Читать книгу "Золотой Лингам - Сергей Юдин"

За мостом, на пологом речном склоне, поросшем мощной крапивой и хилым лозняком, чернела купа невероятно изогнутых, как-то даже болезненно искривленных ракит, дальше тянулся заливной луг, окутанный серебристым сумраком, а за ним, четко вырисовываясь на фоне не по ночному светлого неба, виднелись крыши Бережков.

Некоторое время он раздумывал: идти ли дальше или остаться ждать здесь. Ночная прохлада и ползущая от реки сырость побудили его двинуться вперед. Другой дороги в Ногино не было, поэтому он не опасался разминуться с Татьяной и, прибавив шаг, поспешил к Бережкам.

Полупустая деревня спала, не светилось ни одно окно, не было слышно собачьего лая, не пахло даже дымом или каким иным жилым духом; все вокруг было темно и мертво. От торчавшего посреди улицы разваленного колодезного сруба пахнуло гнилью, чуть дальше, при самом въезде, могильным крестом кособочился столб с прибитой к нему дощечкой с названием деревни, за ним начиналось поросшее клевером и васильками поле.

Алексей с облегчением оставил позади этот фантом былых Бережков и направился к шоссе. Пока он шел через поле, месяц скрылся за набежавшим клочковатым облаком и перемигивающиеся до сей поры тусклыми светляками звезды затеплились ярче и веселее: на севере проявился и засверкал подобно серебряному шитью на темно-лиловом бархате ковш Большой Медведицы, хаотичное скопление небольших звезд чуть ниже и западнее было, вероятно, Гончими Псами, а под ним, выглядывая из-за самого окоема, мерцало похожее на фосфоресцирующий рыболовный крючок созвездие Волопаса, сына Каллисто. Таинственная белая звезда Коршун висела прямо над его головой, в зените, окутанная мельчайшей серебристой пылью Млечного Пути, который, ранее почти не различимый, извивался теперь через все потемневшее небо словно огромная призрачная река светящегося тумана, раскинувшая по сторонам щупальца многочисленных рукавов и притоков.

Впереди справа показались деревья. Это было сельское кладбище. Оно густо заросло старыми липами и черемухой. Даже днем, чтобы понять, что это именно погост, а не просто небольшая роща, следовало подойти почти вплотную и заглянуть под навес из тесно переплетенных друг с другом ветвей, теперь же прячущиеся под сенью темной листвы ветхие деревянные кресты и замшелые, вросшие в землю плиты из серого песчаника можно было обнаружить разве на ощупь.

Алексей отвинтил колпачок с предусмотрительно захваченного с собой керосинового факела на бамбуковой палке. Щелкнув зажигалкой, поднес огонек к фитилю, и тот сразу же вспыхнул, выбросив в темноту длинный красный язык пламени и черную струю вонючего дыма. Вокруг него заметались разбуженные бликами света причудливые изломанные тени, ветви столетних лип вытянулись подобно многочисленным рукам Бриарея, а тьма за пределами желтого дрожащего круга сгустилась и стала похожей на чернильное облако. Решительно ничего не было видно. Тогда он воткнул факел в рыхлую землю около одной из крайних могил, а сам отошел в сторону, поближе к шоссе, и стал ждать.

Ночь была по-прежнему нема и безгласна, но все чувства Рузанова странным образом обострились; он настороженно прислушивался к неясным и подозрительным призрачным шепоткам, ползущим, как ему чудилось, из-под каждого куста и деревца, каждой кочки и былинки, и мерещилось Алексею, словно некто неведомый и страшный настойчиво пытается что-то втолковать ему, проникнуть в его сознание, завладеть мыслями.

Вдруг ночную тишину разорвал протяжный, низкий и невыразимо печальный стон, выходящий, казалось, прямиком из-под земли, откуда-то из-под самых ног Рузанова. Алексей едва не подпрыгнул от неожиданности и некоторое время испуганно оглядывался по сторонам, пока, наконец, не сообразил, что это тревожно стонет мобильник в правом кармане его ватника. Вытащив телефон, он глянул на высветившийся на табло номер – звонила Татьяна.

