Читать книгу "Винляндия - Томас Пинчон"

Эй! Давай-ка юбчонку

Сверну-ка твою из травы,

«Зиг-Загом», моих нежных

Рук!

Зажги, это

Пламя любви, и

Все морщинки, разгладятся вдруг!

Передашь на круг,

Вставивши в пинцет,

Дунешь между губ, пусть добрый

Дым валит в конце, о

Стоить это чуть, но

Польза для головы, бери

И приходи давай в юбчонке из, травы!

— задолго до последних тактов коего она обычно его хватки избегала, несмелый, давайте начистоту, для начала, светский подход, учитывая туман послебрачной недооценки, в котором он тогда всё время рылся наощупь, хотя, вообще-то, не столь безнадёжно оскорбительный, чтобы Гретхен не присуждала ему очки за старания. Какое-то время спустя они добились киля достаточно ровного, чтобы она ему начала поверять услышанное, а ещё немного погодя — и лично увиденное. Летательный аппарат, что подтягивался к борту и, выровняв курс и скорость ровно до оных у реактивного лайнера, зависал там, в пятидесяти футах, безоконный, почти невидимый, иногда часами.

— НЛО?

— Не… — она помялась, юбчонка из травы, на самом деле полиэстеровая, ритмично шелестя, — то, что мы б назвали НЛО…

— А кто?

— Просто они выглядели слишком знакомыми… с земли, верняк, а не с… оттуда или как-то.

— Ты когда-нить видела, кто на них летает?

Глаза её заметались во все стороны, куда только могли, и только потом она ответила:

— Я не чокнутая, спроси Фиону, спроси Ингу, мы все их видали.

Он сыграл четыре такта «Ты веришь в волшебство?» и прищурился ей, глаза преимущественно не отлипали от синтетической юбки.

— А я их увижу, Гретхен?

— Надейся, что нет, — но, как ей выпало вскоре добавить, надеялся он, должно быть, не слишком прилежно, потому как на обратном же рейсе из «ЛАКСа», где-то в 37 000 футах над серединой океана, праздничный авиалайнер-гигант был взят, как торговые суда вместе с грузом — пиратами на абордаж, лёгкая добыча, алюминиевый корпус изыскан, что яйцо малиновки, другим, сплошным, сам помельче, а масса и скорость покруче. Как и предсказывала Гретхен, не вполне НЛО. Капитан предпринял маневры уклонения, какие мог, но другой повторял их точь-в-точь. Наконец остановились, борт к борту над тропиком Рака, между ними, около двадцати метров, поток свирепого воздуха, а затем, медленно, не выдвигая телескопически, но собирая из небольших мерцающих деталей ферм, другой переплёл к ним ветронепроницаемый входной тоннель, как длинная слеза в поперечнике, который плотно скрепился с люком переднего выхода «боинга».

В самолёте пассажиры толпились вокруг столиков с обрезиненными трюмными крышками вместо столешниц, пластмассовых тики и кустарника, сжимая негабаритные напитки с бумажными парасольками, Зойд пытался не сбавлять попурри энергичных песенок. Никто не понимал, что происходит. Вспыхнули споры. В иллюминаторы левого борта наблюдались полированные швы, раскалённые двигатели другого. Последний свет солнца полосами лежал на горизонте, и некоторые стёкла уже индевели, не покойно, как мороз затягивает кухонные окна на Земле, но напряжёнными стычками реактивных геометрий.

Когда люк наконец выдохнул и открылся, нарушители вступили в летающий ночной клуб с изяществом элитного подразделения, автоматы наизготовку, лица смутны за ударостойкими щитами, сугубо деловые. Всем приказали занять свои места. По громкой на связь вышел капитан.

— Это для нашей же пользы. Им нужны не все мы, а только некоторые. Когда дойдут до номера вашего места, просьба не сопротивляться, и постарайтесь не верить никаким слухам. И пока мы всех остальных не доставим до места, указанного в ваших билетах, все напитки — за счёт «Фонда Непредвиденных Обстоятельств Авиалиний Кахуна»! — что вызвало громкие аплодисменты, однако, в затянувшихся исковых разбирательствах в связи с этим инцидентом, окажется отсылкой к фиктивной организации.

Гретхен завернула к синтезатору чуть отдышаться.

— Это весело, — сказал Зойд. — Я впервые слышу кэпов голос. Если он умеет петь «Пузырёчки», я остался без работы.

— Все нервничают и пьют. Вот же облом. «Авиалинии Кахуна» опять облажались.

— А у крупных компаний не бывает?

— Было какое-то отраслевое соглашение? Стоило бы больше, чем «Кахуна» была готова потратить. Все они пользуются словом «страховка».

Ночь пала, как конец фильма. Спиртное лилось обильными потоками, и вскоре уже стало настоятельно переключиться на запасной бак недорогой водки, размещавшийся в крыле. Некоторые пассажиры лишились сознания, кое-кто остекленел, остальные скинули обувь и веселились, невзирая на мрачных штурмовиков за щитами, что медленно, методично среди них работали. Когда Зойд плавно перетёк в основную музыкальную тему из «Годзиллы, царя чудовищ» (1956), его отвлёк голос откуда-то из-за спины и чуть пониже.

— Ну и дела, братан! Ничё, если я — поучаствую? — Зойд увидел светловолосую личность со стрижкой хиппи, в цветастых клешах и тропической рубашке, с дюжиной или около того пластиковых леев, нагромождённых вокруг лица и плеч, плюс чёрные как смоль очки типа защитных и соломенная шляпа, в руках — банджо-укулеле междувоенной выделки. Волосья оказались париком, одолженным у Гретхен, она и предложила Зойда как прибежище.

— За тобой дядя, э, — плавно, отыскивая шпаргалку с, неизбежно, раскладками для уки. — Как насчёт вот этой?

— У-ху! — отвечал странный укулелист. — Но легче будет — в соль-мажоре! — Укулелешный базар, нормально, после чего новый аккомпаниатор выдал достойный ритм к старой и любимой гавайской «Чеканутые кокосы», хотя когда Зойд взялся за вокальную партию — смешался до того, что пришлось вернуться к тонике и подождать.

Оп-ля вот о… пять…

(бамм) Че-Канутые Кокосы,

(хм) Че-канутые Кокосы,

Тропики-синкопики, ритмов

Благодать…

Ка-кой ни взять…

Раз за разом фразы

(бум) Че-Канутые Кокосы,

(бам) Че-Канутые Кокосы,

Падают на крышу мне, как

Тамошний тамтам… (мм!)

Бум-бум бам!

Че-го же эти Че —

Канутые Кокосы, другого места не найдут?

За-чем же эти Че —

Канутые Кокосы, портят мне уют? Тут чека-нешься

(бам!) Че-канутые Кокосы,

(бум!) Как, местные закосы,

Этим кокосам ис —

Полать!

Преследователи потихоньку перемещались среди зажигающих и каталептиков, ни один не удостоил трямкающего беглеца особым взглядом, в поисках, судя по всему, какого-то иного профиля. Далее, Зойд приметил, что стоит ему ткнуть в самую высокую си-бемоль, вторженцы хватаются за свои радио-гарнитуры, словно не способны расслышать или понять сигнал, а потому взялся брать эту ноту, когда только мог, и вскоре уже наблюдал, как они в туповатом изумлении отходят.