов, все же решилась выйти на сцену. То, что было потом, описать трудно. Весь зал встал и встретил меня громом аплодисментов. Мне устроили такую овацию, что оркестру пришлось прекратить играть, так как ничего не было слышно. По словам Рогова, все это длилось примерно четверть часа, и только потом я смогла начать выступление. После исполнения «Русской» мне снова устроили овацию, и танец пришлось повторить. Если бы у меня хватило сил, можно было бы исполнить «Русскую» и в третий раз. Восторженные солдаты бросали на сцену шапки, а у стоявших за кулисами на глаза навернулись слезы, настолько стремительным был переход от неуверенности и страха к восторгу, охватившему весь зал. Домой я вернулась усталая, но в приподнятом настроении, потому что сдержала обещание, и все закончилось благополучно. И лишь немногие знали, чего это мне стоило».

(Из воспоминаний Матильды Кшесинской.)

Сначала Кшесинская попыталась сама договориться с большевиками. Она просила отдать ей верхний этаж здания, где намеревалась открыть столовую с пансионом и жить этим заработком. Получив отказ, балерина обратилась в военную комиссию Временного комитета Государственной думы, к командующему Петроградским военным округом генералу Корнилову и в исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. В прошении, направленном в исполком Петросовета и написанном для пущей убедительности на красной бумаге, Кшесинская вежливо настаивала на освобождении своего дворца. «Тем более, – писала она, – что у меня ребенок, а мы остались без крова». Снова безрезультатно. Тогда она пожаловалась министру юстиции Временного правительства Керенскому, который принял ее очень любезно, но освободить особняк не обещал, так как, по его мнению, это могло привести к кровопролитию.