Читать книгу "Несущий смерть - Стивен Кинг"

— Diyno, — пробормотал Кевин. — Так не бывает.

— Что? — Отец оторвался от своих размышлений.

— Ничего. Я говорил сам с со…

Снизу донесся вскрик Попа Меррилла.

— Черт побери!

Отец и сын переглянулись.

— Пойдем поглядим, что случилось. — Мистер Дэлевен встал. —Надеюсь, он не упал и не сломал руку. С одной стороны, хочется на этонадеяться, с другой… ты понимаешь.

А если Поп снимал моей камерой, подумал Кевин. Если внизупес?

Но страха в голосе старика не слышалось, только раздражениеи удивление. И, разумеется, внизу они не увидели собаки размером со среднююнемецкую овчарку, выпрыгнувшей из полароидной камеры «Солнце-660» или изкакой-нибудь фотографии. С тем же успехом можно пытаться протащитьпосудомоечную машину через замочную скважину.

Однако страх за себя, за отца, даже за Попа Меррилла, непокидал Кевина.

* * *

Поп Меррилл радостно скатился со ступенек. При необходимостион бы подменил камеры прямо у них под носом. Будь мальчик один, могли бывозникнуть проблемы: Кевин уже вступил в тот возраст, когда кажется, что знаешьвсе и вся. Другое дело его отец, которого обвести вокруг пальца — все равно чтоукрасть у младенца бутылочку с молочной смесью. Рассказал ли Джон сыну о тойпередряге в молодости? Судя по тому, как мальчик смотрел на него — иначе,настороженно, — Поп Меррилл решил: рассказал. А что еще сказал отец сыну?Позвольте угадать. «Он разрешил тебе звать его Поп? Значит, собрался обдуритьтебя». Это на закуску. «Он змея подколодная, сынок». Это на первое. И уж,конечно, самое главное: «Говорить буду я, парень. Я знаю его лучше, чем ты.Положись на меня». С такими, как Дэлевен-старший, мистер Умелец разбирался, какдругие люди — с жареной куриной ножкой: нежной, вкусной, сочной, с мясом, легкоотделяющимся от кости.

В свое время, в более нежном возрасте, Джон Дэлевен так и непонял, что совсем не Поп, а он сам загнал себя в угол. Ведь мог пойти к жене,повиниться, и она выцарапала бы эти жалкие четыреста долларов из своей тетушки,буквально набитой сотенными. Да, какое-то время Дэлевену пришлось бы пожить ваду… Но он не просто не видел этого варианта — не мог даже представить себе егосуществование. А что изменилось с тех пор, кроме времени, которое приходит иуходит, никому не помогая, никого ничему не уча? Однако он думает, что теперьему все известно о Реджинальде Мэрионе Меррилле.

И Попа это вполне устраивало.

Он мог спокойно поменять камеры перед этим человеком,Дэлевен бы и глазом не моргнул, считая, что видит старика Попа насквозь.

Но все обернулось как нельзя лучше.

Он не приглашал госпожу Удачу на свидание, эта дамачастенько динамила мужчин, когда те более всего рассчитывали на нее. Но, разледи явилась по собственному желанию… что ж, надо брать то, что плывет в руки,и угощать госпожу Удачу по высшему разряду. Эта дрянь всегда расплачиваетсясполна, если относишься к ней с должным уважением.

Поп быстро подошел к верстаку, наклонился, вытащил изтемноты «Солнце-660» с разбитыми линзами. Положил на верстак, выудил из карманасвязку ключей, быстро оглянулся, дабы убедиться, что за ним по лестнице никтоне последовал, выбрал нужный ключ и открыл левую тумбу. Там хранились пригоршнязолотых монет, отчеканенных еще в Трансваале, альбом с марками, одна из которыхстоила шестьсот долларов, коллекция монет стоимостью примерно в девятнадцатьтысяч долларов, два десятка цветных фотографий женщины с затуманенными глазами,предающейся любовным утехам с шотландским пони, и не меньше двух тысяч долларовналичными.

Деньги, которые лежали в жестянках. Поп давал взаймы. ДжонДэлевен узнал бы купюры: все те же мятые десятки.

В тумбу Поп и положил «Солнце-660», закрыл дверцу на замок,вернул ключи в карман. А затем столкнул камеру с разбитыми линзами на пол ивскрикнул: «Черт побери!» Достаточно громко, чтобы его услышали наверху.

После чего изобразил на лице печаль и сожаление.

— Поп? — позвал Кевин. — Мистер Меррилл? С вами все впорядке?

— Да, ничего не ушиб, разве что свою гордость. Полагаю,вашей камере очень уж не везет. Я открывал ящик с инструментами, неловкоповернулся и задел эту чертову камеру. Она упала на пол, только на этот разлинзы разбились. Не знаю, должен извиняться или нет. Что я хочу сказать, тыведь сам собирался…

Он протянул камеру Кевину, мальчик взял и посмотрел наразбитые линзы, дыру в корпусе.

— Ничего страшного. — Сейчас Кевин держал камеру болееуверенно, не так, как раньше. — Я все равно собирался разбить ее.

— Значит, я постарался за тебя.

— Мне бы хотелось… — начал Кевин.

— Да, да. Я точно так же отношусь к мышам. Смейся, еслихочешь, но, если какая-нибудь попадается в мышеловку, я бью по ней щеткой, хотязнаю, что она уже мертва. Для гарантии, вот что я хочу сказать.

Кевин чуть улыбнулся, посмотрел на отца.

— Поп сказал, что у него есть колода для колки дров, папа…

— А рядом с ней, в сарае, добрая кувалда, если ее еще никтоне унес.

— Ты не возражаешь, папа?

— Камера твоя, Кев. — Мистер Дэлевен подозрительно зыркнулна Попа, но взгляд этот говорил: «Я не доверяю тебе вообще, а не в даннойконкретной ситуации». — Но, если тебя интересует мое мнение, я считаю, что тыправ.

— Хорошо. — Кевин почувствовал, как тяжесть свалилась с егоплеч, нет, с его сердца. Камера, у которой разбиты линзы, не годилась длясъемки… но Кевин знал, что не успокоится, пока не раздробит ее на мелкиекусочки. Он вертел и вертел «Солнце-660» в руках. Очень ему нравилось, чтокамере уже досталось как следует.

— Думаю, я должен оплатить вам стоимость камеры, Дэлевен, —подал голос Поп, заранее зная, какая последует реакция.

— Нет, — покачал головой Джон Дэлевен. — Давайте разобьем ееи забудем об этой безумной ис… — Он осекся. — Чуть не забыл! Мы же собиралисьпосмотреть несколько фотографий под увеличительным стеклом. Я хочу понять, чтоже висит у собаки на шее. Вроде бы мне эта вещь знакома.

— Мы можем посмотреть и после того, как разобьем камеру,правда? — спросил Кевин. — Не возражаешь, папа?

— Конечно, нет.

— Может, потом нам стоит сжечь и фотографии? Печь у меняесть, — вставил Поп Меррилл.

— Я думаю, это блестящая идея! — воскликнул Кевин. — Чтоскажешь, папа?