Читать книгу "MKAD 2008 - Антон Некрасов"

– Это необычные «таксисты», – согласился абонент. – Я бы даже сказал, что это инопланетные «таксисты».

– Они не столько инопланетные, сколько с Кавказа. Боюсь, как бы они беду на нашу голову не накликали. Менты ведь хорошие, пока никто ничего не пишет. А как узнают там, что на МКАД свободно работает бригада, разгружающая лохов сразу на тридцать косарей, могут и взволноваться… Тридцать – не две.

– А ты уверен, что это подстава, а не банальное дэтэпэ?

– Судя по рассказу человека, все в теме. В противном случае водителю двухгодовалого «Геленвагена» было бы проще страховых агентов и ГАИ дождаться, джип-то наверняка застрахован. Да и сгоняли человека. «Ниссанок» красненький, спортивный… «Ниссанок» потом исчез…

Анатолий Георгиевич вздохнул и закряхтел. Чувствовалось, что ему не по душе проблемы, с ним не связанные. Да и с ним связанные тоже, видимо, были ему не по душе. С одной стороны он, московский чиновник, меньше всего должен был волноваться, что какие-то кавказцы занялись на МКАД подставами вопреки договоренностям. С другой – доход с дороги многократно превышал его зарплату в офисе на Новом Арбате. Контроль за «папами» типа дяди Поли отнимал много эмоций и физических сил. Нужно ремонтировать МКАД, планировать работу по созданию Четвертого кольца, а вместе с этим приходилось спрашивать с дяди Поли и еще десятка бригадиров, и спрашивать нужно строго, потому как сверху постоянно ерошат волосы. Дружески так, подчеркнуто ласково, чтоб не забывали, что каждую неделю в дом на Мясницкой нужно отвозить шесть миллионов долларов. Вообще, бригады с МКАД привозили семь, но один из них, соблюдая договоренность, – ни центом больше, – Анатолий Георгиевич оставлял себе. За месяц он отвозил в дом на Мясницкой, по иронии судьбы стоящий через дом от аппарата уполномоченного по правам человека, двадцать четыре миллиона долларов. Эта сумма позволяла Анатолию Георгиевичу, еще в середине девяностых взявшему под контроль бизнес «таксистов», чувствовать себя более-менее спокойно.

– Поликарп, этих чернявых нужно убирать с дороги, – подумав, сказал он. – Разыщи-ка ты их и передай Ююкину. Пусть Геннадий Петрович нароет что-нибудь на них да удалит от асфальтовых дорог подальше.

– Да я уже думал об этом, но решил все-таки посоветоваться.

– Я люблю тебя за твою беспримерную склонность к коллегиальности. Я тебе сейчас направлю парнишку. Он меня третий месяц изводит. Набрал информации по твоим головорезам и все пытается меня возбудить ее достоверностью. Я его к Ююкину направил, он на месяц парнишку успокоил, а тот сейчас снова за дело принялся. Пробивает дорогу к Аппарату уполномоченного.

– А зачем мне этот парнишка? – удивился Поликарп.

– А пусть твои пацаны познакомят его с тем человеком, которого кавказцы побили. Мальчик умный, он быстро найдет. А как найдут – сразу к Ююкину. Понял тему?

Дядя Поля кивнул. Вот что значит в просторном кабинете сидеть. Голова сияет от светлых мыслей.

– Все понял. Пусть приезжает.

– Ты денежку-то когда повезешь?

– Сегодня, как положено.

– Ах да, я забыл совсем. Сегодня – пятница, все правильно… Закрутился! Ну, бывай, Поликарп. А номерок мальчика – запиши… Да, дядя Поля! Сегодня в пять вечера смотри Третий канал! Геннадий Петрович Ююкин будет разговаривать в студии с кем-то из твоих людей, согласившихся участвовать в передаче на тему «сгонов»! Начальник РУБОПа, насколько мне известно, не большой сторонник болтовни перед камерами, но общественность упросила, и он решил послать Ююкина.

«Забудешь ты о пятнице, как же», – улыбался дядя Поля, чиркая карандашом на листке блокнота. Писать красиво он так и не научился. А где было учиться? В зоне грамоте не обучали, в таксопарке имели вес только цифры.

