Читать книгу "Финиш для чемпионов - Фридрих Незнанский"

И вот — Надя едет домой. Сегодня ей удалось сесть, и она блаженно, с детским любопытством, смотрела в окно, наслаждаясь дивным летним вечером. Агеев на задней площадке следит за Надей и двумя «супругами» (как он их мысленно окрестил), которые проталкиваются к Наде поближе. Встали за ее креслом, но не заговаривают, не выдают себя… Ну! Ну? Нервы Агеева, при внешнем спокойствии сыщика, вибрируют. Надя ничего не замечает. Собралась выходить… Тут-то они ее и взяли под белы рученьки. Что конкретно «супруги» сказали Наде, Агеев, конечно, расслышать не мог — слова относило ветром. На остановке они оказались втроем.

То, что произошло дальше, может считаться провалом в работе сыщика. Агеев не думал так лопухнуться: он трезво намеревался позволить «супругам» взять у Нади кровь на анализы, чтобы проследить, куда они их повезут. Он не учел одного — своих чувств! Как уже упоминалось, за время слежки он по-своему полюбил свою подопечную; эта малявка стала для него родной. Что же это получается: видеть, как расширяются ее огромные, посиневшие от ужаса глаза, наблюдать, как ставят крест на карьере новой российской звезды художественной гимнастики — и не вмешаться? Против этого восставало… да вот, извольте, хотя бы честолюбие Филиппа Кузьмича. Он желает, чтобы Кораблина стала знаменитостью, и он мог бы как-нибудь бросить в тесной компании: «А ведь я ее рядом видел… в точности, как вас!» Он желает, чтобы эта девочка получила то, чего заслуживает, — пусть даже она один раз оступилась, приняла не то, что надо… С кем не бывает? Агееву тоже много чего случалось в жизни пить… даже и не спрашивайте!

«Алла Лайнер спасибо скажет», — оправдывал себя Филипп Кузьмич, предпринимая неожиданные для себя действия…

18

Наконец-то Гордеев мог констатировать факт: дело об убийстве Павла Любимова сдвинулось с мертвой точки! Благодаря случайности… нет, благодаря Турецкому… нет, в первую очередь Турецкому, но Гордееву повезло, что он оказался в кабинете Горохова в тот самый момент, когда Сан Борисыч позвонил этому горе-знатоку чеченских обычаев посвящения в братство мужчин. Вряд ли Горохов был бы настолько любезен, чтобы оповестить Гордеева о том, что вот уже и другие находят в его версии вопиющие пробелы. Гордеев верил в счастливые совпадения.

Полна совпадениями наша бедная жизнь! Поздним вечером после встречи с Сан Борисычем Гордеев совсем уж было собрался звонить Ане Любимовой, как позвонила она сама. Голос ее адвокату не понравился: вроде бы сухой, рассудочный и вместе с тем полный напряженности, будто ее грызет изнутри, словно она старается скрыть боль, в которой боится признаться.

— Юрий Петрович! — Обычно Аня, когда звонит в неурочное время, из вежливости спрашивает, не отвлекает ли она адвоката. Если сегодня она этого не сделала, значит, действительно не в себе… — Юрий Петрович, время идет, и я подумала: а вдруг следователь прав, и Пашу убили случайно? Проходили мимо чеченцы и убили. Вдруг Инна с Витей мне голову заморочили, а я поверила?

— Анна Владиславовна, послушайте…

— Сначала вы меня послушайте, Юрий Петрович. Я много передумала. Я сижу дома с ребенком, вижу изо дня в день одни и те же стены и постоянно думаю. О Паше, о себе, о том, что мне теперь делать. Я понимаю, что прошло много времени и теперь трудно найти убийц. Но я все равно не успокоюсь, пока не отомщу за Пашу. Знаете, по телевизору показывают шахидок. Русские убили их мужчин, и они отправляются убивать русских — мужчин, женщин, детей. Кого угодно, не выбирая, за одно то, что они — русские. Я уж думаю, может, и мне так поступать? С чеченцами? У них есть кровная месть, а у нас нет, и они нас не боятся. А надо, чтобы боялись.

