Читать книгу "Кнут и пламя - Марианна Красовская"

- Мои клятвы неизменны, мой господин, – звонко ответила Наймирэ, сверкнув влажными глазами. – Я клянусь любить тебя и почитать выше жизни моей.

Вики робко взглянула на Аяза, но сказать ничего не посмела. Он улыбнулся и поднял ладонь вверх.

- Позвольте и нам!

Жрец покачал головой сокрушенно, и хан шепнул ему о пожертвовании на храм.

- Есть ли здесь еще те, кто хочет принести клятвы заново? – зычно спросил старик. – Пусть выходят.

Аяз с Викторией вышли первые, а за ними потянулись еще несколько пар.

- Клянусь хранить тебя от бед и защищать от врагов, – прошептал Аяз жене. – И любить тебя, как свою жизнь, и быть верным тебе, моя звездная кобылица.

- Клянусь любить тебя и почитать выше жизни моей, – отвечала Виктория, моргая и не понимая, отчего мир стал мутным.

Всё ещё не веря в то, что произошло, Вики вышла из храма, глубоко вдыхая свежий воздух. Сердце колотилось в горле, слезы никак не хотели униматься.

- А ты не беременна, душа моя? – вкрадчиво спросил у нее Аяз. – Ты уж больно чувствительная.

- Нет, – фыркнула Виктория и ткнула его кулаком в плечо. – Разволновалась просто. Для меня это важно.

- Если важно, почему не говорила? – растерянно спросил муж. – Разве я тебе хоть в чем-то отказываю? Ну хочешь, в Галлии или в Славии в храм сходим? Только с одним условием.

- С каким? – подозрительно прищурилась Виктория. – Хотя позволь я сама угадаю: брачная ночь, да?

- Хочу брачную ночь, – прижал ее к себе Аяз. – У нас ведь ее не было по-настоящему.

- Будет, – пообещала Вики. – Сегодня непременно. Если детей Айша еще на одну ночь возьмет.

- Ты обещала мне кое-что.

- Я помню.

- Хватит! – рявкнул им в ухо хан. – Вас ни на минуту одних оставить нельзя! Вперед, нас ждет пир и много жратвы!

Аяз закатил глаза, бормоча что-то про завистников и старость, ловко увернулся от подзатыльника и запрыгнул на коня, приведенного каким-то мальчишкой, сажая перед собой и жену. Свадебный пир должен состояться на большом поле у реки – даже дворец не вместит столько гостей. На повозке до туда ехать долго.

Еще накануне Виктория бодро командовала своими невестками и управляла армией помощниц, готовя угощения. Ее забрал Аяз поздней ночью, совершенно обессилевшую. Зато голодным не останется никто: прямо на земле, на белоснежных (пока) скатертях были разложены стопки хлебов, головки сыра, горы пылающих помидоров и пупырчатых огурцов, стояли миски с жареной птицей, запеченным мясом и множество других блюд.

Аяз и Вики опустились на подушки среди множества гостей.

- Свадьба по степным обычаям – это почти как Хумар-дан, – рассказывал Вики супруг. – Разве что скачек не будет, и то не факт. Сейчас напьются и будут силой меряться.

- И ты будешь? – полюбопытствовала Вики.

- Мне-то зачем? – удивился степняк. – У меня в больнице каждый день проверка на выносливость. Все эти детские забавы мне не интересны.

Но все равно с удовольствием наблюдал, как несколько юношей, выйдя на ровный участок поля, устроили показательный бой на кривых саблях. Подскакивал, морщился, ворчал "Да кто ж так бьет! Мало что косоглазые, так еще и криворукие!" и даже пару раз дернул рукой, когда один из бойцов совершил явную ошибку.

- Выходи, – толкала его в бок супруга. – У тебя и кнут есть. Ты их всех одолеешь.

- Успеется, – загадочно улыбался Аяз, незаметно придвигая Вики баклажаны, от которых она была без ума. – Смотри, сейчас петь будут!