«Пострелов Владимир», – щурясь без очков, прочитал Поликарп. И тут же взял со стола трубку, чтобы набрать номер.

Беда с этими кавказцами, вздохнул Анатолий Георгиевич. Хотя кавказец кавказцу – рознь. С грузинами, с армянами, с теми всегда можно договориться, и потом не смотреть за спину. Но чеченцы и ингуши – другая статья. С ними договариваться об одном и том же приходится каждую неделю. У них то ли с памятью что-то неладно, генетически что-то нарушено, то ли Ермолова простить не могут. Только скрепишь договор – через несколько дней выясняется, что как раз вопреки этому договору они и поступили. Взять, к примеру, грузинских воров – те слово дали и держат его, что бы им не навяливали. Москва их не раз обижала – было дело. Последний раз – три года назад. Кто-то, Кого-Нельзя-Называть-по-Имени, собрал в Москве всех коронованных да отправил Саакашвили в подарок. Экономику тамошнюю поднимать. Это по Москве можно ходить и говорить всем, что ты «в законе». А в Тбилиси стоит в этом признаться – и через сутки ты уже на нарах, в пересыльной тюрьме. Но ничего, диалог, слава богу, наладился, воры вернулись. Что делать с чеченцами – непонятно. Отослать их Кадырову разве?

Анатолий Георгиевич как раз два дня назад убедился в том, что куда их ни отсылай, они снова появляются. Только в другом углу Москвы. Поликарп вот звонит, жалуется. Значит, «чехи» уже и на МКАД выбрались. А во вторник граждане чеченцы накрыли пост экологической инспекции в Западном административном округе. Все поляцкие фуры, груженные яблоками, ширпотребом, мебелью, детским питанием и прочим, что довольно успешно расходится в Москве, останавливались ранее на этом посту, чтобы принять в выхлопную трубку шланг с датчиком. Понятно, что стандарты на содержание СО они выдерживали, но смысл их остановки заключался не в том, чтобы обезопасить столицу от угарного газа. На этом посту экспедиторы и водители вносили в стабилизационный фонд Москвы, точнее, той части ее, что Москвой управляла, европейские рубли. В ведомости, конечно, не расписывались, ибо не для того на посту сидел человек, чтобы потом вносить полученные средства в бюджет города. Деньги, вырученные за предоставление права въезда в Москву иностранным дальномерам, шли прямиком в кабинет Анатолия Георгиевича. В этом кабинете он оставлял десять процентов от приносимой суммы и оставшиеся девяносто, точнее сказать – основные девяносто, передавал туда же, куда передавались миллионы из тех, что приносил дядя Поля и еще сорок бригадиров.

Но два дня назад случилось непонятное. Явившись на пост, трое кавказцев объявили бухгалтеру, что отныне и вовеки веков десять процентов от выручаемой на импортных дальномерах суммы будут поступать им. Они попросили бухгалтера передать своим хозяевам, что если будет иначе, им есть что противопоставить. Например, сдать ФСБ всех бригадиров «таксистов», промышляющих на МКАД.

Поскольку пост находился как раз на въезде на Кольцо, Анатолию Георгиевичу впору было задуматься над тем, что чеченская диаспора всерьез взялась за контроль над главной дорогой страны. Угроза воспринималась вполне реально. Чеченцы имеют одну особенность – недоговаривают. Сообщив о малом – о бригадирах, они намекнули на то, что готовы сдать не только бригадиров, но и тех, кому они отправляют нарезанные на «сгонах» деньги. Чеченцы действуют по принципу «желудок котенка размером с наперсток, а как насрет, так хоть лопатой выноси». Это был вызов, и Анатолий Георгиевич второй день ломал голову над тем, как его принять. Именно принять – а не заключить сделку. МКАД отдавать нельзя. На этой дороге крутятся деньги, сопоставимые с бюджетом многих европейских стран. И если каждая сволочь будет приезжать на пост экологической службы и вышибать из-под носа деньги, а потом другая сволочь вытеснять бригадиров с МКАД, то очень скоро вся власть в Москве перейдет криминально ориентированным горцам.