Читать книгу "Сон в зимнюю ночь - Виктор Власов"

Подошло время как бы невзначай заплатить за предоставленный кров и пищу. Поражённые в самое сердце искусством слова, манерой движений, эффектной внешностью Соэры, гости с удовольствием опустошали свои кошельки и кредитки.

– Еврочеки… да вы богаты, сэр!.. На Гавайях, к сожалению, недействительны.

Отчаяние, лёгкий испуг, поднявшийся из бездонного омута души, отразились в глазах американца.

– Ничего, сэр. Сейчас…

Звонок по сотовому куда-то в главное отделение «BB&T» – и гость, спасённый, обнадёженный, проговаривал номер счёта.

– Вы слусяйно, дама, не знакомы с искусством гейши? – поинтересовался низкорослый японец.

– Я слышала, видела и читала… – тихо, изменившимся голосом и почтительным наклоном головы она выразила уважение к возникшему интересу японца. – До настоящих мастериц, владеющих столь изящным искусством, мне много учиться. Возраст, видите ли…

– Нет-нет, вы прекрасно выглядите!

– О, спасибо. Как ваше имя?

– Нода Ичиро!

– Ичиро-сан, – поклонилась она. Её руки сдержанно опустились до колен.

Соэра была европейкой лишь по месту жительства, свои очаровательные черты она получила по наследству от матери полинезийки и мигранта отца – ирландца, влюбившегося в темнокожую трудолюбивую красавицу. Острый подбородок, скуластое лицо, курносый нос и широкий лоб – наследие Полинезии, а хитрый загадочный взгляд фиалковых глаз, желание скрыть явное и многое другое – досталось от авантюриста из Ирландии. Короче, Соэра выглядела как цивилизованная дочь Татарстана.

Но чувственное тепло в ней, вызывающее бурю восхитительных эмоций, могло предательски вильнуть, разразиться холодным дождём и ветром, секущим молодую листву неопытных напыщенных юнцов и чересчур уверенных в себе богатеев. Лейджелил, мужчина Соэры, мог догадываться, что не только он один занимал сердце красавицы, но предпочитал не задумываться об этом, так как без неё стало бы трудно справляться в магазинчике.

* * *

Остаток дня, под хмурым покровом из клочковатых облаков, «Небесный холм» скучал без посетителей. Соэра заявила, что ненадолго покинет Джулис и меня.

Оттирая плиту от бледно-жёлтых пятен и разводов жира, я не понимал, о чём шла речь, но по интонации Джулис догадался, что дела в порядке, и пора распрощаться и отдохнуть после напряженного трудового дня. После того, как Соэра удалилась, Джулис проследила, докуда она дошла. У второго от магазинчика указателя её подобрал высокий парень с золотистыми кудрями. Его светло-оранжевый «форд», взметая из-под колёс брызги луж, опавшую листву, устремился в направлении Гонолулу.

Управившись с делами, я решил прогуляться на сон грядущий, пока не повылазили ночные кошмарики. Глубокие лилейные тени, освещённые луной участки на ближних и дальних склонах ребристых гор Коолау, явили мне мир, потрясающий воображение мощью и богатством оттенков серебра. Тёмные и меловые линии замерли на колышущихся от неугомонного ветра деревьях, прыгали по движущейся шарообразной крыше обсерватории на вершине горы. Вблизи виднелась водонапорная башня, её большеголовый медный силуэт вырисовывался на фоне тёмно-голубого звёздного полотна.

Я трус, боюсь «грязной» близости. Просто боюсь! Потому что мама была хозяйкой в семье, и меня воспитывала послушным и хорошим, а папа, невеликих талантов, просто был её мужем. Потому что мне не везло с подружками в школьные годы, хотя на моих глазах уже ходили парами, ссорились, похабничали, «мутили» сверстники. А мне всегда было страшно окунуться в переживания: я чувствовал в «отношениях» что-то опасное, разрушительное для моего покоя. Но вот со мною здесь девушка, которая меня зовёт, сама, и нет причин её избегать. Нет ни одной! А я неистощимо выдумываю те самые причины…

Набравшись храбрости, я, наконец, повернул назад. Перелез через наложенные рядами камни, оберегающие террасу от внезапного сноса в обрыв, в долину, сошёл с отлогого спуска, продолжающегося живой изгородью вокруг площадки. Возвращаться жутко не хотелось. В груди уныло звенели высокие струны, душу скребло скверное чувство неуверенности. Я слишком долго был делано безразличен, но более не смел испытывать её терпение.

* * *

За москитной сеткой в темноте появился и тотчас исчез силуэт Джулис. В доме блуждали сквозняки, качая причудливые фигуры, сотканные из лунных отблесков. Атмосферу таинственности не портил даже проснувшийся Алоха. Его большая растянутая тень встрепенулась на стене, выложенной панелями в индейском или пиратском стиле.

– Что ты долго там? – нетерпеливо позвала Джулис.

На белом покрывале она лежала обнажённая. Пропущенный сквозь москитную сетку лунный свет слабым шафрановым ситом оберегал её восхитительное тело, изящно подчёркивая каждую линию. Безмятежность и покой – качества, казалось, совсем не присущие ей. Дыхание прерывалось едва сдерживаемыми спазмами, грудь резко вздымалась, покачивалась, соски вздрагивали и вибрировали. Приподнявшись на локте, она подставила своё обрамленное волосами лицо под золотистую сеть света. Огромные глаза зияли темнотой, а губы, вопрошая прикоснуться к ним, вздрагивали при каждом вздохе. Сияние струилось из щедрых пор её существа, а внутри меня словно поселилось крепкое, незыблемое ядро, которое не подлежало ни модернизации программно, ни аппаратно.

Сделав несколько шагов к ней, прекрасной и ждущей, я с трудом освободился от одежды. Руки дрожали, не слушались, движения неуверенные и глупые, точно у подростка, учившегося любить. Искра, мелькнувшая в голове, будто бы вызвала перед глазами случайный незапланированный слайд – изобразила картину со стороны… Я увидел себя, неуклюжего и неопытного, пустого и невзрачного, причём не располагающего необходимой информацией. Стыд, точно сбой, вызвавший серьёзную ошибку в операционной системе, пронзил мне сердце. Глаза заслезились, лицо исказилось. Порыв мужества смешался с треклятым комплексом неполноценности, с воспоминаниями, некстати выбравшимися наружу из тайного их прибежища.

Она почуяла мою слабость, черты лица заострились, ожесточились. Её руки хищно понеслись по моему худому телу. Безоглядная природная дерзость страсти руководила ею, точно марионеткой. Бурлящий поток крови разогрел тело девушки докрасна – лунная сеть на груди и шее зарделась.

– Что как не жив?.. – процедила она, рукой дотронувшись до моих плотно сжатых губ. Отобрав очки и отшвырнув, крепко схватила меня за шею. Сильно потянула вниз.

Руки и ноги будто онемели, колени подкосились, я упал на покрывало. Без очков взгляд выхватывал лишь очертания и неясные силуэты, а теперь, уткнувшись во что-то влажное, точно игрушечный лизун, пахнувший вишнёвым мылом, я догадался.

– Если не мочь ничего другое!.. – бросила она резко.

– Джулис… Джулис… – я глухо ворчал, как гром, замирающий в отдалении. Страх, оковы воспоминаний… Я не видел, но чувствовал, что сострадания в ней не больше, чем во взгляде тигрицы. По-прежнему отказывался покоряться власти…

– Вот… я… Так, да, так!.. – мои глаза покрылись пеленой слёз. Капли появились на бёдрах девушки. Она усмехнулась.