Виктория вздохнула. Ей уже было скучно. Сбежать бы...

- А теперь настало время невесте выбрать ту семью, благословение от которой она желает получить! – раздался над полем звонкий голос Наймирэ.

- Началось, – пробормотал Аяз. – Угадай, кого она выберет?

- Родителей? – предположила Виктория неуверенно.

- С чего бы? Не больно-то у них счастливая жизнь была.

- А кого?

- Вставай, пошли.

- Я смотрю на своего брата Аяза и его Кегершен и говорю – вот та семья, прекрасней которой я не видела! – громко отвечала матери Эмирэ.

- Твою мать! – прошипела Вики, в панике посмотрев на Аяза. Криво улыбаясь, он поднимался с подушек.

- Я не пойду, – заныла она. – Ты что! Я ничего не готовила! Я не знаю ваших танцев!

Кожаная петля хлыста приподняла ее подбородок, заставляя взглянуть в узкие черные глаза, сейчас горящие предвкушением. У Виктории вспыхнули щеки, и не только щеки. Кнут для нее был вовсе не оружием.

- Пойдем, – повторил Аяз, беря ее за руку.

Словно завороженная она вставала и шла вслед за ним. Он сбросил елек и дернул завязки рубашки, обнажая верхнюю часть груди.

- Ничего не бойся, – шептал Аяз, обхватывая ее лицо руками и нежно целуя в нос. – Я всё сделаю сам. Просто не дергайся.

- А я и не боюсь, – еле слышно отвечала Виктория. – Я просто хочу тебя до безумия.

Это действительно было так. Она возбуждалась от вида супруга с кнутом так, что у нее ноги подкашивались. Они теперь редко играли в какие-то игры, а кнут он и вовсе не использовал в спальне давным-давно, но тело помнило, между ног сразу становилось горячо и мокро, а тот факт, что на них еще и смотрит человек двести народу, вовсе сводил с ума.

Аяз сглотнул. Сейчас он остро жалел, что задумал совместный танец. Что ему стоило просто сказать речь и подарить какую-нибудь безделушку, сделанную своими руками? Нет же, захотелось покрасоваться перед родней... и особенно перед Вики. Но когда она так смотрит и говорит, о танце думаешь меньше всего. Восемь лет назад он бы даже не смог скрыть реакцию тела, но сейчас он всё же научился держать себя в руках, и потому делал шаг в сторону, раскручивал кольца кнута и давал знак музыкантам.

Грохнули барабаны. Зрители затаили дыхание. Аяз, чуть согнув колени, отлонился назад, взмахнул кнутом, повернулся... танец начался. На этот раз он был не один – кнут вихрился вокруг девичьей фигурки, то ласкаясь к ней, то взрывая землю вокруг. На самого танцора, его прыжки и прогибы даже и не смотрели. Все ждали от женщины, что она вот-вот вскрикнет, испугается, что на рассеченных кончиком кнута одеяниях покажется кровь. Но женщина взмахнула рукой, будто усмиряя плеть, шагнула вперед и вокруг нее вспыхнула трава. Кнут бьется вокруг нее, пытаясь потушить огонь, местами ему это удается. От шальвар Виктории уже остались одни лохмотья, каким-то чудом почти не обнажающие ноги. Аяз вскидывает руку, плеть обвивает одну из девичьих раскинутых рук, но она резким движением стряхивает его. Тогда он посылает кнут вперед, плотно охватывая талию супруги плетеной кожаной полосой, и с силой бросает женщину на себя. Его рука сжимает ее ягодицу. Виктория смотрит ему в глаза, остро ощущая животом его возбуждение. Она и сама вся горит, ей хочется застонать только от его горячего взгляда, и пламя вокруг нее вспыхивает уже хаотически. На висках Аяза капли пота, губы дрожат, на шее бьется жилка.