Читать книгу "Осколки времени - Райса Уолкер"

Тот, что пониже ростом, входит в парадную дверь, а тот, что повыше, огибает здание и направляется к боковой двери.

– Идем отсюда! – Я тяну Трея за руку, оставляя свой кофе на стойке.

Мы успеваем добраться до боковой двери первыми только потому, что высокому парню преградила путь пара, выталкивающая коляску к мощеной площади между этим зданием и следующим. Я сильно пинаю дверь, застав его врасплох, она врезается ему в плечо, и мы с Треем бежим через площадь.

Здесь нет ни укрытия, ни переулка, в который можно было бы нырнуть, поэтому либо мы бежим от них, либо сражаемся. Конечно, если они решат использовать оружие, мы обречены в любом случае. Я не собираюсь вытаскивать пистолет посреди площади, где гуляют семьи.

Коротышка что-то кричит и бежит за нами. Его приятель следует в нескольких метрах позади. Трей галантно спас мой кофе и бежит с занятыми руками. Маленькие зеленые крышки не рассчитаны на такую встряску, и кофе выплескивается двумя тонкими струйками, пока мы бежим. Коротышка уже совсем близко, и я слышу, что он кричит:

– Сестра! Стой! Мы с храмом!

Без шуток. Именно поэтому мы и бежим.

Подождите-ка. Сестра? Он думает, что я Пруденс.

Я останавливаюсь. Трей останавливается через несколько шагов, бросая на меня озадаченный взгляд, как раз когда Коротышка подходит ко мне. Я напрягаюсь, готовая драться в случае необходимости, но парень наклоняется, упершись руками в колени, пыхтя и пытаясь отдышаться.

– Прости, сестра. Я не хотел тебя напугать. Мы служим в Ламбетском храме, и нам поручено следить за тобой. Убедиться, что здесь, в Лондоне, тебя никто не побеспокоит. Они сказали, что сегодня вечером ты не выйдешь из отеля… разве что пойдешь на Глаз с гостем. Они сказали, что завтра нам нужно будет быть начеку, потому что ты будешь ходить по магазинам и болтаться по городу.

Я бы с удовольствием выяснила, какая именно группа поручила этим ребятам следить за Пруденс, но не могу придумать, как получить эту информацию, не вызвав подозрений. Может быть, они и сами не знают.

Высокий парень говорит:

– Мы были озадачены той пожилой женщиной, которая перемещалась то туда, то сюда. Мы даже думали, что это ты, пока Эдди не присмотрелся.

Эдди, он же коротышка, кивает:

– Я видел твое лицо в окнах храма каждое воскресенье, еще когда был мальчишкой. Мы оба видели, – он бросает настороженный взгляд на Трея. – Потом мы увидели, как ты уходишь, и я сказал Шону, что мы должны пойти за тобой и убедиться, что все в порядке. Что он не беспокоит тебя и вообще ничего такого.

Колеса в моей голове начинают вращаться. Какая ложь уменьшит вероятность того, что они доложат обо всем тому, кто их нанял?

– Эм… на самом деле вы следили не за тем человеком, – говорит Трей. – Хотя мы здесь отчасти по той же причине, что и вы. Келли так похожа на изображение сестры Пру в нашей часовне, что кто-то предположил, что она может быть хорошим двойником… ну, вы знаете, для безопасности.

Я на мгновение опешила, потому что он назвал меня тем же самым фальшивым именем, что и во время нашего посещения храма на шестнадцатой улице, где я получила отвратительный шрам на бедре из-за одного из доберманов. Но это было в другой временной линии, что означает, что Трей ничего из этого не помнит.

Я на мгновение выкидываю эту загадку из головы и добавляю:

– Все говорят мне, что я похожа на сестру Пруденс. Наш учитель сказал, что, может быть, именно так я должна следовать Пути, чтобы помочь ей быть в безопасности, будучи приманкой или чем-то еще. Так или иначе, он сказал брату Конвеллу, и они послали сестре Пруденс мою фотографию. И она попросила меня встретиться с ней здесь, в Лондоне.

Трей делает шаг ближе и обнимает меня за плечи.

– Мы заметили вас, ребята, в вестибюле и еще раз, когда пили чай. И когда Келли узнала вас там, это напугало ее.

Он все еще держит мой кофе, поэтому я забираю его у него. Когда я это делаю, Коротышка бросает взгляд на мою руку, где должна быть татуировка лотоса, основанная на нашей поспешно созданной истории прикрытия. Я быстро кладу другую руку сверху и дрожу, как будто использую кофе, чтобы согреть их, а затем смотрю за их плечи, где Глаз вращается над верхушками зданий.

– Если вы здесь, то кто присматривает за сестрой Пруденс? Она сказала, что они собираются покататься на Глазу в девять, верно?

Двое парней нервно переглядываются.

– Ты права, – говорит высокий парень. – Может, нам лучше вернуться?

– Извините за путаницу, – кричит другой через плечо, когда они спешат через площадь к дощатому настилу.

Мы на мгновение задерживаем дыхание, а затем идем дальше в более спокойном темпе, потягивая то, что осталось от нашего кофе. Отель Трея находится через соседнюю улицу и один квартал – высокое, изогнутое строение, которое больше похоже на гигантскую скульптуру, чем на отель.

– А ты быстро сообразил. Но кто такая Келли?

Глаза Трея слегка расширяются.

– Просто прикрытие. Я подумал, что мне следует на всякий случай избегать твоего настоящего имени…

– Хорошая идея. Просто… ты использовал то же самое фальшивое имя, когда мы были в храме киристов… в другой временной линии. Мне кажется странным, что ты придумал такое же имя.

В тусклом свете уличных фонарей трудно сказать, но мне кажется, что он покраснел. Он на мгновение замолкает, а затем качает головой и улыбается.

– Келли была коллегой моей мамы и часто приходила на ужин, когда мне было лет двенадцать-тринадцать. Она тогда только-только закончила колледж, темноволосая, хорошенькая. Скажем так, она произвела на меня яркое впечатление.

– Какого рода впечатление?

– Влюбился без памяти. Я несколько недель был подавлен, когда ее отправили за границу. Было так плохо, что я даже позвонил ей однажды в субботу, прикрываясь опросником, просто чтобы услышать, как она говорит. Мой голос сорвался на полуслове, поэтому я почти уверен, она поняла, что это я.

– Так вот в чем был большой секрет. Тот, о котором ты упоминал в видео, которое оставил для себя, и который, как ты сказал, никогда никому не рассказывал?

Трей распахивает дверь. Вестибюль отеля «Парк-Плаза» похож на его фасад – гладкий и современный, с большим количеством черного и вкраплениями ярких цветов. Теперь, когда мы оказались внутри, под светом прожекторов, я определенно могу сказать, что он покраснел, и я чувствую себя немного виноватой за то, что дразнила его.

– Да. Но классно, что она не рассказала моей маме.

– А может, она все-таки рассказала и это твоя мама самая классная?

Трей смеется.

– О нет. После встречи с мамой ты поймешь, что это совершенно не в ее характере. Она бы нашла десятки способов подразнить меня по этому поводу, может быть, не прямо, но… если бы она знала, я бы знал, что она знает.