Читать книгу "Спецназовец. Точка дислокации - Андрей Воронин"

— Да ты, я вижу, и впрямь не воруешь, — обратился он к Логинову.

Тон у него был ворчливый, а вид — сонный и недовольный, какой и полагается иметь «владельцу заводов, газет, пароходов», затемно поднятому с постели и увезенному к черту на рога по важному, но не особенно приятному делу.

— Грешен, — кротко признался генерал. — Пока в полковниках ходил, было не по чину, да и служба у нас, сам знаешь, не интендантская. А как в генералы выбился, столько дел навалилось — ужас! Ни тебе газетку желтенькую полистать, ни тебе жареный репортаж по телевизору посмотреть… Короче, полная информационная блокада. А откуда, если не из средств массовой информации, мне было узнать, что генералам воровать полагается? В армии меня другому учили — честь дороже, и так далее, и тому подобное, — а подчиненные, разгильдяи этакие, забыли предупредить. Спасибо, хоть ты подсказал. Я вот думаю: может, начать? Да только, боюсь, поздновато спохватился. Пока научишься, руку набьешь, глядишь, уже и в отставку пора. Да и посадят раньше.

— Непременно, — авторитетно подтвердил Шапошников. — С твоими умениями как пить дать посадят. Утром скрепку из собственного кабинета умыкнешь, а к обеду сядешь. Ну, веди, показывай хозяйство. Останьтесь, — уже другим, приказным тоном резко бросил он охраннику, сделавшему движение в сторону дома.

Андрей Никитич указал на крыльцо и первым пошел к дому, оставляя за собой полосу примятой травы. Штанины брюк немедленно промокли почти до колена и украсились затейливым узором из прилипших травинок и семян.

— Не понимаю, — бормотал у него за спиной Шапошников, — кой черт понес меня на эти галеры? Неужели нельзя было обойтись без меня?

— Нельзя, — не оборачиваясь, сказал генерал. — Во-первых, ты должен сам взглянуть на личный состав и провести инструктаж. А во-вторых, им тоже не помешает на тебя посмотреть и послушать, что ты скажешь. В разговоре со мной, не в обиду будь сказано, ты напустил-таки туману. Я лично на подробностях не настаиваю: меньше знаешь — крепче спишь. Но я — это я, а ребятам с твоей подачи голову под топор класть. И без государства за спиной, заметь, на свой страх и риск. Поэтому решать не мне и не тебе, а им. Согласятся с неполной колодой ва-банк идти — твое счастье, не согласятся — думай сам.

Шорох шагов у него за спиной стих — Шапошников остановился.

— Не понял, — сказал он изумленно. — Ты что, торгуешься со мной?

— Нет, — коротко ответил Андрей Никитич. — Ну, что стал, господин олигарх? Шевели своей буржуйской задницей! Ты ведь ценишь свое время на вес золота, да и дело у тебя спешное. Поэтому давай без мелодрамы и риторических вопросов. Люди должны знать, на что идут. И зачем.

— Люди, — недовольно проворчал Шапошников. — Люди твои — это, Андрюша, отдельный разговор. Я просмотрел их досье и, честно говоря, не понял твоих резонов. Что это за команда такая: физрук, трудовик и вышибала? И дважды майор для комплекта… Я ведь, кажется, просил…

— Ты просил, — согласился Логинов. Он остановился, дойдя до крыльца, и повернулся к старому другу лицом. — Ты просил, я выполнил. Не нравится — ступай в другое место, а я умываю руки. Только предупреждаю: лучших ты не найдешь. По крайней мере, если будешь продолжать действовать неофициально, не прибегая к помощи компетентных органов и структур.

— Черт, — пробормотал Шапошников, — я уже и забыл, как это, оказывается, погано — от кого-то зависеть.

— Сочувствую, — без тени сочувствия произнес генерал и, поднявшись на крыльцо, открыл тяжелую дубовую дверь.

Люди, от которых с некоторых пор зависел миллионер Шапошников, сидели за круглым столом в комнате, добрую четверть которой занимала большая, выложенная изразцами русская печь. От печи исходило ровное сухое тепло, в полумраке мерцал цветным экраном и приглушенно бормотал работающий телевизор. Вслед за Шапошниковым переступив порог, генерал Логинов щелкнул выключателем, и под низким потолком зажглась затененная оранжевым матерчатым абажуром лампа. Накрытый белой скатертью стол стоял прямо под ней; на столе лежала газета с наполовину разгаданным кроссвордом и шариковая ручка. Это зрелище мимолетно порадовало Игоря Михайловича, который, грешным делом, опасался увидеть бутылку водки и немудреную закуску — какие-нибудь соленые огурцы, колбасу или банку кильки в томате.

Люди генерала Логинова поднялись со стульев, приветствуя начальство. Все четверо были, как на подбор, рослые и крепкие — одно слово, десантники. Шапошников подавил вздох: если бы исход дела зависел только от их телосложения и физической подготовки, все было бы намного проще. Эти парни умели без ущерба для здоровья ломать об головы кирпичи, но в данном случае важнее было содержимое этих голов, чем прочность черепов. Впрочем, Логинов сказал правду: выбирать не приходилось. Оставалось только целиком довериться старому приятелю в расчете на то, что он хорошо знает своих бывших подчиненных и не ошибся в выборе. А если ошибся — что ж, все когда-нибудь кончается, в том числе и удача, и деньги, и даже жизнь.

— Садитесь, — сказал своим людям генерал. — Полагаю, нужды в представлениях нет. Игоря Михайловича вы все знаете, а ваши досье им изучены.

Шапошников, не снимая пальто, присел на свободный стул и испытующе оглядел сидевшую напротив четверку. Они были и похожи, и не похожи на свои фотографии, так что он далеко не с первого взгляда разобрался, кто есть кто. Без труда от других можно было отличить разве что Быкова, потому что он был заметно старше — не пожилой, нет, но матерый и, судя по пристальному взгляду прищуренных глаз, далеко не глупый.

Быков промолчал, и остальные тоже не проронили ни словечка, хотя Шапошников ожидал, что кто-нибудь из них изумится: дескать, я и не знал, что на нас имеются досье! Но ничего подобного не прозвучало, из чего следовало, во-первых, что все они не дураки, а во-вторых, хорошо понимают серьезность момента.

— Могу лишь добавить, — продолжал Андрей Никитич, — что господин Шапошников в свое время, как и вы, проходил срочную службу в воздушно-десантных войсках. Мы вместе воевали в Афганистане, так что… — Он развел руками. — Собственно, на этом моя речь закончена, а роль сыграна. Может, чайку организовать?

— Уволь, — отказался Шапошников.

— В другой раз, — согласился с ним Быков.

— А жаль, — подал голос Якушев. — Сроду меня генералы чайком не потчевали.

— Заработай сперва, — сказал ему Баклан.

Жук промолчал, ограничившись легкой неопределенной усмешкой: он явно не любил попусту сотрясать воздух, высказывая мнения, которые никого не интересуют и никем не будут приняты в расчет.

— Вероятно, у вас ко мне имеются вопросы, — сказал Шапошников, после короткого совещания с самим собой приняв единственно возможное решение. — Я готов на них ответить — по крайней мере, на те из них, которые имеют прямое отношение к делу. Я и приехал-то сюда исключительно для этого.

— Вопросы имеются, — кивнул Быков. — А решать, какие из них относятся к делу, а какие не относятся, будете вы?