Читать книгу "Богатство Лас-Вегаса - Ферн Майклз"

Су Ли готовила кофе, на плите уже что-то булькало и шипело. Посреди стола стояла ваза с джемом, рядом горшочек с маслом цвета весенних нарциссов. Божественный звон столового серебра…

— Я собираюсь позавтракать одна, Су Ли. А ты приготовься к поездке. Не думаю, что мистер Торнтон составит нам компанию.

Подойдя к окну, Салли бросила взгляд на коттедж Филипа. Темные окна. Ей хотелось плакать.

Она вернулась к столу. Су Ли уже поставила перед ней тарелку с оладьями, густо полив их сиропом. Аппетит вдруг пропал.

— Мисс, есть, — твердо сказала Су Ли.

Салли опустилась на стул, взяла нож и вилку и разрезала оладьи, как учил ее Филип. Заставила себя проглотить кусочек. Как это он говорил? А, да, леди должна выходить из-за стола, оставив в желудке свободное место. «Только не эта леди», — обычно отвечала она и давала себе волю, мысленно повторяя, что в следующий раз, когда она не будет так голодна, обязательно последует его рекомендации. Наверное, леди из нее не выйдет… ну и пусть.

Салли отодвинула тарелку.

— Оставь посуду Анне, Су Ли. И оденься потеплее, утро сегодня морозное.

Су Ли указала на толстый вязаный жакет, лежавший рядом с ее сумкой.

— Я хочу купить тебе длинное пальто, чтобы ноги не мерзли. Ты бы хотела, Су Ли?

— Осень хотела, мисс. Пола идти.

— Да, пора идти. — Отодвинув стул влево, Салли встала, успев еще раз посмотреть на коттедж. Все то же, никаких изменений. Ни в одном из окон свет не горел.

— Мисс выглядеть холосо, — сказала Су Ли, когда Салли надела меховую шапку.

— Спасибо, Су Ли. По-моему, тебе пойдет красное пальто. С твоими темными волосами в красном ты будешь выглядеть роскошно. И красную шапку.

Су Ли заулыбалась.

Выйдя за дверь, Салли поежилась и выдохнула в воздух белую струйку пара. Су Ли попыталась сделать то же самое, но это получилось у нее так комично, что ее хозяйка рассмеялась.

— Влезай, Су Ли. Прикрой ноги пледом. Готова?

— Готова, — отозвалась китаянка.

Салли вывела машину из гаража и включила фары. Яркие лучи вырвали из утреннего полумрака фигуру Филипа Торнтона. Он размахивал тростью и громко кричал:

— Хочу надеяться, что вы собирались посигналить. Знаете, я немного нерасторопен сегодня.

— Филип?! Как чудесно, что вы едете с нами! Ведь правда, вы же едете? — на одном дыхании выпалила Салли.

— Но я же обещал, не так ли? Начать с того, что идея поездки принадлежит мне. Конечно, я еду. Позвольте заметить вам, леди, вы обе выглядите сегодня особенно очаровательно.

— Комплимент принят, — рассмеялась Салли. — Забирайтесь! Мы едем за покупками! Я еще никогда не делала рождественских покупок.

Минут через пять она на мгновение оторвала взгляд от дороги и посмотрела на Филипа.

— Филип, мне очень жаль…

— Салли, мне очень жаль…

Ей показалось, что в его глазах промелькнуло нечто странное, нечто такое, чего она раньше не видела. Что-то прекрасное, что-то… Если бы он посмотрел на меня еще раз! Перед ней снова разворачивалась серая лента дороги. Несмотря на холодный ветер, по ее телу разлилось вдруг тепло.

Филип откинулся на спинку кожаного сиденья. Что же это было? Почему ее взгляд так обжег его? Нет, не злость. Он даже зажмурился при мысли о том, что… любовь? Молодой человек закашлялся, пытаясь скрыть смущение. Нужно было что-то сказать, но впервые в жизни слова словно испарились.

Салли улыбнулась. Мир снова повернулся к ней лицом. Ей хотелось смотреть на Филипа, хотелось ловить в его глазах тот странный блеск, хотелось знать, что он означает. Но она заставила себя следить за дорогой.

Не надо спешить. Многое может случиться за время каникул.

Глава 4

Голос Филипа Торнтона звучал резко, отрывисто, по профессиональному сухо:

— Проставьте дату в верхнем углу. Сегодня понедельник, 7 января 1924 года.

Холодный тон учителя заставил Салли моргнуть. Не почувствовать висящего в комнате напряжения было не возможно. Разве она сделала что-то не так? Какая глупая мысль. Филип уехал в город на следующий день после Рождества и вернулся только прошлым вечером. В последний раз она видела его за обедом на Рождество. Да, на Рождество, в тот день, когда он поцеловал ее под омелой.

— Плохим манерам нет оправдания, мистер Торнтон. Вы повторяете мне это, по меньшей мере, раз в неделю. Могли бы сказать, что собираетесь уехать. Я понимаю, что вам нужно какое-то время на личные дела. Достаточно было бы простой записки. Я, как вы знаете, умею читать. — Салли опустила глаза и начала писать.

— Вы абсолютно правы. Плохим манерам извинений нет. Я прошу вас простить меня.

— Думаю, ваше извинение прозвучало бы искренне, если бы вы произнесли его другим тоном. Как я понимаю, вы всего лишь сказали определенные слова, не вкладывая в них никакого содержания. «Извините» — одно из таких слов, которые люди — не все, но очень многие — употребляют по собственному усмотрению, когда им удобно. Разве вы так не говорили, мистер Торнтон?

— И снова вы абсолютно правы. В данный момент это лучшее, на что я способен.

— Лучшее? А почему бы вам не привести пример? Если бы я была учительницей, я бы забрала у вас все золотые звезды.

Филип побледнел.

— Я хочу, чтобы вы написали короткое эссе на тему «Что для меня означает Рождество». Будут оценены как стиль, так и грамотность, и, разумеется, содержание. Будьте внимательны в отношении запятых. Помимо всего прочего, изложите свои устремления и цели в новом году. Объем работы — пятьсот слов. Начинайте.

Филип видел, как ее глаза, прежде чем опуститься, затуманились слезами. Он знал, что получит отличное сочинение, вполне достойное, может быть, не одной, а двух золотых звезд. После лета она, пожалуй, уже не будет нуждаться в нем. Еще шесть месяцев в этом доме, и он возвратится в Бостон.

Филипу снова вспомнилась неделя, проведенная в городе, те часы, когда он сидел в «Бинго Пэлас», слушая, как ее служащие превозносят до небес добродетели Салли, как завсегдатаи заведения расписывают — в который уж раз — удивительные приключения, пережитые ими, и жуткие случаи. Свидетелями которых опять же именно им повезло стать. За один вечер ему довелось познакомиться с семью совершенно различными версиями того, как Салли приобрела свое громадное состояние, и ни одна из них не годилась для детской книжки.

В ту ночь он долго бродил по холодным улицам, пока не забрел в конце концов в бордель Рыжей Руби. После этого все слилось в одно мутное пятно. Единственное, что он знал наверняка, это то, что его пребывание там затянулось на четыре дня. Прошлой ночью ему приснился кошмар, в котором через его комнату проходили толстые, большегрудые женщины. И он трахал их всех. По крайней мере, так сказала ему Рыжая Руби, когда потребовала оплатить услуги, предоставленные ее «девочками».