— Анна Владиславовна, но вы же ничего не знаете…

— Вот именно, Юрий Петрович, я ничего не знаю. Я не знаю, кто убил моего мужа, а значит, судебного процесса, на котором вы от меня выступали бы адвокатом, не будет. Я не хочу напрасно платить вам деньги. И поэтому я прошу вас об одном: если в ближайшее время не удастся найти Пашиных убийц, вы мне поможете в кровной мести. За Пашу я убью десять московских чеченцев. Наугад. Если Пашу убили случайно, значит, по той же случайности среди тех, кого я убью, может попасться настоящий виновник. А если нет, тоже плакать не буду. Вы постоянно связаны с уголовными делами, вы научите меня обращаться с оружием, подскажете, как замести следы…

— Анна Владиславовна! — зарычал в трубку Гордеев. До сих пор он из сочувствия позволял выговориться несчастной вдове, но этот бред, извините, всяческие границы перехлестывает! — Вы меня не за того принимаете: я не Джек-потрошитель и не террорист. Я просто адвокат и бывший следователь. И в таком качестве как раз собирался вам сообщить, что по делу вашего мужа произошли существенные сдвиги…

Об этих сдвигах Гордеев рассказывал долго и смачно, кое-что преувеличивая. По крайней мере, сцена поединка со следователем Гороховым приобрела в его устах совсем уж невозможно гротескный вид! Но если Аня имела право не поверить, что юрист второго класса Горохов, с его сытеньким насекомым брюшком, кругами бегал от Гордеева по своему кабинету, прикрываясь портфелем, из которого по полу стелился шлейф бумаг, то не поверить, что дело Павла Любимова, объединенное с делом Натальи Чайкиной, взято под контроль Генпрокуратуры, она не могла. Вмешательство старшего помощника Генерального прокурора Российской Федерации — это что-нибудь да значит! А то, что эту солидную должность занимает старый друг Юрия Гордеева, сулит постоянный тесный контакт со следствием.

— Так что, Анна Владиславовна, — красиво завершил поток информации адвокат Гордеев, — настоятельно вам рекомендую выбросить из головы разных шахидов и шахидских подружек. Дикие люди, что с них возьмешь! А вам это не к лицу. У вас на руках сын, вам его надо вырастить и воспитать. За что малому ребенку столько бед: отец погиб, мать стремится в сериал-киллеры… Анна Владиславовна! Анна Влади… Анечка, что с вами? Вы плачете?

— Какая же я дура, — глубоко, облегченно вздохнула Аня. Что-то зашуршало: то ли всхлип, то ли это попали в трубку ее длинные черные волосы.

— Совсем не дура, — великодушно молвил Гордеев, — просто если все время сидеть дома и таращиться на стены, в голову может прийти еще не такая ерунда. Не по-адвокатски, а по-человечески вам советую: вызовите приходящую няню или знакомую, чтобы было кому посидеть с ребенком, и сходите проветритесь. В кино, в гости, на танцы, куда угодно! Вы молодая и красивая, рано вам себя хоронить.

Положив трубку, Юрий Петрович приосанился. Анна Любимова действительно была молодой и красивой, и даже некоторая ее полнота — полнота кормящей матери — его не отпугнула бы. Юра Гордеев не из тех, кто прельщается одними субтильными фотомоделями с ногами от ушей, он умеет ценить разнообразные ощущения! Но, как ни жаль, есть два препятствия: Аня — клиентка. И вдова. Юрий Петрович — большой ценитель женской красоты, но при этом он питает уважение к смерти и ни за что не воспользуется своим адвокатским званием для давления на терзаемую разнообразными страхами и эмоциями, потерявшуюся в этом мире женщину. Может быть, если они встретятся впоследствии — уже не как адвокат и клиентка, а двое свободных независимых людей — у них, как знать, что-то склеится…