Читать книгу "Уборщица. История матери-одиночки, вырвавшейся из нищеты - Стефани Лэнд"

Потом она быстренько поправилась:

– Ну, конечно, дата и время будут и на автоответчике тоже. Но их все равно надо называть каждый раз, когда ты начинаешь и заканчиваешь, и с домашнего телефона, чтобы он зафиксировался на определителе. Так мы отслеживаем часы работы.

Я кивнула, все еще с испуганными глазами. Она уже говорила мне об этом раньше, когда выдавала листы с данными клиентов, к которым меня приписали, но я не все запомнила из того огромного количества инструкций. Судя по всему, Лонни не раз приходилось их повторять.

Лонни указала мне на ванную, находившуюся напротив небольшой квадратной кухни.

– Что касается этой ванной: особое внимание надо обратить на столешницу и стену над раковиной.

Лонни, по ее собственным словам, использовала много лака для волос, о чем свидетельствовали два больших флакона, стоявших под зеркалом.

– В остальном все стандартно: унитаз, ванна и душ.

Она похлопала меня по плечу.

– Покажи, на что ты способна. Я приду попозже и проверю твою работу.

За много лет до того, как забеременеть Мией, я подавала заявление в местное отделение клининговой службы «Мерри Мейдс», пытаясь найти работу где-нибудь кроме кофеен. В первый свой день я смотрела в офисе обучающее видео: блондинка в рубашке-поло и брюках цвета хаки, улыбаясь, надевала наколенники, а дикторша звонким голосом говорила: «Так как мы моем пол? Вот так! Стоя на четвереньках!» Я тогда ухмыльнулась, но в дальнейшем кое-что из этого учебного видео очень мне пригодилось: надо было в голове разделить каждую комнату, каждый уголок квартиры на маленькие квадраты. В «Мерри Мейдс» сотрудницам рекомендовали работать всегда в одном направлении: слева направо и сверху вниз. С тех пор, когда я убирала, это видео раз за разом проигрывалось у меня в голове: начинаем с левого верхнего угла, идем вниз и вправо, и так до самого конца.

Почти автоматически я точно так же убирала и в ванной у Лонни: начиная с левой стороны двери, левого верхнего угла зеркала и дальше вниз и вправо. Лак, не попавший на волосы, оседал на всех поверхностях, но их в любом случае требовалось отмыть. Да и пятна от него оставались весьма заметные – такие не пропустишь. Работа уборщицы в целом заключается в том, чтобы пройтись по каждому квадратному сантиметру помещения. Если в доме четыре спальни, две хозяйских ванных и две гостевых, кухня, столовая, гостиная и салон, можно представить себе, сколько там таких квадратных сантиметров – но каждый все равно должен быть прибран!

Когда я сказала Лонни, что закончила с ее ванной, она слегка выпятила губы, готовясь проверять мою работу. Через пару секунд после того, как она скрылась за дверью, оттуда послышался возглас:

– Стефани!

Я бросилась к ней. Стоя перед зеркалом, она согнулась напополам, а потом быстро выпрямилась. Потом наклонилась снова и попросила меня сделать то же самое. Пальцем она ткнула в пятно на зеркале, которое я не заметила, потому что его было видно только снизу. Потом она провела ладонью по столешнице.

– Все надо переделать, – сказала Лонни, помотав головой. – Остался лак на столешнице и на стене.

Глаза у меня расширились. Я совершенно забыла про стену.

Она заставила меня тоже провести рукой по столешнице, чтобы убедиться, что та липкая, и велела ощупать все поверхности в ванной. Тонкая пленка лака лежала повсюду, даже на задней стенке туалетного бачка, которую я тоже пропустила.

– Но ванна и душ выглядят прекрасно, – похвалила меня Лонни, снова похлопав по плечу, прежде чем выйти за дверь.

Стоя в ванной и глядя на свое отражение в зеркале, я вспоминала, как мама расхваливала меня перед подругами.

– Стефани начищает ванну прямо-таки до блеска, – говорила она.

