Читать книгу "Крестовые походы - Оливия Кулидж"

Балиан Ибелинский, теперешний супруг королевы Марии, шепнул своему брату:

– Следи за волком, когда он прикидывается шутом.

– Следи за ягнятами, – отозвался Балдуин Ибелинский, не отрывая глаз от молодой пары, опустившейся на колени перед Стефанией. – Юный Гемфри кажется слишком мягким, чтобы стать королем. Но Торон – это название, которое может прекратить распри.

Когда приветствия завершились, путникам поднесли вина – промочить горло. В комнаты в замковых башнях, прохладных благодаря толстым стенам, принесли ароматную воду в серебряных кувшинах. Здесь гости смогли прилечь на пуховых подушечках и шелковых покрывалах. На столах, инкрустированных слоновой костью и серебром, стояли чаши с инжиром и яблоками, возвышались хрустальные графины с напитком, сделанным из гранатового сока.

– Рейнальд Шатильонский живет королем, – заметил Гуго Сент-Авольд, совершавший паломничество из Франции и отправившийся со своим восточным кузеном Ренье сопроводить посольство Ибелинов. – Пожалуй, даже у французского короля нет таких шелковых портьер и серебряных ламп.

– В Иерусалимском королевстве, – мрачно откликнулся кузен Ренье, – жизнь важного сеньора коротка. Вот он и наслаждается ей, пока может.

Гуго осмотрел ковер, и на его лице отразилось сомнение. В Сент-Авольде не придавали значения таким вещам, никто не страдал от их отсутствия. Это же такое громадное невезение – приехать сюда во время перемирия и не иметь возможности биться с неверными. Несмотря на все воинственные речи этих сеньоров, они разнежились при такой-то жизни и предпочитают перемирие честному выполнению своего христианского долга. Он открыл рот, чтобы проворчать:

– Если бы только король Балдуин… – Но тут он вспомнил о короле Балдуине и умолк.

– Король уже не может передвигаться без посторонней помощи, – без обиняков заявил Ренье. – У него гниют руки и ноги, говорят, что в его покоях день и ночь курятся благовония, чтобы заглушить запах разложения.

– Как эти благовония здесь, – сказал Гуго, презрительно ткнув пальцем в сторону чаши, стоявшей наготове у очага, полного дров на случай дождливых дней, когда в башне становилось сыро и холодно. Про себя он подумал, что от Керака, да и всего Иерусалимского королевства воняет разложением.

Несомненно, королю Франции недоставало таких ламп и портьер, как в Кераке. Безусловно, у него не было таких поваров, таких дорогих приправ, такого разнообразия мясных блюд, таких маленьких конфеток и пирожных с миндальной пастой и такого сладкого глинтвейна. Королева Мария, любившая хорошо поесть, во время пира смягчилась, а Стефания, как только Балиан Ибелинский, сидевший рядом с ней, похвалил музыкантов, послала им блюдо со своего стола.

Рейнальд раскраснелся. Спереди на его тюрбане красовался рубин размером с голубиное яйцо.

– Я нашел его, – хвастался он королеве Марии, – в мешке у одного из тех купцов, на которых мы налетели в прошлом году. Он предназначался для Саладина.

Его громоподобный голос разносился по залу, и все разговоры прекратились.

– Правда ли, – негромко спросил Балиан Ибелинский, – что, когда вы нарушили перемирие и отказались вернуть добычу даже по приказу короля Балдуина, Саладин поклялся…

– Отрезать мне голову самолично! – Рейнальд рассмеялся и погладил свою шею. – Пока она все еще у меня на плечах. Короткая жизнь – веселая жизнь, говорит пословица, но у меня есть другая: самые веселые живут дольше других. – Он осушил свою чашу, велел наполнить ее заново и, размахивая ей, поднялся с места. – Провозглашаю тост за государя. Долгих лет жизни королю Балдуину!

Балиан Ибелинский вскочил:

– Сядьте, как не стыдно!

Но утихомирить Рейнальда было трудно.

– Король более не может принимать участие в войне и поэтому заключает с Саладином перемирие. Жирные маленькие мышки начинают бегать мимо скалы, а там в Кераке сидит и ждет большой кот. Рано или поздно я прыгаю. Никто не может меня удержать, ни гниющий заживо король Балдуин, ни Саладин, занятый заговорами или слухами о заговорах против своей персоны. Поэтому пожелаю удачи заговорщикам, и да здравствует король Балдуин Прокаженный.

– Клянусь бородой Магомета! – вскричал Балиан на арабский манер. – Как вы смеете хвастать разбоями, которые подвергают опасности все королевство?

– Я приношу клятвы святыми мощами, как полагается доброму христианину, – ответил Рейнальд, стараясь оскорбить собеседника. – И заставляю неверных себя бояться. Вы, Ибелины, понятия не имеете, как нужно себя вести на границе.

Гуго Сент-Авольд одобрительно кивнул. Вот, наконец-то, человек, говорящий так же, как у них во Франции.

– Сядь, Балиан, – резко одернул Балдуин брата. – Хочешь испортить свадебный пир пустячной ссорой? Что сделано, то сделано, и нечего об этом судачить.

– Саладин может нарушить перемирие сегодня ночью, и никто не станет его винить, – угрюмо заявил Балиан, но все же сел на место.

Госпожа Стефания, тоже посчитавшая, что дело зашло слишком далеко, пришла на выручку. Она поманила своего управителя:

– Какие у нас сегодня увеселения? – и, повернувшись, к гостям, объявила: – Вы должны знать, что вот уже несколько дней все жонглеры и танцоры, которых можно найти на Востоке, собирались в Кераке, поэтому Симону пришлось потрудиться, чтобы определить, кто из них более достоин участвовать в представлении. Давайте узнаем его решение.

Симон помедлил, освобождаясь от блюд, которые он разносил.

– Если позволите, моя госпожа…

– В чем дело?

В беспомощном жесте он развел руками:

– Моя госпожа… все они ушли!

– Ушли? – Стефания тупо посмотрела на управителя. – Ты говоришь об актерах, собравшихся на свадьбу? Ушли куда?

– Ворота города были открыты, моя госпожа, и они исчезли.

– Они что-то слышали? – В голосе Рейнальда внезапно прозвучали резкие нотки. – Кто принес послание?

– Люди приходили и уходили весь день, – чуть слышно проговорил Симон.

И это бесспорно было так. Наступила непродолжительная тишина, которую прервал Балиан, сказав, что, раз уж им придется развлекаться самим, его оруженосец Ренье принес мандолину и знает последние любовные песни, они очень понравятся дамам. Стефания благосклонно отнеслась к этому предложению, и внешне пир вновь стал веселым праздником. Но Рейнальд, не привлекая внимания увлеченных звуками музыки гостей, подозвал рыцаря с суровым лицом, своего сенешаля, и что-то прошептал ему на ухо. Тот вышел из комнаты и не вернулся. Сидевшие за низшими столами рыцари-вассалы Рейнальда начали постепенно расходиться.

– Что происходит? – спросил Гуго Сент-Авольд у одного из них.

– Пора расставить часовых, поднять мост, проверить и закрыть все ворота города. Обычное дело вечером.

И с этими словами рыцарь исчез. Стефания де Мильи взглядом проследила за ним. Она очень разрумянилась, когда, улыбнувшись Балиану, поздравила его с таким талантливым оруженосцем.