Читать книгу "Снежная королева - Майкл Каннингем"

И вот теперь Бет с Тайлером встречают Новый год все в той же бушвикской квартире (они обязательно из нее переедут, Тайлер в этом абсолютно уверен, переедут сразу же, как только у него появятся деньги). Гостиная опутана разноцветными гирляндами. Телевизор показывает записанное на DVD потрескивающее пламя камина. Тут и там развешаны зеленые клубочки омелы, они высохли до хруста, но все равно должны с Рождества довисеть до наступающего года, такова традиция, а прежде в семье Миксов (то ли из духа противоречия, то ли от лени и апатии) традиции блюли плохо. Каждый год все у них делалось в последний момент и впопыхах – Тайлер с удовольствием так бы и продолжал, но Баррет положил конец вечным импровизациям. Здесь, в Бушвике, они не покупали елку в последний момент, не добывали подарки второпях накануне праздника (отчего они бывали порой неожиданными и курьезными, вроде клюшек для гольфа, подаренных на его двенадцатое Рождество Баррету – как бы на случай, если он когда-нибудь увлечется гольфом; а пятнадцатилетний Тайлер получил яркий красно-синий лыжный свитер, притом что уже два года он одевался исключительно в черное и серое). Свою бушвикскую квартиру братья всегда загодя украшали к Новому году, заблаговременно запасались сырами, мясом и хлебом, у них наготове были свечи и жестяные дудки, купленные Барретом на блошином рынке, чтобы дудеть в них ровно в полночь.

За сорок семь минут до полуночи вместе с Тайлером и Барретом, Лиз и Эндрю Нового года ждут Фостер, Нина и Пинг. Все они разряжены в пух и прах: на Баррете шитый золотом жилет, купленный на послерождественской распродаже в “Барнис” (даже с учетом 60-процентной скидки покупка была чистым сумасбродством); в открытом вороте короткого, отливающего стальным блеском платья Лиз виден вытатуированный у ключицы венок из роз и винограда; Эндрю красуется в высоких военных ботинках, обрезанных снизу кальсонах и в майке с обложкой Dark Side of the Moon, оригинальной, того самого 1972 года, полученной в подарок на Рождество от Лиз; Пинг расположился на диване в костюме Гусеницы из “Алисы в Стране чудес” и оживленно вещает, обращаясь к Баррету, Фостеру и Лиз из-под полей украшенного вороновым пером цилиндра, который подобал бы скорее не Гусенице, а Безумному Шляпнику. Баррет с Лиз вежливо его слушают. Фостер (в бархатном пиджаке от смокинга с брошью из искусственных бриллиантов) подался к нему, весь внимание. Пинг в его глазах – жрец из чертога мудрости.

Нина и Бет беседуют, стоя в стороне.

К Бет вернулся прежний, сияющий розовый цвет лица, она набрала двадцать четыре фунта (“Гляди, – сказала она, довольная, месяц назад, – какая я пухленькая!”). Волосы отросли до прежней длины, и все равно они, похоже, единственное в ее облике, на чем оставило отпечаток путешествие Бет туда, откуда мало кто возвращается. Некогда лениво вьющиеся, соболиной масти, они стали прямыми и тусклыми, не седыми, но и не прежнего насыщенного цвета. Ничего ужасного, волосы как волосы, они, однако, теперь просто свисают, тогда как раньше ниспадали блестящими волнами. Они не выглядят живыми и не выглядят мертвыми. Если бы Бет была девочкой из волшебной сказки, волосы служили бы памятью о ее битве со злой колдуньей, битве, которую эта девочка выиграла, но которая не прошла для нее бесследно. Лиз уговаривает ее покраситься, и Бет обещает, но проходят недели и месяцы, а она так ничего и не делает со своими изнуренными волосами, разве что собирает в тугой узел на затылке. Видимо, ей нужна эта память о битве с колдуньей. Видимо, чем-то ей эта память дорога.

Бет стоит посреди гостиной, обняв Нину за талию. Нина выглядит сногсшибательно: на ее крепком, подвижном теле гимнастки идеально сидит винтажное платье-комбинация цвета слоновой кости, на сильной шее – несколько ниток жемчуга. Она шепчет что-то Бет на ухо, та смеется.

Из кухни появляется Тайлер. Бет отплывает от Нины с изяществом, с каким меняют партнера в танце. Денежные мичиганские родители дали ей великолепное воспитание, она умеет себя держать, знает толк в собаках и яхтах и всегда, побывав в гостях, шлет хозяевам благодарственные записки.

Бет целует Тайлера. Дыхание у нее снова свежее, ни лекарствами, ни тухлятиной оно больше не отдает.

– Ну что, – говорит Тайлер. – Совсем скоро наступит 2006 год.

– Только ты постарайся обязательно первым меня в полночь поцеловать, ладно? – шепотом просит она.

– Конечно.

– Чтобы Фостер не попытался опять весь кайф мне обломать.

– Он не станет. Ты теперь замужняя женщина.

– А ты женатый мужчина. После свадьбы ты, по-моему, стал для Фостера еще привлекательней.

– Интерес Фостера к недосягаемому для него, немолодому и абсолютно безденежному натуралу навсегда останется загадкой.

– У Фланнери О’Коннор, если не ошибаюсь, есть рассказ про то, как лебедь влюбился в птичью купальню. Помнишь?

– Про лебедя и купальню было где-то у нее в письмах. Она называла это типично южным чувством реальности.

– Это же про Фостера, тебе не кажется? Он в реальности всего лишь гость.

Тайлер смотрит в ясное, совсем незлобивое лицо Бет. В ее словах нет ни тени досады, ее не напрягает, что Фостер неравнодушен к Тайлеру. Она стремится – и стремилась всегда – из возможных миров жить в самом изобильном и полном разнообразия.

Тайлер обнимает ее. Так много хочется ей сказать, что он не находит слов. Она кладет голову ему на грудь.

И тут откуда ни возьмись подступает страх.

А правильно ли сегодня вот так вот праздновать?

Конечно, правильно. Какие еще есть варианты?

Но разве возможен нынешний праздник без предвкушения будущих воспоминаний, без мыслей о том, соберутся ли они накануне нового 2008, 2012 или какого там еще года ради общих воспоминаний о теперешнем новом, 2006 годе, который они, глупые дети, отмечали так, будто Бет полностью и окончательно исцелилась? Каким вспомнятся им сегодняшний вечер и их собственные заоблачные надежды и исступленная благодарность?

И все же – Страшила Стив, химиотерапевт, произнес слово “чудо”. Это что-нибудь да значит?

Баррет оставляет собравшуюся вокруг Пинга компанию, прихватывает с журнального столика бутылку шампанского и подходит с ней к Тайлеру и Бет. Налив им и себе шампанского, он поднимает свой бокал:

– Счастья в наступающем году.

– Счастья в наступающем году, – отзывается Бет.

Они втроем чокаются.

Тайлер при этом еле сдерживается, чтобы не сказать: счастья в 2006 году? А вам что-нибудь говорят имена Джон Робертс и Сэмюел Алито[11]? Вас, надо полагать, устроили действия властей во время и после урагана Катрина? И вас что, ничуточки не напрягает, что нами второй срок подряд правит худший в истории президент?