Читать книгу "Брачный контракт - Оноре де Бальзак"

Натали подала матери ее жемчужные ожерелья, бриллиантовые уборы, золотые браслеты, всевозможные драгоценности и разложила их на туалетном столике, любуясь ими с безотчетным влечением, охватывающим многих женщин при виде сокровищ, посредством которых, как утверждают талмудисты, проклятые богом ангелы соблазнили дочерей человеческих, исторгнув для них из недр земли эти цветы небесного пламени.

— Конечно, я умею только принимать драгоценности в подарок и носить их, — сказала г-жа Эванхелиста, — но думаю, что не ошибаюсь, — их тут на изрядную сумму. А кроме того, раз мы будем жить одним домом, я могу продать свое серебро, оно только на вес стоит тысяч тридцать. Помнится, когда мы приехали из Лимы, таможня оценила его именно в эту сумму. Солонэ прав! Надо послать за Эли Магюсом. Пусть еврей произведет оценку. Может быть, и не придется обращать в пожизненную ренту остаток состояния.

— Как прелестно это жемчужное ожерелье! — воскликнула Натали.

— Надеюсь, Поль оставит его для тебя, если так тебя любит. По правде говоря, он должен был бы заказать новую оправу для этих драгоценных камней, которые он получит от меня, и подарить их тебе. А бриллианты — твои, так и в контракте будет сказано. Ну, спокойной ночи, мой ангел. После такого трудного дня и тебе и мне нужно отдохнуть.

Итак, креолка, щеголиха, знатная дама, не умеющая разобраться в условиях контракта, к тому же еще не изложенного письменно, заснула в радужном настроении, заранее рисуя себе, как ее дочь выйдет замуж за человека, которого легко водить за нос, как обе они будут распоряжаться у него в доме и смогут вести прежний образ жизни, присоединив к своим богатствам состояние зятя. Предъявив отчет по опеке и получив подтверждение, что полностью рассчиталась с дочерью, она все еще будет располагать достаточными средствами, чтобы жить в свое удовольствие.

«Глупо было так беспокоиться, — подумала она. — Поскорее бы только покончить со свадьбой!»

Таким образом, и г-жа Эванхелиста, и Поль, и Натали, и оба нотариуса были очень довольны результатами переговоров; как в том, так и в другом лагере возносили хвалу господу, — опасное положение! Ведь когда-нибудь наступит момент, и у побежденного откроются глаза. По мнению вдовы, побежденным был ее будущий зять.

На другое утро Эли Магюс явился к г-же Эванхелиста; так как всюду ходили слухи о предстоящем браке Поля с Натали, то он думал, что дело идет о покупке драгоценностей для невесты. Поэтому еврей был очень удивлен, узнав, что нужно произвести как бы официальную оценку бриллиантов тещи. Благодаря нюху, свойственному евреям, и кое-каким осторожным расспросам он догадался, что стоимость драгоценностей будет, возможно, учтена в брачном контракте. Поскольку бриллианты не продавались, он оценил их высоко, как если бы кто-нибудь покупал их у ювелира. Только ювелиры умеют отличить азиатские алмазы от бразильских. Камни из Голконды и Визапура распознаются по чистоте воды, по игре, которых недостает другим алмазам, имеющим слегка желтоватый оттенок, из-за чего они, при одинаковом весе с азиатскими, ценятся ниже. Серьги и ожерелье г-жи Эванхелиста, целиком из азиатских бриллиантов, были оценены Эли Магюсом в двести пятьдесят тысяч франков. Что касается «Дискрете», то это был, по его мнению, один из лучших алмазов, находившихся во владении частных лиц; он был известен ювелирам и один стоил сто тысяч. Узнав о цене камней, показывавшей, как щедр был ее муж, г-жа Эванхелиста осведомилась, может ли она немедленно получить за драгоценности эту сумму.

