Читать книгу "Стальной дрозд - Владислав Русанов"

Вокруг люди кричали, ругались последними словами, тыкали друг в друга остро отточенной сталью, рубили наотмашь.

Медленно пятясь под напором окраинца, Гуран никак не мог понять – чья же берет верх? И по всему выходило, что наемники одолевают.

Ополченцев потихоньку оттесняли от края стены. Все больше и больше солдат выскакивало из-за зубцов. И это несмотря на то, что пару лестниц удалось оттолкнуть. Или их вновь приставили?

Несколько раз Гуран пытался контратаковать. Целил по ногам, справедливо полагая, что привычному к конной сшибке противнику тяжело будет отражать удары на нижний уровень.

Наемник просто отпрыгивал в сторону и ответным взмахом пытался зацепить вельсгундца за рукав. И тут же увеличивал частоту атакующих ударов. Почти на пределе человеческих возможностей.

«Еще немного, и мне крышка…» – подумал Гуран.

Выбежавший между ними высокий широкоплечий ополченец в длиннополом кафтане и шлеме-котелке ценой своей жизни дал несколько мгновений передышки. Пока окраинец расправлялся с мужичком быстрыми взмахами сабли, Гуран перебросил меч в левую руку и встряхнул немеющей кистью.

– Держись, братья! – раздалось вдруг позади. – Аксамала! Аксамала и свобода!

«Неужели подмога? Никилл студентов привел? Очень уж быстро…»

Окраинец, занеся саблю над головой, легко перепрыгнул мертвого ополченца. Гуран шарахнулся в сторону, перехватывая меч правой рукой. Он чувствовал, что уже не успевает отразить удар. Чья-то пятерня, вцепившись в плечо, бесцеремонно отбросила главнокомандующего. Человек в темном пелеусе[16]и жаке поверх кафтана разрядил арбалет в наемника. Почти в упор. В живот. Отчаянно заорав, окраинец рухнул, но успел опустить саблю на плечо своего убийцы.

– Аксамала! Аксамала и свобода! – раскатился клич теперь уже и впереди, за спинами рубящихся с ополченцами наемников.

Арбалетные щелчки раскатились будто барабанная дробь.

Гуран вскочил на ноги. Ярость, смешанная с отчаянием, требовала выхода. Он несколько раз ткнул мечом в еще корчащегося окраинца. Сильно, с оттяжкой рубанул по шее стоящего на карачках наемника – похоже, он получил болт в ногу и не мог встать.

– Аксамала и свобода! – Обогнавший вельсгундца студент-медик весело взмахнул мечом, улыбнулся во весь рот, побежал дальше.

Наемники, теснимые со стен, отбивались отчаянно. Но на них насели спереди и сзади. Ополченцы вовсю кололи алебардами и гизармами, студенты поверх их голов стреляли из легких кавалерийских арбалетов, перезаряжаемых при помощи «стремечка». Целые склады этого оружия достались им от разгромленных полков гвардии.

– Вперед, братья! Аксамала смотрит на вас! – радостно закричал Гуран.

– Темно ведь… – послышался из-под ног слабый голос.

Молодой человек замахнулся мечом.

– Успокойся, брат Гуран. Это я. Лаграм.

– Ты?

Вельсгундец присел на корточки. И в самом деле Лаграм. Не узнать нельзя. Пелеус, небритые щеки, упрямые морщины в уголках рта. Кожаный жак разрублен и промок от крови. Так вот кто спас ему жизнь, пристрелив бешеного рубаку-окраинца!

– Как же так, фра? – В последние месяцы бывший купец, возглавивший сыск нового правительства, вызывал у вельсгундца лишь неприязнь. Уж чересчур рьяно выискивал Лаграм шпионов Айшасы и затаившихся сторонников ушедшей власти, вредителей и предателей. Многие из окружения мэтра Дольбрайна считали, что новоявленный сыщик попросту придумывает врагов, чтобы оправдать свое неуемное рвение. Гребет под одну гребенку и правых, и виноватых. За спиной его шушукались, но отрыто высказывать недовольство опасались. А вдруг следующим врагом народа окажешься именно ты?

Гуран Лаграма не боялся. Во-первых, он главнокомандующий и сможет за себя постоять, в случае чего студенты не выдадут. А во-вторых, они с прихрамывающим из-за старой подагры купцом сражались бок о бок еще с первой ночи восстания, вместе штурмовали Аксамалианскую тюрьму, вместе загоняли в трущобы отребье из припортовых кварталов. Такое не забывается. И фра Лаграм, хоть въедливый и подозрительный, а не мог запросто перешагнуть через старую, омытую кровью общих врагов дружбу.

– Да уж так вышло… – негромко проговорил бывший купец.

Гуран быстро ощупал края раны. Лаграм зашипел от боли:

– Брось, не надо… Я все одно не жилец.

– Чепуха! Что ты говоришь, фра? Вылечим!

– Как бы не так. Кровь из меня уходит, я чувствую.

– Сейчас я перевяжу! – с напускной бодростью воскликнул Гуран. – Сейчас, сейчас!

Он замешкался, решая: оторвать свой рукав или у того окраинца, что скорчился тут же, подтянув колени к животу и оскалив зубы на ночное небо.

– Гуран? Ты? – Рядом возникла стройная, подтянутая фигура в вороненом хауберке.

Вильяфьоре! Явился, не запылился! И морда довольная, как у кота, стащившего окорок.

– Ты где был? – нахмурился вельсгундец.

– Меч об дурные головы тупил! – ухмыльнулся Вильяфьоре. Он обожал просторечные шутки и грубоватые прибаутки, хоть и происходил из старинного дворянского рода. Любил говорить, что титулы людей только портят, и, попав под командование Гурана, сразу предупредил студентов – кто вздумает приставлять к его имени дурацкое «т’» рискует остаться без ушей.

– Снова шутишь?

– Да какие шутки? Никилл прибежал, мечется, будто ошпаренный. Кричит – штурм, штурм! Я сразу понял, что ты центр на себя возьмешь. Спросил ребят, Ченцо ты направо отправил. Вот я и помчался левую колонну встречать. А вы не ждали нас, а мы приперлися! – на одном дыхании протараторил Вильяфьоре. И вдруг заметил Лаграма. – А это кто? А, старый дружище?

Улыбка бывшего капитана напомнила Гурану оскал голодного кота. В свое время сыщик попил немало крови офицеру, пытаясь убедить «младоаксамалианцев» в бесполезности и даже вредности привлечения на свою сторону осколков старого режима. Это Лаграм так выражался, будучи большим любителем цветистых фраз и громких призывов. К счастью, Гуран, лавочник Крюк, имеющий немалое влияние в городе, да и сам мэтр Дольбрайн, великан духа и гений мысли, защитили Вильяфьоре от излишнего внимания розыскников. Они считали (и совершенно справедливо, по мнению вельсгундца), что их армии просто необходимы толковые офицеры. Боевой дух боевым духом, а нужен опыт и знания.

– Скажи дворянчику. Пускай уйдет. – Слова давались Лаграму тяжело, но смотрел он уверенно и говорил с обычными для него повелительными нотками.

– Что? – Вильяфьоре деланно удивился. – Последнее желание умирающего, что ли?

– Прикажи ему. Пускай уйдет, – твердо повторил сыщик.

Гуран повернулся к офицеру. Вернее, бывшему офицеру.

– Я, конечно, могу тебе приказать, брат Вильяфьоре. Но я прошу. Оставь нас. Ненадолго.