Читать книгу "Дорога из Освенцима - Хезер Моррис"

– Не хочу, чтобы у вас были неприятности. Можно я буду показывать вам то, что напишу, перед тем как положить в папку?

– Конечно. Именно это я и предлагаю. Мы с Раисой будем обучать и проверять тебя. Мне кажется, ты нравишься Елене Георгиевне, так что все будет хорошо. – Люба бросает взгляд на настенные часы. – Пора возвращаться к работе.

Силка смотрит на Йосю и на недоеденный кусок булочки. Хорошо, думает она, что Йося не хочет примириться со своей ситуацией. Это проявление силы. Но все же Силка чувствует укол обиды.

* * *

Вернувшись в барак раньше остальных, Силка и Йося застают там полный разгром. Со всех топчанов сорваны простыни и одеяла, а некоторые топчаны перевернуты или стоят на боку. Жалкие принадлежности женщин в беспорядке валяются на полу барака.

Йося, Силка и Антонина стоят в проеме двери, обозревая этот погром.

– Гм… Похоже, здесь побывала Клавдия Арсеньевна, – говорит Антонина.

– Можно нам прибраться? – войдя в барак, тихо спрашивает Силка.

– Можете застелить свои постели.

Антонина стоит, уперев руки в бока, и Силка замечает, какая она сильная, хотя и не очень рослая. Под одеждой обрисовываются выпуклые мышцы рук, бедер, груди.

– А как же остальные? Может быть, нам заняться уборкой, пока мы ждем вашего возвращения?

– Думаю, лучше, если они сами увидят и приберутся.

– Но почему? И зачем она это сделала?

– Клавдия Арсеньевна – старшая надзирательница при этом бараке и большой бригаде. Она ищет вещи, которых у вас не должно быть.

– У нас все отобрали. Как у нас может быть что-то запрещенное? – спрашивает Йося.

– Она это знает, но таким образом предупреждает вас. А может быть, дело в том, что она узнала про твою работу, Силка. Теперь у тебя есть доступ к вещам, которых нет у других. Если она найдет что-то, что ей не понравится, тебя могут в качестве наказания отправить в карцер.

Антонина поворачивается и выходит из барака, оставляя открытой дверь, через которую задувает ледяной воздух. Йося закрывает дверь. Но что Клавдия намерена найти? – думает Силка. Им как будто разрешено иметь какие-то личные вещи. Правила здесь меняются изо дня в день. И хотя у этого лагеря другое назначение – заставить их работать на Советский Союз, а не убивать за то, что они евреи, – в этих условиях, при постоянной угрозе насилия и карцера, Силка понимает, что попала из одного жестокого, бесчеловечного места в другое.

Она подходит к печке и пытается оживить ее, понемногу подкладывая из ведра на угасающие угли небольшие порции угольной золы. Что же им делать с разгромленной комнатой?

– Думаю, она была права, – говорит Силка Йосе. – Надо оставить все, как есть, а потом передадим им слова Антонины.

Йося игнорирует ее и подходит к своему топчану, пытаясь одной рукой расправить постель.

– Давай помогу, – предлагает Силка.

– Не нужна мне твоя помощь.

– Отлично! – резко произносит Силка и отворачивается.

Но в конце концов она снова поворачивается к Йосе, которая зарылась в одеяло спиной к ней.

* * *

День переходит в вечер. Силка продолжает топить печь, когда открывается дверь и вваливаются женщины. Единственная лампочка отбрасывает зловещие тени на царящий вокруг разгром, и поначалу женщины не могут разглядеть, что творится в их бараке. Постепенно, когда каждая подходит к своей постели, это становится очевидным. Некоторые набрасываются на стоящую у печки Силку.

– Какого хрена вы наделали?! – возмущается Лена.

До Силки доходит, что ее с Йосей собираются во всем обвинить.

– Нет-нет, это не мы! – Она подавляет в себе желание накричать на женщин. – Видите, мой топчан в таком же виде. Мы пришли и увидели все это.

– Тогда кто же это сделал? – спрашивает Ханна.

– Это была надзирательница. Ее зовут Клавдия Арсеньевна. Нам сказала о ней Антонина.

– А зачем?

Силка быстро объясняет.

У Ханны очень бледный вид.

– О нет!

– В чем дело? – интересуется Лена.

Ханна в поисках чего-то ворошит простыню, одеяло и матрас.

Лена вдруг сильно бьет ее ладонью:

– Это всего лишь сухарь, Ханна!

Ханна громко всхлипывает:

– Я припрятала его для тебя.

Другие женщины отворачиваются. Они заняты приведением в порядок своих постелей, ожиданием гонга на ужин.

* * *

После обеда они возвращаются в барак, явно оттягивая время отхода ко сну. Некоторые занялись какой-то скучной рутинной работой. В более ярком свете столовой Силке удалось разглядеть на лицах некоторых женщин синяки с прошлой ночи. Она заметила, что одна из женщин держится за поврежденное запястье.

Йося по-прежнему избегает Силку, предпочитая разговаривать с Натальей. Их ссора очевидна для женщин, но никто ничего не говорит.

– Думаешь, они снова придут? – шепотом спрашивает Ольга.

Скрюченными от усталости и холода руками она возится с лоскутком ткани, распарывая стежки, а потом пришивая лоскут к ватнику. Она будет заниматься этим, пока не придет время лечь спать.

Никто не осмеливается ответить на вопрос Ольги.

Когда лампочку выключают, то свет прожектора снаружи бросает рассеянные тени, пляшущие по бараку, а падающий снег играет в лучах. Женщины медленно укладываются в постели. Они уяснили, что должны, насколько это возможно, хорошо выспаться перед сменой, которую им предстоит вынести завтра.

Глава 6

Две недели лечения руки Йоси прошли быстро. С помощью Елены Георгиевны руку удалось вылечить, и теперь Йосе предстоит вернуться к обычной работе. Холода продолжают усиливаться, и светлые часы суток укорачиваются. Женщины из барака 29 лучше узнали друг друга или, по крайней мере, привыкают друг к другу. Завязываются дружеские отношения, разрушаются и вновь завязываются. Случаются и ссоры. Йося держится отчужденно, и Силка смиряется с этим. Она понимает: работа в санчасти может надолго отдалить ее от соседок по бараку. Однако она считает, что должна взяться за эту работу, чтобы выжить. Реакция окружающих ее женщин – это нечто такое, с чем следует примириться. Некоторые, вроде Ольги и Маргариты, чувствуют к ней благодарность и говорят, что рассчитывают на дополнительную еду, бинты и лоскуты ткани, которые помогут лучше сохранить тепло. Пока лишь Лена держится враждебно. И хотя она кричала и шипела на Силку, но не посмела тронуть ее. Мужчины продолжают приходить по ночам. Женщин насилуют, унижают, травмируют. Творятся и другие несправедливости. Двоих отправили в карцер за проступки, включая и Ханну, приспешницу Лены, которая всего лишь как-то не так посмотрела на надзирательницу Клавдию Арсеньевну. Когда несчастная через несколько дней вернулась, то не могла даже разговаривать.