Читать книгу "Дредноуты - Владимир Контровский"

Поражение русских войск не привело к развалу Восточного фронта, но решило судьбу Сербии: 11-я германская армия была переброшена в Боснию, и Сербия была раздавлена совместными усилиями трёх стран – Болгария присоединилась к Центральным державам, «подружившись» со своим исконным врагом Турцией и превратив в скверный анекдот постулат о нерушимой славянской дружбе.

К концу осени пятнадцатого года наступление немцев на обоих фронтах окончательно выдохлось, так и не принеся Германии решающих стратегических результатов. Обе стороны, обескровленные многомесячным взаимоистреблением, врылись в землю, время от времени поглядывая в море, где дымили трубы дредноутов Хохзеефлотте и Гранд Флита.

А впереди был год тысяча девятьсот шестнадцатый…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. КОРСАРЫ ДВАДЦАТОГО ВЕКА

Казалось, время повернуло вспять. Век двадцатый обернулся веком шестнадцатым, когда Испания, пухнущая от американского золота, диктовала свою волю Европе, жарила на кострах еретиков и попирала моря армадами своих галеонов. Но плавучие крепости короля Филиппа были бессильными против вёртких корабликов английских пиратов, жаливших его империю в самых уязвимых местах. Над Ла-Маншем и Бискайским заливом стлался густой пороховой дым: корсары «королевы-девственницы» Елизаветы перехватывали караваны испанцев не только в Карибском море, но и у европейских берегов. Всё повторялось (с поправкой на технический прогресс), только теперь на месте Испании оказалась Англия, всосавшая пот и кровь своих заморских колоний и превратившая стоны и муки миллионов людей в звонкую монету и в акции концернов и синдикатов, уже претендовавших на титул транснациональных.

Морская блокада Германии, установленная британским флотом, не была абсолютной и до злосчастного для «Владычицы морей» боя 16 декабря, а после него она стала и вовсе дырявой: в Германию благополучно прибывали не только лихие блокадопрорыватели, но и обычные грузовые суда под нейтральным (в основном под американским) флагом – война войной, а торговля торговлей. Английские крейсера ловили и топили пароходы негоциантов, «делавших свой бизнес» на военной контрабанде, но Германия вздохнула свободнее.

С другой стороны, гордые островитяне в свою очередь испытали на себе все прелести блокады, которая для них была гораздо более болезненной, нежели для подданных кайзера Вильгельма. Немцы компенсировали нехватку своих потерянных в начале войны дальних крейсеров, выпустив на охоту рейдеры: переоборудованные торговые суда, прятавшие лицо под нейтральными флагами, а под фальшивыми надстройками – шестидюймовые орудия. «Мёве» и «Вольф» терроризировали Атлантику, причём «Мёве», не мудрствуя лукаво, как-то раз отправил захваченный приз – британский пароход «Аппам» с грузом стоимостью в два миллиона фунтов стерлингов – в американский порт Хэмптон Роудз. Немцы претендовали на «Аппам» как на свою законную добычу, и американцы вроде бы не возражали, однако через год с лишним, когда в Северном море гремели пушки Ютланда, вашингтонский верховный суд (руководствуясь неозвученными соображениями) всё-таки вернул пароход британским владельцам.

Рейдеры выходили в море без особых затруднений: английские дозорные крейсера, памятую о судьбе «Эдгара Кинэ», избегали приближаться к немецким берегам: мерещились им в туманной дымке грозные силуэты германских Große Kreuzer – «больших крейсеров».

Однако «гончие» адмирала Хиппера не были вездесущими и неуязвимыми: во время очередного выхода в море (на сей раз немцы намеревались залезть поглубже в курятник Ла-Манша, а заодно и обстрелять английские берега) «Мольтке» был торпедирован одним из лучших британских подводников Максом Хортоном, а «Зейдлиц», уклоняясь от атаки, вылез за пределы протраленной полосы и подорвался на своей же мине. Оба крейсера дошли до Вильгельмсхафена своим ходом и встали на ремонт, но гонору у германских адмиралов заметно поубавилось: они поняли, что зубы у англичан отнюдь не притупились. Фон Шеер берег свои надводные корабли для предстоящего генерального сражения с Гранд Флитом (в том, что такое сражение рано или поздно состоится, никто не сомневался), и поэтому против английского судоходства были брошены подводные лодки, до этого охотившиеся в основном за военными кораблями британцев.

* * *

– Эта посудина не стоит торпеды, – небрежно бросил барон фон Шпигель, командир «U-32», рассматривая трёхмачтовую парусную шхуну, силуэт которой чётко различался на фоне закатного неба. – Проделайте дыру в районе ватерлинии и быстренько потопите её, – приказал он орудийному расчету.

Первый снаряд с урчанием понёсся к цели и вырвал у шхуны кусок борта – полетели обломки. Фон Шпигель удовлетворённо хмыкнул, но тут на борту терзаемой снарядами шхуны раздался громкий свист. На мачте взвился флаг Ройял Нэйви; откуда-то появилась платформа с орудиями. Снаряды англичан падали в опасной близости от «U-32», и вскоре один из них попал в корпус субмарины. Проклиная всё на свете, барон Шпигель понял, что ввязался в драку с одним из кораблей класса «Q» (суда-ловушки), но было уже поздно.

Лодка содрогалась под ударами британских снарядов. Ещё одно прямое попадание, и остановились главные двигатели. Субмарина беспомощно закачалась на волне, дрейфуя по ветру, а «Приз» – так назывался безобидный с виду парусник – подошёл ближе. Шпигель побежал по скользкой палубе к орудию. Они сумели несколько раз выстрелить в сторону шхуны, а затем прилетевший оттуда четырёхдюймовый снаряд превратил орудие субмарины в искореженный металлолом. Заряжающему оторвало голову, Шпигеля и двух артиллеристов оглушило.

Палуба ушла из-под ног. Три уцелевших подводника оказались в воде. Субмарина исчезла в сгущавшейся тьме (вероятно, затонула), и командир «U-32», с горечью вспомнил о своих людях, уходивших на дно в общем железном гробу. «Они все там, – думал он, – в холодной и чёрной глубине, утонувшие, как крысы. И, возможно, они не все ещё умерли, в прочных торпедных отсеках люди могут быть ещё живы, и теперь им предстоит мучительная смерть от удушья. Они лежат в темноте, беспомощные, и ждут, когда наступит спасительное забытье…»[18].

С «Приза» спустили шлюпку, и трое немецких моряков были подняты на борт своей недавней жертвы. Но не успел фон Шпигель в каюте командира шхуны подсушить одежду, как вошёл старшина и доложил, что судно тонет. Снаряды с «U-32» изрешетили его корпус, и теперь экипаж прилагал отчаянные усилия, чтобы откачать воду и наложить пластыри на пробоины. В довершение всего вышел из строя один из дизелей, и теперь судьба всех людей на борту «Приза» зависела от того, удастся ли его запустить. Эта задача оказалась не по силам английским механикам, и тогда капитан «Приза», лейтенант Сандерс, поинтересовался у фон Шпигеля, не смогут ли его люди помочь. Барон не отказался, и через несколько минут Деппе, машинист c «U-32» и признанный эксперт в области особо сложных поломок дизелей, спустился в машинное отделение. «Как вы плаваете с таким древним мотором, – язвительно сказал он своему английскому коллеге. – На ковчеге Ноя были более совершенные дизеля!». «Плаваем, – ухмыльнулся в ответ англичанин, – и даже, как видишь, топим вас».