Читать книгу "Империя травы. Том 2 - Тэд Уильямс"

– Говорят, что она могущественная женщина, обладающая даром убеждения, ваше величество, – заговорил Пасеваллес. – Я не уверен, что вам стоит устраивать для нее личную аудиенцию.

Саймон приподнял бровь и нахмурился еще сильнее.

– Лорд Пасеваллес, вы, как и моя жена, считаете, что я не могу находиться наедине с женщиной, не выставив себя дурачком? Неужели вы думаете, что стоит ей распутно подмигнуть мне, и я решу пренебречь Северным альянсом ради Пердруинского синдиката?

– Разумеется, нет, сир. Конечно, это весьма сложный вопрос, но он не такой срочный, как проблемы с норнами. – Пасеваллес помолчал и сотворил Знак Дерева. – Ведь война уже совсем рядом. Синдикат и альянс пытаются не допускать друг друга в порты, которые они считают своими, а в нейтральных неизменно устраивают драки. Иногда в них погибают люди. Кроме того, они похищают матросов с кораблей соперников, а порой занимаются пиратским промыслом, впрочем, осторожно и выборочно.

– О, раз все настолько сложно, вы с Тиамаком непременно должны стоять у меня за спиной? Король Простолюдинов не сможет разобраться в столь непростых проблемах?

Пасеваллес нацепил маску напряженного терпения – Тиамак подозревал, что и сам он нередко прибегает к такому же приему.

– Нет, ваше величество. Все знают и уважают ваш здравый смысл. Но подобные споры невозможно разрешить, не изучив многочисленные договоры и контракты. Не думаю, что вы готовы заняться ими лично?

– Нет, проклятье, нет. – Сегодня терпение Саймона заканчивалось гораздо быстрее, чем обычно, заметил Тиамак и вновь пожалел, что король не позволяет им помочь ему поправить здоровье. Когда Саймон поднял руку, показывая свое неудовольствие, она задрожала, однако он, казалось, ничего не заметил. – Но я не думаю, что из моей беседы наедине с вашей Иссолой без целой армии писцов и чиновников, слушающих каждое наше слово, выйдет какой-то вред. Иногда люди гораздо проще, чем вам кажется, лорд Пасеваллес.

– Я уверен, что вы правы, ваше величество. – Пасеваллес кивнул и сел, но он все еще выглядел встревоженным, и Тиамак подумал, что ему следует больше работать совместно с нынешней Рукой короля, во всяком случае относительно плохого здоровья Саймона.

Даже если на время забыть о любимой библиотеке, Тиамак беспокоился, что слишком много важных дел еще не сделано. Из-за активизации норнов и сомнений в верности короля Хью проблема Джона Джошуа и его запрещенной книги, а также высокой вероятности того, что сын Саймона занимался исследованием подвалов Хейхолта, не обсуждалась уже почти две недели. Тиамаку совсем не нравилась мысль о том, что им придется защищать замок, полный подземных ходов, которые так и остались неизученными, но Саймон явно считал этот вопрос слишком болезненным, словно ему следовало предвидеть, что его сын может обнаружить подземные тайны замка и защитить от них Джона Джошуа.

«О, брат Этан, зря я тебя отослал в такое сложное время, – подумал Тиамак. – Мне бы не помешал еще один верный человек в замке! – Он вспомнил, что не ответил на последнее письмо монаха, которое уже несколько дней лежало на письменном столе в его покоях, похороненное под грудой других бумаг, требовавших немедленного внимания. – Я очень надеюсь, что ты сейчас в безопасности, брат. И все же, как и Саймон, я должен заниматься только теми вопросами, которые важны в настоящий момент, а не тем, чем мне бы хотелось. Нет сомнений, что буря приближается, хотя мы не знаем ни ее размеров, ни насколько сильным будет удар. Сейчас нам остается лишь готовиться и молиться, что удача окажется на нашей стороне».

– Ну как? – спросила Танахайа юного принца. – Разве не замечательную лодку мы построили?

Морган смотрел на лодку с подозрением и недоверием. Как и большинство смертных, он носил свои чувства точно богатую одежду, демонстрируя их всем напоказ.

– А она будет плавать? – спросил он. – Вдруг внутрь просочится вода?

Танахайа позволила себе рассмеяться, хотя и не испытывала особого желания.

– Вот почему тростник так плотно связан. А теперь помоги мне отнести лодку на воду.

Говорила Танахайа легко и уверенно, но испытывала совсем другие чувства: ей казалось, будто она проглотила орех в твердой скорлупе, и он застрял, не добравшись до желудка. Она не могла поверить, что ее наставник Имано мертв. Когда она оставила его, чтобы отправиться к Джирики и Адиту, Танахайа знала, что, возможно, им больше не суждено вместе наслаждаться долгими утренними часами, наблюдая, как трава отдает росу воздуху, в котором носятся разноцветные птицы, подобные вспышкам радуги, но даже представить не могла, каким окончательным окажется их расставание.

Ей было трудно помнить о настоящем ради более счастливого мира воспоминаний. Имано обладал способностью говорить о вещах, произошедших в далеком прошлом, так, словно они случились вчера; находиться с ним рядом значило одновременно побывать в далекой древности и в настоящем.

«Вот, – мог сказать он, – песня, которую поет дрозд, словно он только что ее сочинил и хочет, чтобы все услышали, как она мудра и красива! А ты знала, что Виндамейо не приступал к изготовлению своих стрел, не сходив сначала в сад, чтобы поблагодарить птиц за их перья? Ему не нравились города, он жил в окружении цветов, как мы, и двигался осторожно и тихо, чтобы не потревожить окружающую жизнь. Даже песни, которые он вплетал в свое ремесло, были не громче, чем жужжание одинокой пчелы».

Танахайа сидела рядом со своим наставником, наблюдала, как мохнатые пчелы перелетают с цветка на цветок, и ей казалось, будто Виндамейо Лучник тоже здесь, с ними.

Но она не могла долго игнорировать свои сегодняшние обязанности. С помощью Моргана Танахайа столкнула лодку на мелководье и, забравшись внутрь, протянула руку юноше, который с непонятным Танахайе сомнением ее взял. Сейчас Танахайю удивляла избыточная вера в свою способность жить среди смертных в качестве посла – так было всего несколько лун назад – и представлять свой народ, не прожив среди смертных хотя бы несколько лет. Она с трудом понимала этого ребенка, с его переменчивыми настроениями и взаимными недоразумениями.

«Ты был прав, Имано, мой дорогой наставник, когда сказал, что лучше всего мы учимся, поняв, как мало знаем».

Морган забрался внутрь, и лодка закачалась, но Танахайа знала, что построила ее хорошо, и она вполне надежная, принц слишком сильно наклонился в сторону, и они едва не перевернулись.

– Почувствуй движение, – сказала она Моргану. – Впусти движение лодки и воды в себя, но медленно, чтобы они стали частью тебя.

– Я уже плавал на лодках, – сказал он, нахмурившись.

– Я не хотела тебя обидеть. Но маленькая лодка, в особенности на быстрой реке, это совсем другое дело. Ты не можешь заставить ее вести себя как тебе захочется. Вода течет, куда пожелает, и лодка плывет вместе с ней. Однако ты можешь позволить ее движению проникнуть внутрь тебя, и тогда сам окажешься в центре.