Читать книгу "До основанья, а затем… - Роман Феликсович Путилов"

не стал изображать героя, лег на живот на мокрую дранку крыши и выстрелом заставил человека скрыться в доме.

— Командир, это мы! — сзади, громко сопя, подсаживая друг друга полезла тройка ветеранов с винтовками.

— Лежите здесь, не дайте никому убежать через задний двор, а я вниз. — я подполз к краю крыше сарая и соскользнул вниз, повиснув на руках.

С точки зрения обороны здание трактира было абсолютно неприспособленно. Боковые стены его были глухие, к тому же слева обзору мешал глухой забор из плотно сбитых досок и сараи, которые полностью закрывали подход ударной группы моих сотрудников.

— Готовы? Молодцы. Давай гранаты.

Два человека, пригнувшись, скользнули к входу в кабак, после чего одновременно забросили в ближайшие окна первого и второго этажа по ручной гранате. Одновременно с броском гранатометчиков, открыл огонь на прикрытие мой передвижной ДОТ.

— Бойся! — в голосе кричавшего звучала откровенная паника. Граната, заброшенная на первый этаж благополучно ушла в проем окна, то граната второго этажа зацепилась за осколок стекла и упала обратно, на землю, прямо перед моей штурмовой группой.

— Берегись! — я вжался в стенку сарая, прижимая к животу принесенный мне пулемет «Мадсен».

Борис Шкалкин, самый здоровый из наших сотрудников, кому сегодня доверили нести переносной штурмовой щит, сжался за ним, вмиг став в два раза меньше в размере. Я и те двое, что стояли за моей спиной, попытались сделать тоже самое, но вряд ли у нас получилось уменьшиться настолько. Мимо нас протопал гранатометчик первого этажа, и пристроился к нам, сжимающимся за щитом, пятым, а вот второму гранатометчику сегодня не везло фатально. Разворачиваясь, чтобы бежать обратно, он наступил на размотавшуюся обмотку и тут же рухнул на землю, поднялся, теряя драгоценные секунды, сделал три шага и рухнул лицом вперед, одновременно с, показавшимся тихим, хлопком гранаты.

— Тащи его в доктору! — я обернулся к гранатометчику номер раз и он, понятливо кивнув, ухватил пострадавшего, лежащего изодранной спиной вверх, за воротник шинели и, крякнув, потащил его в тыл.

— Вперед!

«Максим» перенес свой огонь на правое крыло трактира, а мы, держась друг за другом, двинулись вперед.

— Кувалда! — боец, идущий последним, выскочил вперед, молодецки размахнувшись, со всей дури долбанул по двери кабака, которые оказались не заперты и от удара чуть не слетели с петель.

— Вперед!

Сразу за дверью обнаружился небольшой закуток, с опрокинутым стулом, очевидно, что когда то тут было рабочее место вышибалы. Справа открывался проход в обеденный зал. Нашего появления тут никто не ожидал, десяток мужчин, стоя и сидя у окон с разбитыми стеклами, старательно палили из револьверов и винтовок в кого-то, кто располагался на улице.

Ствол моего пулемета располагался на специальной полочке щита, над плечом сопящего от напряжения Шкалкина, что тащил щит, уткнувшись лицом в сплошной массив брони, действуя по моим командам. Отстрелявшись по спинам бандитов магазином на тридцать патрон, я дал команду «назад», и мы, плотной гусенечкой, отошли в сторону швейцарской, где мне подали сзади полный магазин, приняв пустой. Пока мы отходили, я успел заметить, как трое, самых шустрых, уцелев от моей очереди, успели запрыгнуть за массивную стойку, стоявшую у противоположной стены.

— Идем втроем! Гранату готовь! — мы с Шкалкиным шагнули из-за косяка, за моей спиной, держась рукой за мое плечо, прижимался ко мне Виктор Воробьев, единственный студент в нашем отделе, бросивший свой физико-математический факультет после того, как всю его семью кто-то порубил топором прямо в собственной квартире. Красавец студент талантливо играл на биллиарде, а также ловко кидал гранаты, когда была нужна не дальность полета, а точность попадания.

Над широкой стойкой торчали головы бандитов и стволы их оружия. Как только мы показались из-за угла, загремели выстрелы и несколько пуль ударили в поверхность бронещита.

Я ударил короткой очередью из «Мадсена», после чего бандиты нырнули за стойку.

— Граната! — тушка гранаты, дымя запалом, по параболе кувыркнулась за стойку, откуда с криком полезли бандиты, прямо под очередь моего пулемета.

— Махни коробке, чтобы огонь прекратили.

Я вставил в пулемет новый «рог», дождался, когда на улице прекратится стрельба «максима», после чего дал команду «Вперед. Вправо влево, подранков смотрим».

Гусеница вновь пошла вперед. Идущие за мной сотрудники делали контрольные выстрелы в распростертые на полу тела — пленные бандиты не были нужны никому.

В конце зала располагалась лестница, ведущая на второй этаж и справа был широкий проход, ведущий в кухню, на которой располагались две большие печи и стеллажи с посудой.

— Есть кто живой? Поднимайся, не то бросаем гранату.

— Не стреляйте! — над стоящими на плитах кастрюлями и сковородами появились задранные вверх руки и бледные лица. Двух обнаруженных на кухне поварят заперли в тесной кладовке, дверь которой виднелась в углу кухонного помещения, а сами, двинулись дальше, на второй этаж.

Верхнюю площадку лестницы никто из бандитов не удерживал и это была их ошибка, так как ступенях Шкалкин не мог прикрывать нас щитом. Зато потом, поднявшись на второй этаж, «мадсен», как огненной метлой вымел стрелков, пытавшихся отстреливаться их дверей номеров, расположенных справа и слева от длинного коридора. Дальше шла зачистка номеров, одного за другим. Выбивалась дверь, дверной проем заслонялся щитом, из номера раздавалось несколько пистолетных выстрелов, после чего короткая очередь из пулемета ломала всякое сопротивление.

Попыток организованно контратаковать нас не было. Остатки банды сидели по номерам, кто куда успели заскочить, и сжимая в руках свое оружие, терпеливо ждали, когда в дверях его комнаты появиться ободранный многочисленными попаданиями щит группы захвата.

Через час тела членов банды были выложены в ряд у стены трактира. Счастливый фотограф из газеты «Петроградской газеты» двигал свою камеру, чтобы на запечатлеть на снимке все три десятка бандитов и лежащие рядом с ними оружие. По двору и зданию трактира ходили мои сотрудники, в поисках тайников и схронов, а из кладовой и погреба на две подводы грузили мешки и кули с продуктами. Из конюшни вывели лошадей, которых запрягли в две, стоящие во дворе трактира, подводы, на которые тоже стали грузить обнаруженные ценности.

Раненые и врачи уже убыли в лечебницу, трупы убитых милиционеров лежат отдельно, с накрытыми лицами, возле них растерянно топчутся их товарищи, по недоразумению, оставшиеся живыми.

Наконец из сейфа, обнаруженного в номере, очевидно принадлежащем хозяину трактира, мои люди принесли вещевой мешок, наполненный деньгами и золотыми изделиями, после чего я дал команду грузить на подводы оружие, обнаруженное на и при телах бандитов и двигаться в сторону нашего дворца. Заботу о покойниках, как плохих, так и хороших, я оставил заботам господина Прежбымовского Модеста Сигизмундовича,