— Нет, сударыня, — ответил еврей, — если вы хотите их продать, то я могу предложить только семьдесят пять тысяч за алмаз и полтораста — за ожерелье и серьги.

— Почему же такая разница? — с удивлением спросила г-жа Эванхелиста.

— Сударыня, — сказал еврей, — чем бриллианты красивее, тем дольше они у нас лежат. Чем дороже камни, тем реже представляется случай их сбыть. Но так как торговец не должен терять проценты с капитала, то ему надо их как-нибудь возместить, а также покрыть возможные убытки от резкого колебания в цене, которым подвержен такого рода товар, — этим и объясняется разница между покупной и продажной ценой. Вы уже потеряли проценты с трехсот пятидесяти тысяч франков за двадцать лет. Даже если вы надевали свои бриллианты десять раз в году — это обходилось вам по тысяче экю за каждый вечер. А сколько платьев можно сшить на тысячу экю! Значит, те, кто хранит бриллианты у себя, поступают безрассудно; к счастью для нас, женщины не хотят входить в эти расчеты.

— Благодарю вас за разъяснения, они мне пригодятся.

— Значит, вы хотите продать камни? — с жадностью спросил еврей.

— А сколько стоит все остальное? — осведомилась г-жа Эванхелиста.

Еврей прикинул, сколько может весить золото оправ, посмотрел жемчужины на свет, тщательно перебрал рубины, диадемы, аграфы, браслеты, фермуары, цепочки и пробормотал:

— Здесь немало бразильских бриллиантов, купленных в Португалии! Я бы мог дать за все это не больше ста тысяч франков. Но если продавать из рук в руки, — добавил он, — можно было бы взять за них и свыше пятидесяти тысяч экю.

— Я оставлю эти камни у себя, — сказала г-жа Эванхелиста.

— И сделаете ошибку, — заметил Эли Магюс. — На одни только проценты с той суммы, какую они представляют собой, вы через пять лет купили бы такие же прекрасные бриллианты и вдобавок сохранили бы весь капитал.

Об этой необычной беседе все узнали, и тем самым дана была новая пища слухам, вызванным пререканиями по поводу брачного контракта. В провинции все быстро становится известным. Слуги г-жи Эванхелиста, услыхав несколько громких возгласов, вообразили, что спор зашел дальше, чем это было на самом деле; их пересуды с другими лакеями мало-помалу распространились далее и наконец из людских перешли в гостиные. К тому же внимание всего города и светского общества давно было привлечено браком этих молодых людей, одинаково богатых. Всех, от мала до велика, это так интересовало, что через неделю по Бордо ходили самые причудливые слухи. «Г-жа Эванхелиста продает свой особняк! Неужели она разорилась? Она предлагала свои бриллианты Эли Магюсу. Из переговоров между нею и графом де Манервилем ничего не вышло!» Будет ли заключен этот брак? Одни утверждали, что будет, другие — что нет. Оба нотариуса, когда у них допытывались об этом, опровергали сплетни и ссылались на чисто юридические трудности, сопряженные с учреждением майората. Но когда слухи начинают расти, их нелегко искоренить. Несмотря на уверения обоих нотариусов, несмотря на то, что Поль продолжал ежедневно бывать у г-жи Эванхелиста, сплетники не унимались. Кое-какие девицы, их маменьки и тетки, раздосадованные этим браком, о котором мечтали сами невесты или их семьи, не могли простить г-же Эванхелиста ее удачу, точно так же, как иной писатель не может простить собрату его успехи. Кое-кто мстил испанке за ее роскошный образ жизни и высокомерие, целых двадцать лет задевавшие чужое самолюбие. Видный чиновник префектуры утверждал, что и в случае разрыва оба нотариуса и члены обеих семей все равно вели бы себя точно так же и говорили бы то же самое. То обстоятельство, что учреждение майората сопряжено было с длительными хлопотами, еще более укрепляло подозрения доморощенных мудрецов города Бордо.