Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

я работала по переводу санитаркой в старческом приюте, впрочем, иногда меня нагружали и задачами медсестры. Поставить плановый укол, проследить за приёмом лекарств, провести необходимые гигиенические процедуры… Работать с маленькими детьми и стариками было тяжело, но мне нравилось. Перед ними можно было не корчить из себя кого-то, кем я не являюсь. Они смотрели неоценивающе.

— Фенри! — окликнула меня старшая медсестра, сайя Фортия, крепкая женщина средних лет с на удивление стройной, не расплывшейся фигурой. — Ты сегодня в мягкой палате номер четыре.

И подмигнула, хотя подобные вольности были ей не свойственны. Может быть, всё-таки нервный тик?

— Я же там не работаю, — возразила я с недоумением. «Мягкими палатами» называли здесь особо комфортабельные комнаты для платных пациентов. Не всех стариков бросали родственники, не все они нуждались — хотя хватало и бедных, и одиноких. Но иногда привозили и вполне семейных и благополучных дедушек и бабушек, которым требовался постоянный магицинский уход. Обычно у таких сиделка присутствовала круглосуточно, а в палате больше никто не лежал, кроме того, «мягким» пациентам дозволялись и другие вольности: пожелания по питанию и посетители вне расписания, например.

Любой каприз за ваши деньги.

Дежурство там оплачивалось выше, и, разумеется, имелась и ожидаемая очередь желающих потрудиться сотрудников. Я так даже и не пыталась в неё попасть — не люблю толкаться локтями, пусть даже за лишний кусок хлеба. А уж такого, чтобы дежурящих в мягкой палате просто так назначал кто-то свыше, и вовсе не водилось. За какие заслуги мне такие подарки?

Так или иначе, подарок только с денежной стороны. Обеспеченные старики нередко ещё более капризны, я бы даже сказала, изобретательно капризны, так что никто не говорил, что выгодная работа будет ещё и лёгкой и приятной. Впрочем, это вообще не про мою работу…

— Пациент требует именно тебя, а ты свободна. Или ты против?

— Нет, но… Может, он с кем-то меня перепутал?

— Иди, доходяга. Поешь лишний раз хоть. Понравишься — так небось и приплатит, — и снова она как-то непонятно дёрнула уголками непривычных к улыбке губ.

Я пожала плечами, пытаясь припомнить возможных кандидатов в памятливые пациенты, но потом бросила это зряшное занятие. Подошла к нужной двери, постучалась, выждала необходимые две минуты и зашла. Тихо, стараясь не шуметь при потенциально раздражительном пожилом пациенте, прикрыла за собой дверь, повернулась и едва удержалась от вскрика.

На тщательно заправленной клетчатым зелёным пледом кровати, чуть приподняв бровь и сложив руки на коленях, точно примерный школьник, сидел сайен Брагерт.

— Дайте-ка угадаю, — чувствуя, как закипает внутри злость и одновременно какое-то жгучее волнение, процедила я. — Никакого захворавшего дедушки у вас нет?

— Ты сама говорила о разнице в возрасте, я подумал, что тут мне самое место. Мне недавно стукнул тридцать один, лучшие годы жизни уже позади.

— Зато у меня они в разгаре, а вы их в данный момент изрядно портите своим здесь присутствием!

— Твои тоже уже позади, ведь ты познакомилась со мной.

Я вжалась спиной в дверь, не в силах отвести взгляд и перестать его разглядывать. А ещё, несмотря на злость за столь эпичное появление, вполне в его духе, мне хотелось глупо улыбаться, и я сжала непослушные губы.

— А вот с этого момента поподробнее. Оказывается, мы познакомились ещё до моего поступления в Академию. Очень интересно, почему я этого не помню.

— Профессиональная деформация. Смотришь на пациентов, не видя лиц.

Я чуть было не возразила, что Арвиана-то я как раз заметила — но прикусила губу и не стала.

— От чего вы тогда лечились?

— Это допрос? — вопросом на вопрос ответствовал Брагерт. Краем глаза я увидела тарелку с тонко нарезанным лимоном на прикроватном столике и сжала губы ещё сильнее.

— Это обычные вопросы при составлении истории болезни. Вы как-никак мой пациент.

— Как всё серьёзно, я бы сказал — по-научному. Дорн плохо на тебя влияет. Этак ты будешь будить меня по ночам, чтобы померить температуру.

Я отвернулась, прикрыла рот рукой.

— Не увиливайте.

— Вот оно, женское любопытство… Нет, чтобы спросить, как я жил этот месяц, нет, чтобы кинуться на шею и сказать, что соскучилась. Эта ложь пролилась бы бальзамом на моё измученное сердце, жестокая девчонка. Ну, ладно. Я рассказывал тебе, что пытался свести счёты с жизнью с помощью одного снадобья? Так вот, меня откачали именно в той больничке, где трудилась ты, примерно за полгода до твоего поступления. Мы виделись всего пару раз, но я запомнил эту девочку с чистым взглядом и нежными руками. Солнце золотило твои волосы, грудь просвечивала через строгое зелёное платье…

— Да вы прям романтик!

— Я в юности даже стихи писал. Потом я узнал тебя, когда ты пришла подавать документы, и подумал, что раз судьба свела нас дважды, непременно должен случиться и третий раз. Но интрижка с юной хорошенькой студенткой не входила в мои планы. Видишь ли, уже однажды разбитое сердце казалось таким уязвимым… Я кое-что разузнал о тебе, в частности, о твоём рабочем графике, и переставил семинары на вечер. Мне хотелось свести наше общение к минимуму.

— Не верю. Я вам… не верю!

— Ты слишком высокого мнения о моих способностях. Я не умею так складно врать. Одним словом, я не собирался рисковать карьерой и душевным спокойствием, однако ты пришла сама. Про массаж я пошутил, уверенный на все сто, что ты не согласишься. Конечно, я не хотел участвовать в этой глупой авантюре, но раз уж ты согласилась… Такой шанс нельзя было упускать. Я очень надеялся, что ты окажешься такой же занудной наивняшкой, какой казалась.

— Ну, спасибо!

— Я же говорю, врать не умею, ну, разве что умалчивать… Но всё оказалось совсем не так. И теперь я хлебнул по полной.

— А, так вот в чём дело — вы просто напились!

— Стекл, как трезвышко. Кстати, мы уже больше не преподаватель и студентка, и можем обоюдно перейти на ты.

— Это по большей части уважение к возрасту. Сколько-сколько там вам лет?

— Тридцать один.

— Кошмар! — почти искренне ужаснулась я. — Я надеялась хотя бы на двадцать девять.

— То, что ты хоть на что-то надеялась в отношении меня, уже обнадёживает.

— Ну, перестаньте, — вздохнула я, отлепляясь от двери. Чуть-чуть подумала, закрыла дверь на замок — и опустилась на кровать рядом с ним. Погладила его по руке — и он сгрёб мои пальцы в охапку. — Зачем вы всё это устроили? Вы на меня с кем-то поспорили?

— Фенри! Знаешь, я подумал, что лимон могу резать и сам. А вот разговаривать с собой не так уж весело… Купил