Читать книгу "Закон военного счастья - Николай Басов"

Свадьбы случались часто по той причине, что местные девицы очень любили выходить замуж. Они выходили, через некоторое время, по-видимому, разводились, потом подыскивали другого «петушка»… У Кима сложилось впечатление, что девицы определенного возраста только и делали, что готовили еду, коллекционировали мужей да рожали детей, которые почти без «высиживания» в течение всего одного дня вылуплялись из очень слабой, прозрачной скорлупы. Так что пернатиков следовало скорее отнести к живородящим, чем к яйценесущим.

И никто не чинил им преград, никто не обижал их и, разумеется, даже не пытался поработить таким понятием, как долговременные брачные обязанности. Как правило, детей воспитывали матроны постарше, которым мужей уже не находилось. А мальчишек с определенного возраста «образовывали» мужчины.

Вот пернатые мужички были народом, не в пример женщинам, солидным. Они обучались бою, растили какие-то злаки, пасли стада разных животных, из которых добывали местное молоко, и, разумеется, охраняли свой город. Причем, если девицы бродили по этим землям где вздумается, то приход мужчины не в свою стаю грозил ему как минимум скандалом.

– А знаешь, в общем-то у них неплохая жизнь. Вот только попутешествовать от души их петушкам не удается, а так – вполне, – высказался Ким, как в детстве, думая заодно с Ростом.

– Для многих путешествия не являются большой ценностью. К тому же гарем с собой не потащишь, а это для их парней – главная забота.

– Да, с семейственностью у них – не в пользу мужиков сложилось.

– Ты осторожнее биноклем крути, – отозвался Ростик. – Не дай бог, линзами засверкаешь, тогда каюк нам, и не поймем, когда прокололись.

Наблюдение означало ту опасность, что можно было выдать себя, блеснув стекляшками бинокля. Чтобы этого не получилось, Ростик сначала попробовал навешивать сверху и перед линзами тонкую марлю, выкрашенную в серый цвет, но она очень уж затемняла поле зрения. Тогда он попытался создать почти непроницаемый занавес из кустов над собой и по бокам, наблюдая за городом в щелку между листьями. Но высматривание в узком секторе, когда они не знали, что ищут, никого не устраивало. В общем, нужно было рисковать, хотя, как сказал как-то Ким, – «с неудовольствием».

– На, смотри дальше, – отозвался Ким и вернул бинокль. – Но когда начнется, позови. Я тоже хочу посмотреть, ради чего мы тут сидели.

Просматривать город оказалось нетрудно, потому что он создавал очень уж странную картину. По сути, конечно, это был не совсем город. С человеческой точки зрения он походил на кучу гнезд, расположенных на земле, поскольку бегимлеси летать не умели. А вот уже между ними были устроены из ветвей мостики, переходы и довольно большие площадки, часто высоко поднятые над землей. Этот многоярусный мирок, по-видимому, должен был создавать иллюзию парения и компенсировать утраченное пернатыми искусство полета.

Еще эти находящиеся на земле «дома» приводили на ум раскопки доисторического города, потому что состояли из стен, плетней, загородочек, но были напрочь лишены крыш. Так что при желании каждая девица могла определить, что на ужин своему мужу варит соседка.

Огнем пернатики пользовались очень уверенно, даже можно сказать – с азартом. Иная хозяйка и огонь под таганами зажигала не иначе как выстреливая каким-то определенным образом из легкого пистолетика мужа. Ростик сначала думал, что именно огни и очаги города создали тот колышущийся тепловой фон, который засекли из наблюдательного шара Боец с Сонечкой. Но потом отказался от своей идеи. И вот почему.

По понятным причинам больше всего таганков с хворостом или даже древесным углем горело холодными ночами. А марево над городом не возникало. Получалось, что даже предельной теплотворной мощности города не хватало, чтобы устроить то, что он видел с шара. Поэтому приходилось ждать, ждать…

Они уже две недели ждали, даже слегка отчаялись, но продолжали наблюдать. Про себя Ростик знал, что причину того явления, на которое они устроили засаду, они выяснят обязательно, потому что для человечества это обернется настоящим открытием. Но вот терпеть безделье было в самом деле нелегко. Скоро и июль должен был наступить, а у них по-прежнему не было никакого результата.

Вдруг, незадолго до полудня и в тот самый день, когда закончилась вторая неделя их сидения, в городе возникла необычная возня – очень много старцев собралось на главной площади города, потом к ним присоединились старухи. Это были не простые старухи, а такие, которые носили, как и постаревшие воины, особенные блестящие щитки на груди.

Рост как-то подумал, что это были те «курицы», которые в свое время служили в армии, то есть относились к служивому сословию. Судя по всему, никаких запретов на вступление девиц в армию не было, и если «дева» шла служить, это обеспечивало ей более высокий социальный статус, к тому же с потенциальными мужьями проблем не возникало. Но как понял Ростик, «в отставку» они выходили позже, чем прекращали свои свадьбы «родительницы», и потом маялись, бедные, в стариковских казармах или принимались дрессировать молодняк, да так, что и не всякие вожди решались с ними спорить.

Итак, процессия, состоящая целиком из «служивых», вышла из города и потащилась куда-то на северо-запад, к морю, в сторону мелких, ослепительно белых, по-видимому, известковых скал. У подножия этих скальных возвышений Рост давно, еще на второй вечер, обнаружил странное сооружение, окруженное как-то слепленным песком и прикрытое травяными циновками. Сейчас Росту предстояло узнать, чем оно являлось в действии.

Подойдя к непонятному строению, пернатые выдвинули из своих рядов ряд одетых в темно-серые хламиды сородичей, которые не только двигались как-то иначе, чем остальные, но и были лишены каких-либо блестящих побрякушек, которые пернатики так любили. Сначала Рост принял этих серых за рабов, уж очень они были невыразительны, и лишь позже, день на пятый, по формам почтения, которые им оказывали стар и млад, понял, что, наоборот, – если у них и есть формальные гражданские, а не военные вожди, это были именно птицелюди в сером.

На этот раз серые пернатики стали отодвигать циновки, распевая, очевидно, какие-то гимны, остальные построились в кольцо и стали танцевать, поднимая когтистыми лапами тучи песка. Когда последняя циновка отпала в сторону, Ростик ахнул.

Под укрытием находились перевернутые вверх углублением очень большие антигравитационные блины. И было их много. Зато котел оказался один, и был он тоже не вполне привычной формы – плоский, даже чечевицеобразный, с очень широким экватором. Чтобы не ошибиться в своих оценках, Рост позвал Кима, и спец по полетам и антигравитационным лодкам подтвердил замеченные Ростиком нарушения привычных людям пропорций.

Тем временем серые соорудили вокруг одного из блинов, не самого большого, невысокий бортик из какого-то прозрачно-сверкающего материала. Потом поставили двенадцать пернатиков из числа не очень старых на котел и стали его раскочегаривать, проложив легкие, передвижные шины антигравитации прямо по песку к выбранному блину. Эту операцию Ким прокомментировал так: