Читать книгу "Правда о первой ночи - Анна Данилова"

– У меня там тоже дела… Узнаем, с кем она туда летает, адреса, телефоны ее подружек, друзей, в какой гостинице останавливается, с кем живет, и мы разыщем ее там без труда… Я знаю, где обитают русские, занимающиеся бизнесом… Это нетрудно найти. Главное – знать ее телефон или телефон кого-нибудь из ее друзей…

Я слушала ее и чувствовала, что она лжет мне. У нее свои дела в Стамбуле. Больше того, я вдруг подумала о том, что она и про мою мать все придумала, будто она там… Хотя соседка же сказала… Я ничего не понимала.

– Скажи, – произнесла я тихо, боясь обидеть ее своим недоверием, – а если бы оказалось, что моя мать не в Стамбуле, а в Каире? У тебя и там нашлись бы дела?

– Разумеется… – просияла она. – У меня и там друзья.

– Тогда ладно. Давай приглашай соседку, паспорт-то у меня есть…

Я снова вспомнила про убитого мною офицера и подумала, что словно само провидение уводит меня все дальше и дальше от Саратова, интерната и тех людей, что охотятся за мной… Пусть все идет как идет.

Стамбул.

– А меня туда пустят? – Я тогда имела самое смутное представление о визах.

– Прилетим, прямо в аэропорту отдадим по двадцать долларов – и ты можешь целых три месяца жить в Турции…

Стамбул… Константинополь… У меня голова кружилась от этих слов, они курились дивными золотыми кальянами, благоухали пряными восточными ароматами и мерцали лунными бликами ночного Босфора…

Глава 21

Я написала Наиму, что будем в Стамбуле четвертого июля, вечером, сообщила рейс, зная, что он обязательно пришлет машину и встретит меня как самого близкого и дорогого ему человека. Настроение у меня было отвратительным – я откровенно лгала Валентине, запутывала ее совершенно немыслимыми объяснениями, зачем мы летим в другую страну, и каждую минуту спрашивала себя: почему я это делаю? Может, лучше было бы признаться ей во всем и получить от нее по заслугам? Выслушать все, что она думает о своей матери, да и отправить ее обратно, домой? Или же сказать: Валя, вот тебе квартира, живи себе спокойно в Москве, поступай в институт, университет, куда хочешь, или возвращайся в Саратов и живи в той моей квартире, где угодно, можешь даже не прощать меня… Но эгоизм мой, враг мой, изъян мой, не позволял сделать этого, и я, зная, что рискую не только своей жизнью и свободой, но и ее, все равно тащила мою ослепшую от впечатлений девочку в самое пекло, за собой…

Я знала, где они поселились, вернее, предполагала, где они могли быть, – в «Джихан-отеле», потому что сама привозила туда Александра неоднократно и знала, как ему там нравится. Хотя у Маргариты могли быть свои предпочтения… Люди Наима наверняка помогут мне в поисках, и вот здесь надо быть осторожной. Ведь мы с Валентиной прилетели в Стамбул, чтобы найти ее мать… Я предполагала, конечно, что мне будет трудно скрыть истинную цель нашего путешествия, но не знала насколько… Прилететь в Стамбул, встретиться с Наимом и переночевать в его кёшке на берегу Босфора, чтобы наутро взять такси и за два часа добраться до «Джихан-отеля» – это просто и опасно, но это и есть то главное, ради чего я и отправилась в столь далекое путешествие. Но как быть тогда с Валентиной? Я решила, что посоветуюсь с Наимом, прежде чем отправлюсь в «Джихан-отель».

От соседки, глупой как пробка Кати, мы «узнали» телефоны подруг Наташи Юркун (так, во всяком случае, звали меня в моей прошлой жизни и так было записано в моих документах, которые я практически никогда не выпускала из рук, пряча от Валентины), и мне пришлось разыгрывать одну сцену за другой, «звоня» им и пытаясь выяснить, где в Стамбуле я могу найти эту самую Наташу. Понятное дело, что я разговаривала с трубкой, но для Валентины я выбивала информацию с реальными тетками, мотивируя свои звонки тем, что я, ее знакомая, должна Наташе деньги и что я сама лечу в Стамбул и могла бы ей их вернуть… Моя деточка слушала это, глядя на меня округлившимися глазами и явно подозревая меня в чем-то, но так и не решилась мне ничего сказать. Да и что она могла сказать, если полностью зависела от меня… Этот день, проведенный с Валентиной в моей московской квартире, я вспоминаю как один из самых неприятных, тяжелых, отвратительных по тому количеству обмана, которое мне пришлось вывалить на голову моей окончательно расстроенной девочки. Я видела, как она киснет, слушая мои телефонные разговоры с несуществующими подругами ее матери, как опускаются уголки ее губ и под веками копится влага, но ничего не могла с собой поделать. Хотя она вполне могла отказаться от этой поездки и вернуться в Саратов, сама, без моей инициативы, тем более что она знала – я ее не задержу, не стану уговаривать остаться… Однако она этого не сделала. Она прикипела ко мне и вместе с тем стала бояться меня, и что самое скверное – начала терять ко мне доверие. Но назад хода не было. Катя пусть и плохо, но все равно сыграла свою роль, а потому признаваться Вале, что история о том, что ее мать улетела в Турцию, на самом деле – грубая ложь, я уже не могла. Там, в Стамбуле, думала я, разберемся, Наим мне поможет…

Я заказала билеты, и на следующий день мы с Валей вылетели в Стамбул…

Глава 22

Я летела. Рядом сидела Ева и с задумчивым видом пила коньяк. Внизу под нами серо-голубая вата облаков. (Я почти весь полет смотрела в иллюминатор, чувствуя себя совершенно нецивилизованной, дикой!) Но я знала, знала, да и Ева сказала обыденным тоном, что очень глубоко под облаками и толстыми слоями воздуха – море… Мне было не по себе, когда стюардесса в самом начале полета, глядя чуть ли не в потолок салона, заученными фразами объясняла и показывала пассажирам, как надо пользоваться спасательным жилетом (сложная, надо сказать, конструкция, оранжево-зеленая, с лампочкой и свистком, не хватает разве что пачки презервативов и бутылочки кока-колы на случай, если самолет взорвется, а пассажиры, упав в море и покачиваясь на морских волнах, захотят немного поразвлечься в ожидании помощи).

Ева отказалась от обеда, и мне пришлось съесть два комплекта сухого пайка. Что-то происходило с нами… Мое будущее представлялось мне с трудом, я ничего не предчувствовала и ничего не боялась. Мы летели в неизвестность, я же конкретно – подальше от правосудия. В Стамбуле, я была уверена, мне уготовили какую-то миссию, я должна что-то сделать, кому-то что-то передать, с кем-то встретиться, словом, помочь Еве, и то, что в это же время там, в этом городе, находилась моя мать, уже перестало меня напрягать.

Ева допила коньяк и поставила пластиковый стаканчик на столик. Повернулась ко мне и посмотрела чуть ли не с жалостью. Не представляю, что она хотела мне сказать, но я понимала, что ей трудно. Поэтому, чтобы как-то помочь ей избавиться от чувства вины, которое так и проглядывало в ее взгляде, я сказала:

– Знаешь, если мы в Стамбуле и не найдем мою мать, все равно ты можешь во всем на меня положиться. Я постараюсь не задавать тебе лишних вопросов и во всем тебя слушаться. И еще – я очень благодарна, что ты не бросила меня и согласилась поехать со мной, даже если нам придется заниматься только твоими делами.