Читать книгу "50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко"

Мошенники отправились в Едигульские орды к хану Девлет-Гирею. Со своей легендой они стремились попасть к турецкому султану. И чтобы доказать ему свою лояльность, Анкудинов принял мусульманство. Наконец, при содействии Крымского хана, они попали в Стамбул, ко двору султана. Умел очаровывать людей Тимошка, в этом ему не откажешь. Его басням о высокородности поверил Великий визирь. «Иоанн Шуйский» пообещал турецкому хану Астрахань с пригородами, если тот поможет ему с войском. В это время Османская империя расширялась, и предложение авантюриста звучало очень заманчиво. Пока султан раздумывал, как ему лучше к этому делу приступить, Анкудинов совсем потерял голову. Легкие победы вдохновляли его на безумные выходки. Однажды напившись, он проник в гарем любимца султана Мухамеда Киуприли, что считается в мусульманском мире очень большим оскорблением. Но, видимо, под счастливой звездой родился Тимофей, судьба и на этот раз дала ему уйти от неминуемой смерти.

Далее «путешественники» отправились в Италию: сперва в Венецию, а потом в Рим. В 1648 году в очередной раз, третий по счету, наш герой поменял религию. Мусульманство в Италии не ценилось, и чтобы понравиться очередному покровителю, на сей раз папе Иннокентию X, Анкудинов принял католичество. Папе подошел инициативный «царевич», и он удовлетворил просьбу «Шуйского» о Конгрегации, поручив проповедовать унию в Украине.

Поэтому Анкудинов и Конюховский в 1649 году перебираются в Украину к казацкому предводителю Богдану Хмельницкому, который в то время находился в Переяславе. Тимошка и здесь, естественно, отрекомендовался Иоанном Шуйским со слугой. Очевидцы отмечали: «Льстивыми речами он добился того, что стал Хмельницкому мил и любезен, и обращались с ним здесь хорошо». Гетман в это время набирал силу, принимал многочисленные посольства: польское от Яна Казимира во главе с Адамом Киселем, посольство из Трансильвании от князя Дьердя Ракоци, русское – от молодого царя Алексея Михайловича во главе с Унковским.

Русское посольство преподнесло Анкудинову неприятный сюрприз. Среди посольских людей оказался Тимошкин знакомый – дьяк Иван Козлов. Они, конечно, узнали друг друга. Не зная всех Тимошкиных махинаций, Козлов предложил мошеннику вернуться на Родину и с повинной прийти к Алексею Михайловичу. Молодой царь недавно женился и поэтому очень милостив, он легко сможет простить недостачу в своей казне. Анкудинов поблагодарил друга за заботу и участие, но, увы, домой ехать не спешил.

Простодушный Козлов рассказал о своем заблудшем товарище Унковскому, и тот навел справки у самого Хмельницкого. Услышанное его ошеломило: мало того, что прохвост выдает себя за отпрыска царской фамилии, так он еще и посягает на царский престол! Посол немедленно потребовал у гетмана выдачи Анкудинова и отправил срочную депешу в Москву. Богдан Хмельницкий самозванца выдавать не спешил: «Вам его надо, вы и ловите, а я своих казаков на такое дело не дам!» Но 22 апреля 1650 года король Ян Казимир отправляет Хмельницкому письмо, в котором среди прочего приказал выдать по просьбе российского посольства «самозванца Тимофея Анкудинова, который называет себя царевичем Иваном, внуком Василия Шуйского». Понимая, что тучи над ним сгущаются, Тимошка грозы ждать не стал и в одну из ночей тихо отбыл в одном ему известном направлении.

Тем временем царь Алексей Михайлович приказал разослать во все посольства указ о поимке Тимошки Анкудинова. Немецкому купцу Миклафу, как человеку, знавшему самозванца в лицо, был выдан открытый лист на его поимку в случае встречи.

Тем временем бывший казначей расширил географию своих похождений. С верным Конюховским он отправился сперва в Австрию, в Вену. Однако как Анкудинов ни старался, там никто на его чары не среагировал, и мошенник решил пробираться в Трансильванию к князю Ракоци, о котором он много слышал от послов еще у Богдана Хмельницкого. В 1650 году Анкудинов прибыл в столицу князя город Вейсенбург, представляясь, как всегда, Иваном Шуйским. Еще раньше, когда при дворе турецкого султана Тимошка услышал, что Швеция стремится к союзу с Ракоци против России, у него созрел план дальнейших действий. Самозванец здраво рассудил, что у шведской королевы «престолонаследника» примут очень сердечно. Осталось только у Дьердя Ракоци взять рекомендательные письма – и в путь.

