Читать книгу "Мамина дочка - Елена Булганова"

— Женечка взяла несколько дней в счет отпуска, — торопливо забулькал главный редактор, освобождаясь от ботинок. — Я уж, грешным делом, подумал, не ты ли опять разболелась. Вот, решил зайти, хоть и незваным гостем, но разведать обстановку. Но вижу, ты здорова, а Женечка наша неизвестно где. Впрочем, не надо волноваться. Это ведь так легко объяснимо…

Я поняла, конечно, что он имел в виду. Намекал, что у мамы появился мужчина. Глаза у дяди Саши разом сделались несчастными, и я поняла, что он все еще страдает по ней. Вот ведь, примчался на ночь глядя. Я улыбнулась как можно теплее.

— Я скажу маме, что вы заходили.

— Не надо, ну что ты! — взволнованно замахал руками главный редактор. — А то получится, что я ей вздохнуть не даю. Позволим маме отдохнуть от нас, верно, Симочка?

Дядя Саша еще потоптался в прихожей, снова влез в ботинки, рассказал парочку бородатых анекдотов, а потом вдруг бросился к выходу так резко, будто кто-то дернул его за невидимые веревочки. По пути он бормотал себе под нос что-то вроде: «В жизни нашей Женечки грядут перемены». Я заперла дверь и растерянно села на «обувной» стульчик. Хорошо ему говорить, но что мне-то думать о мамином отсутствии? Ведь я совершенно уверена, что мужчиной тут и не пахнет. Ночью мне снились кошмары: я искала маму по всему городу, и каждый встретившийся мне человек старательно от меня что-то скрывал.

Но наступил новый день, и жизнь моя завертелась по обычному кругу. Я отсидела три пары в институте, поменяла книги в библиотеке. А потом вдруг четко поняла, где сейчас находится моя мама. Конечно, в нашей старой квартире… Я поехала на автобусную станцию.

Я готовилась к длинному и утомительному пути. Раньше автобусы в наш городок ходили редко, народу в них набивалось немыслимое количество, воздуху не хватало, ноги превращались в лед. Но за несколько прошедших лет все переменилось. Автобусы теперь не подъезжали по одному в час, а вдоль тротуара ждали своей очереди. В салоне было тепло и уютно. Я села к окошку, попыталась читать книгу, но быстро задремала.

Когда я приехала в наш городок, уже стемнело. Пошла к дому, озираясь, как чужестранка. Не то чтобы здесь многое переменилось, но как-то подзабылось, что ли. Вот и наш дом, возвышается в темноте на фоне лесопарка. Я зашла со стороны двора, закинула голову, посмотрела на наши окна. Так и есть, кухонное окошко освещалось привычным зеленоватым светом.

Подниматься наверх и звонить в квартиру я не собиралась. Просто хотела убедиться, что мама никуда не исчезла, не потерялась. Возможно, она захотела немного отдохнуть от всех и пожить в одиночестве. А может, и впрямь в ее жизни кто-то появился. Почему бы и нет? В любом случае я не собиралась ей мешать. Мне просто захотелось немного побродить вокруг дома. Вспомнить, как совсем недавно вот по этой тропинке я неслась по утрам в школу, а обратно шла не спеша, загребая сапогами снег.

Вот на этой скамейке в последний раз мы сидели с Нинкой и обсуждали чей-то день рождения. Это было всего за неделю до моего отъезда. Вот под этими окнами я всегда срезала путь к подъезду, рискуя нарваться на окрик хозяев, считавших, что я топчу их драгоценный палисадник. Зимой делала это потому, что дорога после первого снега на ближайшие пять месяцев превращалась в лед. В другое время года — по привычке. У соседей окна были темные, и я привычно перешагнула через хиленькую ограду.