Теперь в зеркале я видела себя приниженной, опустившейся, готовой не только отмывать туалет другой женщины, пока та сидит на диване и листает журнал, но и делать это повторно по ее требованию.

Когда моя новая работа стала набирать обороты, Дженни меня уволила. Естественно, по СМС, которую прислала в восемь часов вечера, после того, как я отказалась от заказа, на который она поставила меня на следующий день. Мне надо было убирать другой дом, от «Классик Клин», о чем Дженни знала, но забыла, и все равно она использовала это против меня.

«Я отдала тебе этого клиента, потому что ты говорила, что хочешь больше часов, – написала она. – Так не делается. Мне нужен человек, который играет в команде».

Я не стала оправдываться, зная, что Лонни будет довольна, заполучив меня единолично. Оплата в «Классик Клин» была ниже, но их организованность и деловой подход являлись в моем случае неоспоримыми плюсами. По крайней мере, на данный момент. Других вариантов у меня не было.

Порнодом

В первые пару недель я сопровождала Кэтрин, женщину, которую должна была заместить. Она была выше ростом и старше меня и ездила на свежем джипе «Чероки». Она сказала, что собирается перейти бухгалтером на полный день к мужу, в строительную компанию. Уборкой она подрабатывала, пока его бизнес простаивал. Она выглядела усталой, но явно радовалась тому, что обходит своих клиентов в последний раз.

Я ездила за ее джипом по домам две недели, пытаясь перенять ее спокойный, размеренный подход к делу. За несколько дней до Рождества я заметила, что клиенты оставляли ей открытку, куда вкладывали долларов десять или около того. Они не знали, что к ним придут две уборщицы, как не знали, что я ее скоро заменю. Каждый раз при виде такой открытки она искренне удивлялась, и у меня возникло ощущение, что свои рождественские сюрпризы уборщицы получали не слишком часто. Мне предстояло проработать целый год, раз двадцать пять отскрести руками каждый туалет, чтобы получить десятку чаевых.

Нам внушали, что мы должны заходить в дом через заднюю дверь, или через боковую, на кухне. За собой следовало вкатить аккуратную тележку с моющими средствами и щетками, взять мешок с чистыми белыми тряпочками, пылесос и швабры. Поначалу я плохо управлялась со своим инструментарием. Подход «Классик Клин» отличался от того, к которому я привыкла у Дженни – мы должны были все отмывать руками. Моя работа больше не ограничивалась тем, чтобы смахнуть пыль и навести блеск, а потом прыснуть освежителем. Здесь все надо было мыть – используя разные щетки и губки, хозяйственное мыло и уксус.

Я кое-как затаскивала все в дом, стараясь сделать это за один раз, и организовывала свою «рабочую станцию», как мне сказали называть тележку. Открывала папку с графиком, записывала имя последнего клиента и звонила в офис, чтобы оставить сообщение с датой и временем начала уборки. Поначалу мне приходилось сильно торопиться, чтобы закончить уборку в доме за три или четыре часа, которые на нее выделялись, и отзвониться об окончании.

У меня установился более-менее постоянный режим дня, начинавшийся с того, что я отводила Мию в ясли, находившиеся за углом от нас. Эти ясли никогда мне не нравились, но только там принимали оплату в виде пособия. Мне казалось, что у них очень холодно, слишком много народу, а воспитательницы делают свою работу через силу; кроме того, Мия приносила оттуда очередную болезнь, стоило только ей поправиться после предыдущей. Мне надо было ее туда водить, чтобы иметь возможность работать, даже ценой ее благополучия. На данный момент мои заработки являлись для нас главным приоритетом. Помню, как я стояла на пороге яслей, держа Мию за пухлую маленькую ручку. Я знала, что нужна ей. Знала, что нам лучше бы посидеть дома, но не могла объяснить, что меня уволят, если я не явлюсь на работу, а это означало бы для нас полный крах. Мы остановились, прежде чем шагнуть в дверь. Я посмотрела на дочку и увидела зеленые сопли, стекавшие из носа на верхнюю губу.