Читать книгу "Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Леонид Маляров"

Выступление в закавказском масштабе обязательно приведет к победе, если это выступление будет производиться общими силами. Русские цари только с Дагестаном вели борьбу более тридцати лет. А сколько лет понадобится большевикам, чтобы вести борьбу не с одним Дагестаном, а с целым Закавказьем, легко представить. Перенос военной базы на Кавказский хребет и укрепление там всеми нашими вооруженными силами – залог нашей победы. Только в этом случае Европа обратит на вас серьезное внимание и окажет помощь.

Для осуществления восстания меньшевики заключили союз с национал-демократами, социалистами-федералистами, независимыми социал-демократами и эсерами. Партии организовали «паритетный комитет», или «Комитет независимости Грузии» – штаб будущего восстания. В Грузию тайно вернулись видные эмигранты-меньшевики: Ной Хомерики и бывший командир Национальной гвардии Валико Джугели. Но 6 августа 1924 года оба они были арестованы Грузинской ЧК. В те же дни чекисты задержали социалиста-федералиста Михаила Когошвили и соратника Джугели Норчо Микеладзе.

Валико Джугели начинал как большевик в 1905 году. В Ленинской партии он состоял и в 1917-м. Как вспоминал сотоварищ по партии, укрывшийся под газетным псевдонимом Знакомый, арестовав в феврале 1917 года жандармского полковника Пострумина, Валико его по дороге в тюрьму собственноручно застрелил. Автор называет этот поступок следствием «невыдержанности». В это время Джугели возглавлял Народную гвардию, аналог Российской Красной гвардии. К меньшевикам от большевиков Валико перешел в результате личной ссоры с каким-то большевистским лидером, оставшимся неизвестным. Ближайшим его другом среди меньшевиков был дядя Нины Берия – Евгений Гегечкори.

Валико Джугели

В независимой Грузии Валико Джугели прославился захватом Тифлисского арсенала у большевиков в 1918 году, разоружением полков бывшей царской армии в Гори, Кутаиси, Душети, Телави, кровавыми походами в Южную Осетию и Абхазию, подавлением большевистских мятежей в Мегрелии и в Душети.

Сразу же после ареста бериевскими чекистами, в ночь с 7 на 8 августа 1924 года, в своей камере Джугели пытался покончить с собой, вскрыв вены. Тюремщики успели спасти ему жизнь. Тогда Джугели объявил сухую смертельную голодовку. Он сразу дал понять, что ему не страшны ни пытки, ни казнь. Тогда чекисты начали действовать не таской, а лаской. Они использовали много раз проверенный тайной полицией прием. Как бы всерьез вели переговоры с подследственным, предлагали широкий политический компромисс, старались, чтобы Джугели чувствовал себя одной из высоких договаривающихся сторон. Допрашивал его сам руководитель грузинских чекистов Епифан Кванталиани. Было сделано все, чтобы Валико чувствовал себя не узником, а партнером. Ему разрешили поговорить с другими арестованными меньшевиками, к щедрому столу подавали вино.

Предлагался следующий компромисс. Меньшевики отказываются от восстания, признают советскую власть, взамен объявляется широкая политическая амнистия и меньшевикам предоставляются посты в правительстве Грузии. Разумеется, мозгом этой хитроумной операции был глава секретно-политической части Лаврентий Берия. Именно он внедрил в меньшевистскую верхушку своих агентов, чтобы перевербовать слабых и колеблющихся, получить информацию и для ареста Джугели, и для дальнейшей с ним работы. Чекистам удалось переиграть несгибаемого меньшевика.

Уже 12 августа Джугели написал письма в ЦК партии меньшевиков и Комитет Независимой Грузии. Он считал эти письма началом переговоров, обещанных чекистами. И писал их для узкого круга товарищей. Понятно было, что меньшевики не слишком доверялись этим запискам, справедливо считая, что они сочинены под давлением. Поэтому Джугели обещал чекистам лично уговорить подпольщиков отказаться от мятежа, просил временно освободить его. А как гарантию того, что он не скроется, готов был принять медленно действующий яд. Вождь меньшевиков искренне верил в возможность договориться с большевиками и решить дело миром. Джугели писал:

Мой арест носил исключительный характер, ибо я еще не успел втянуться в работу и о моем нахождении в Тифлисе знали очень немногие. Я соприкасался с очень ограниченным кругом лиц. И для меня стало очевидно, что кто-то именно из этого «ограниченного круга» и удружил мне.

Берия сумел убедить знаменитого подпольщика, что меньшевики по существу являются марионетками чекистов, благодаря хорошо развитой агентурной сети и малодушию уже арестованных подпольщиков. ЧК обладает полной информацией и о готовящемся восстании, и о его руководителях. Обращались с Джугели, по его словам, мягко. Узник напомнил своим товарищам – время начала восстания выбрано не случайно, как раз тогда в Лондоне шли переговоры между советской и английской сторонами о дипломатическом признании Великобританией СССР. Как и в случае с Гаагой, меньшевики надеялись, что англичане поставят независимость Грузии одним из условий признания Советского Союза и восстание станет веским аргументом. Но англичане признали СССР без всяких оговорок.

Джугели писал коллегам по Комитету о безнадежности задуманного предприятия и сделал своеобразный комплимент секретно-оперативной части ЧК во главе с Лаврентием Берией: «Я испытал на себе, – писал он, – страшное влияние воздуха Чека. И я понял, что вся сила этого воздуха состоит в том, что именно здесь ближе знакомишься с обратной стороной нашей работы, со всеми теневыми ее сторонами».

Джугели писал о том, что задача полной независимости Грузии сейчас несбыточна, между тем в нынешнем своем состоянии Грузия получила гораздо больше национально-культурной автономии, чем это было при царе. Поэтому необходимо не воевать, а сотрудничать с большевиками. Он просил снять вопрос о восстании, ссылаясь на слова Августа Бебеля: «Я оппортунист, ибо не намерен лбом пробивать стенку».

Чекисты обещали Джугели, что эти письма останутся в тайне и будут переданы адресатам. Сделать им это было легко, так как подполье было пронизано агентурой Берии. Но ни передавать письма, ни вести переговоры большевики изначально не собирались. Послания такого всем известного рыцаря без страха и упрека с призывом не поднимать восстание нужны были исключительно для демонстрации силы ЧК и деморализации других меньшевиков. Незадолго до назначенной даты восстания чекисты выложили эту свою козырную карту.

26 августа 1924 года в нескольких ведущих грузинских газетах публикуются на грузинском и русском языках «записки» Валико Джугели из камеры № 19 ГрузЧК. Личные письма тут же стали известны всей Грузии и произвели на готовящихся к выступлению повстанцев ошеломляющее впечатление. Руководитель восстания предлагает его отменить.

30 августа грузинские газеты опубликовали письмо еще одного подпольщика – Михаила Когуашвили. Это меньшевистский боевик из рабочей среды, специалист по убийству провокаторов. Террорист описывает, как он последовательно убил пятерых человек, в том числе члена ЦК меньшевистской партии Бендилиани, который, будучи разоблаченным, «удрал и скрывался на квартире чекиста Берии». Там же нашел убежище и другой меньшевик Мурат Хитаров. В письме содержится указание на то, что сотрудником ЧК оказался и бывший меньшевик Николай Гегечкори.