Вот наш подъезд, всего в трех шагах от меня. Тускло мерцала лампочка под навесом. Нет, туда я не войду…

Кто-то прошел по дорожке вдоль дома, свернул к нашему подъезду и на секунду задержался под навесом. Я вздрогнула и прижала перчатку к губам: это был Марк. Он не слишком изменился за прошедшие пять лет, только лицо как-то подсохло, стало строже. Губы сложились в твердую линию. Он стал совсем чужим и… взрослым, что ли. Хотя и прежде он не казался мне мальчишкой. Но сейчас он едва ли вызвался бы проводить по вечернему городу растрепанную девчонку. На нем было длинное черное пальто, глухо застегнутое, с твердым воротником, упирающимся в подбородок. Я видела, как Марк крутит головой, словно пытаясь освободиться. Он отогнул край рукава и посмотрел на часы. А потом резко дернул на себя нашу непослушную тяжелую дверь и вошел в подъезд.

Минуты через две ко мне вернулась способность дышать. Я собрала снег с чужого подоконника и нырнула в него лицом. Потом отошла от дома и закинула голову. Я увидела, как зажегся свет в гостиной, а потом мамина тень несколько раз мелькнула на кухне. Наверное, мама собирала на стол.

Я ничего не понимала. С какой стати мама решила встретиться с Марком, да и были ли они вообще знакомы? Что заставило его прийти? Можно было подождать, когда он снова выйдет на улицу, но я не могла, просто не могла перенести еще одну такую встречу. Я развернулась к дому спиной и сперва медленно, а потом почти бегом припустила в сторону автобусной остановки.

— Симочка!

Кто-то, неразличимый в темноте, бросился мне наперерез, повис на шее. В первую секунду я едва не оттолкнула чужие руки. А потом узнала Нинку.

— Симочка, — все твердила она и смотрела на меня как на пришелицу с того света. — Куда же ты подевалась? Я везде искала тебя, всех расспрашивала, даже к нашей директрисе ходила. А она меня выгнала!

— Откуда ты, Нин? — спросила я, пытаясь настроиться на встречу. Получалось туго. В тот миг я хотела только одного — остаться в одиночестве.

— А я только что из автобуса вышла, — ответила бывшая подруга. — Я тебя еще из окна увидела и чуть не вышибла дверь, так боялась упустить. Я ведь учусь в Питере, общежитие нам не положено. Вот и катаюсь. А ты что ж, вернулась с мамой на прежнюю квартиру?

— Нет, я просто… заехала посмотреть, все ли в порядке. Мы теперь постоянно живем в Питере.

— А учишься где? Ведь не в университете?

— Откуда ты знаешь? — спросила я, тщетно борясь с раздражением.

— А я каждый год приходила в деканат и спрашивала, не поступала ли к ним студентка Фаменская, — с виноватой улыбкой призналась Нинка. — Хотя иногда думала: может быть, ты замуж вышла и фамилию сменила?

— Нет, Нинка, нет… Ты не знаешь, автобусы в Питер до какого часа катаются?

— Я тебя не отпущу! — правильно разгадала мои намерения Нинка. — Еще чего, столько лет не виделись! Я ведь, Симочка, каждую неделю звонила тебе по старому телефону все эти годы. Знаешь, как грустно мне было! Ведь мы с тобой даже не попрощались в тот день, когда случился этот скандал в школе…

Что-то вдруг дрогнуло в моей груди. Я поняла, как все эти годы мне не хватало близкой подружки, такой, как Нинка. Может, и не замкнулась бы я так в своей бесконечной беде, если бы Нинка была рядом. Я сказала не слишком уверенно:

— Нин, но твои родители дома, мне бы сейчас не очень хотелось…

— Я одна, одна живу, — встрепенулась Нинка. — Знаешь, бабушка умерла, осталась квартира. Поначалу она стояла пустой, я не собиралась жить отдельно. А потом измучилась: возвращаюсь из института иногда поздно ночью, то семинар у нас, то репетиция КВН, крадусь в квартиру буквально на цыпочках. Глядь, а папа с мамой стоят в прихожей. Ну, мы и решили, что в будни я лучше буду жить в бабушкиной квартире. Утром звоню, рапортую, что жива. На выходные воссоединяюсь с семейством.