Глава 11

ПРЕДАНЬЯ НОГИНСКОЙ СТАРИНЫ

Сначала он услышал нарастающий шум двигателей, потом серую мглу, окружавшую Даратники, прорезал яркий мертвенно-голубой свет фар, и на пустынное шоссе из-за небольшого поворота вынырнули друг за другом сразу две автомашины. Приблизившись к кладбищу, они сбросили скорость и, так же одна вслед за другой, медленно съехали на грунтовку. В маленьком «мицубиси» за рулем сидела, конечно, Татьяна, а кто управлял старым подержанным уазиком, стало ясно через секунду, когда дверь со стороны водителя открылась и из салона показалась сначала голова, а после широкие плечи и мощный корпус Горислава Игоревича Костромирова, тридцатисемилетнего доцента Института востоковедения, знатока множества как мертвых, так и живых языков и подающего большие надежды ученого-историка. С некоторым трудом выбравшись из машины, он удивленно посмотрел на импровизированный маяк Рузанова, потом на самого Алексея и, широко улыбнувшись, продекламировал с театральными завываниями в голосе:

In die Traum– und Zaubersphere

Sind wir, scheint es, eingegangen!

– Ага, точно, – ухмыльнулся в ответ Рузанов, обнимая друга. – Это ты по адресу. Фантасмагорий в этих краях даже излишек. Ну, рассказывай, какими судьбами?

– Вот, решил тебя навестить, да чуть было не заплутал. Хорошо, в Нагорье с Татьяной встретился, вижу знакомая тачка стоит…

Обратно в деревню Алексей возвращался, сидя рядом с Гурьевой; Костромиров, с лязгом подскакивая на колдобинах, лихо катил следом за ними на своем видавшем виды «козле».

По дороге Таня в красках поведала ему каким образом нашелся Димка.

– Ничего не понимаю! – раздраженно и с недоумением рассказывала она, одной рукой крутя баранку, а второй поминутно протирая запотевающее лобовое стекло. – Целый день номер у него был в недоступности, я извелась вся! Еще эти козлы ментовские в Нагорье говорят, что Ногино, мол, не в их области: «Вам, барышня, надо ехать в Апухтинское ОВД!» А тут дозвонилась наконец этому идиоту на мобильник, кричу: «Где ты! Куда пропал!», а он мне заплетающимся языком: «Все нормально, Тань! Утром получил SMS-ку – чрезвычайные обстоятельства, срочно пришлось уехать!» Спрашиваю, почему не предупредил? Говорит, «вы спали, не хотел будить». Ну не дебил?!

– Как же он уехал? – удивился Рузанов.

– Говорит, дошел пешком до Доратников, там сел на автобус до Загорска, а оттуда – на попутке.

– А что за чрезвычайные обстоятельства?

– Да якобы на работе у него там что-то стряслось… Не знаю точно… Я ведь и минуты с ним не проговорила, как он снова отключился. Сказал: «После все объясню»… да и слышимость была отвратительная…

– Слушай, Тань, – засомневался Алексей, – а может, он, того… утром зашел, пока мы спали, увидел, расстроился…

– Не знаю, об этом я как-то не подумала, – ответила Гурьева, явно тоже расстроившись. Но через некоторое время решительно заявила: – Нет, не может быть. У меня очень чуткий сон, я бы обязательно услышала и проснулась!

Когда они подъезжали к калитке, Рузанова вдруг пробил нервный озноб – взглянув на темный, угрюмый дом, он почему-то подумал, что тот походит на злобного напуганного пса, затаившегося, поджавши хвост, в гуще крапивы и чертополоха. Но как только они зашли внутрь, это неожиданно возникшее тревожное ощущение сразу исчезло, Алексей даже подивился про себя, сколь пагубно влияет на психику вид пустого неосвещенного жилища.