Правившая в то время Швецией королева Кристина, дочь Густава II Адольфа, была личностью неординарной. Время ее царствования называют «золотым веком» шведской аристократии, щедрой рукой королева раздавала титулы своим любимцам – достойным и не вполне достойным. В начале ее царствования в Швеции насчитывалось 4 графских и 9 баронских родов, в конце – 76 титулованных дворянских фамилий. Помимо этого, Кристина была экстравагантным для своего времени человеком. Терпеть не могла женское общество, обожала мужскую одежду, скачки, охоту, собак и хорошее вино, окружала себя умными и оригинальными людьми.

Анкудинов как раз очень хорошо вписывался в систему ее предпочтений, тем более что при нем были рекомендательные письма Ракоци. Не только королева, но и влиятельный канцлер Оксеншерна были очарованы «Иваном Шуйским». Кристина своим повелением назначила ему «дом для помещения, обед со своего стола, 10 человек прислуги и 5000 талеров в месяц». Для Анкудинова и Конюховского снова наступили прекрасные времена. Тимошка, чтобы угодить государыне, в очередной раз поменял религию – теперь он стал лютеранином. «Царевичу» было обещано самое деятельное содействие при занятии престола.

Но все хорошее очень быстро заканчивается. В Стокгольм прибыли русские торговцы и опознали Анкудинова. В Москве купцы сообщили об этом в Тайный приказ, и в Швецию был отправлен дьяк Иван Козлов с депешей для королевы Кристины, в которой указывалось: «Дошло до сведения Его царского Величества, что некий русский, к большому ущербу для Его царского Величества именующий себя родным сыном царя Василия Ивановича Шуйского (не оставившего, однако, никакого мужского потомства) и называющий себя Iohannes Sinensis, явился в Стокгольм; поэтому желательно, чтобы, ради соседственной дружбы, означенный Лжешуйский был выдан этому их посланному». Кристина, ознакомившись с депешей, пришла в ярость и повелела схватить обманщика. Но Анкудинов узнал о грозящей ему опасности и испарился буквально из-под носа королевских посланцев. На этот раз он убегал так быстро, что в спешке не успел забрать своего друга Константина Конюховского. Шляхтича поймали, заковали в кандалы и отправили в Москву. Тимошка же в это время убежал в Лифляндию. Но удача, похоже, окончательно отвернулась от авантюриста. Оскорбленная королева Кристина со своей стороны тоже начала искать Анкудинова. В Ревеле Тимошка был схвачен и заключен под стражу именно по ее розыскному письму. Но в тюрьме самозванец томился недолго. Губернатор Ревеля оказался между двух огней: два монарха разыскивают мошенника, выдай его одному, другой обязательно обидится. Не желая испытывать судьбу, он потихоньку освободил заключенного.

Свободу Анкудинов получил, но сохранить ее теперь было очень нелегко, ведь за ним уже началась настоящая охота. Русский царь Алексей Михайлович разослал ко всем европейским королям и князьям своих послов с розыскными грамотами. Тимошка уже нигде не мог чувствовать себя в безопасности и, как заяц, петлял по всей Европе, пытаясь запутать следы. Рига, Мемель, Вертенберг, Голштиния, Брабант… Вот неполный перечень тех мест, где он пытался скрыться от правосудия. В целях безопасности мошенник не всегда назывался Иваном Шуйским. В Брабанте он гостил у эрцгерцога Леопольда, а в Тильзите и Лейпциге со странствующей труппой фокусников «показывал силу». Наконец, Анкудинов прибыл в Голштинию, в город Нейштадт – владения герцога Голштинского Фридриха II, где всегда было много купцов и другого торгового люда. И надо же было такому случиться, что в это время в Нейштадте находился и немецкий купец Миклаф. Неизбежное произошло – купец опознал вора. Его заключили в ратушу, но все еще могло обойтись, однако здесь оказался новгородский купец Петр Микляев, посланный к немецким князьям и монархам с царскими розыскными грамотами. Самозванца доставили в княжескую резиденцию – Готторп и стали держать до особых распоряжений.