Читать книгу "Санки - Анна Кудинова"

Я вошел и, опустив голову, сел на стул провинившегося. Мама налила папе только что сваренный кофе, он сделал глоток и, сморщив лицо, потянулся за сахарницей.

– В последнее время… – начал отец.

– Мы вообще не понимаем тебя, что происходит? – нервно перебила его мама, всплеснув руками, будто томила эту фразу целый день.

– Ты расскажешь, как сумел открыть дверь и зачем снова пошел на улицу ночью? – вставил папа свой вопрос в паузу между мамиными вздохами и посмотрел на меня.

Я отрицательно помотал головой. «Если я расскажу и даже если предположить, что мне поверят, я подвергну их риску оказаться в этом аду вместе со мной, санки кровожадно заберут и их жизни, а этого нельзя допустить», – думал я. Папа тяжело вздыхал, размешивая сахар в кружке с кофе, готовясь сказать мне что-то ужасное.

– Тогда, – тихо продолжил он, – ты лишаешься всех удовольствий и развлечений до тех пор, пока не наладишь учебу и свое поведение, также ты не будешь ходить гулять и общаться с друзьями.

– Это все? – уточнил я, когда папа поднес кружку к носу и вдохнул кофейный аромат.

– Нет, – хлебнул он, – это не все. – Образовалась тишина, мама внимательно посмотрела на меня, дублируя эмоции отца. – В случае, если ты не сможешь с собой совладать, тебе придется поехать в школу-интернат для исправительного обучения и жить там, вдали от нас, долгое время.

– Понял, – произнес я, не понимая своих чувств, пытаясь представить дальнейшее развитие событий. Может, оно и к лучшему – я уеду и перестану быть для родителей проблемой, они заживут хорошо, и, возможно даже, у них родится другой ребенок.

11

Первым уроком была музыка, я пришел в класс и сел на свое место, достав все необходимое. Одноклассники приветствовали меня восторженными криками: «Смотрите, Васин, придурок, чего ты пришел?», «Хочешь еще получить, да?», «А правда, что ты сумасшедший?» Девчонки отсаживались от меня подальше, в страхе, что я заразный, они брезгливо обходили мою парту вокруг, прикрыв руками нос. Ден схватил мой рюкзак и бросил его в толпу учеников, что собрались кучкой и торопливо списывали математику у Женьки, предварительно договорившись с ним поделиться обедом. У меня тоже была сделанная математика, и я готов был дать свою тетрадь для списывания, без всякой платы. «Эй, – крикнул Ден, – кто водит?» – мой рюкзак летал над головами до тех пор, пока в класс не вошла Муза. Та самая, что указала мне на ключи. По телу побежали мурашки, я встал и что есть сил потянулся к ней. Что-то сильное и поразительно притягивающее связывало нас в этот момент, она казалась мне самым близким человеком во всей школе, но я не знал, было ли это чувство взаимным. Меня отрезвил рюкзак, прилетевший мне в спину и упавший между моей и девчачьей партой. Все затихли и расселись по местам.

– Здравствуйте, – сказала она своим нежным, бархатистым голоском и начала урок.

Я смотрел в оба глаза, пытаясь разглядеть очередную подсказку или знак, который помог бы мне с дальнейшей головоломкой, но вместо него я услышал, как перешептываются сзади:

– Смотрите на Васина, кажется, он сейчас перевалится вперед, хи-хи-хи, – сказала одна из отличниц, оголив свои большие некрасивые зубы.

– Он уснул стоя, хи-хи-хи, – ответила подруга, забросив черные тонкие косы за плечи.

Я заметил, что до сих пор стою, когда все давно сели и открыли тетради с текстами праздничных песен, и тоже сел, все еще вытягиваясь вперед. Муза вела урок, не подавая вида, что помнит про случай в учительской, повторила со всеми песню, а после прошагала своими тонкими ножками к инструменту и звонко, задрав нос вверх, попросила всех построиться в хоровой ряд. Мы построились, сзади меня толкнули, я встал в первый ряд, но и оттуда меня выкинули, я встал слева, рядом с Сашкой, и сразу заметил недобрый взгляд Дена – и тут мне не рады, я переметнулся в край справа.

– Васин, ты долго будешь всех задерживать? – спросила Муза, сидя за пианино ко мне спиной и наблюдая за происходящим в отражении черной лаковой глади.

– Простите! – мои щеки запылали, будто получили пощечину, а ребята, заметив это, тихонько захихикали.

Теперь мне точно крышка, они же не слезут с меня после такого.

– Васин! Покинь класс, прошу тебя, ты срываешь мне урок! – Муза была мной очень недовольна.

Пришлось мне покориться ее велению, я, не поднимая глаз, вышел за дверь и сел на пол напротив класса. Мои веки потяжелели, я закрыл их и вдруг почувствовал, как ее красная лодочка жадно надавила на тонкую золотистую педаль, а изящные пальцы соприкоснулись с белоснежными клавишами. Глаза, опущенные вниз, умиротворенно, но чувственно скользили вслед за кистями рук. Музыка заиграла где-то внутри меня, в самой глубине моей отчаявшейся души. Я закрыл глаза, вслушиваясь в каждый произведенный ею звук, представляя, как ритмично тают клавиши под ее руками, повторяя их идеальное движение. Это было так по-настоящему, что хотелось утонуть и раствориться в этом моменте навсегда.

Когда прозвенел звонок, я не смог сразу подняться, как сделал бы это раньше. Просидев все полчаса на полу, я постарел еще лет на 10 или 15, не скажу точно, потому что старею впервые и еще не совсем привык к этому процессу. Лишь мое лицо оставалось неизменным, а все остальное тело постепенно становилось негодным.

Путь домой лежал через весь город, неуклюжие ноги тонули в вязком снегу, проскальзывали, топчась практически на месте. Такими темпами доберусь только к вечеру, размышляя, я присел отдохнуть на прилегающую к забору скамейку. Все, кто вышел со мной, уже давно скрылись за поворотом, дорога опустела. С недавних пор я стал любить одиночество и тишину. «Разве есть что-либо прекраснее этого?» – думал я, начиная стремительно забывать свою прежнюю жизнь, хоть и не остывал желанием и надеждой вернуть ее обратно.

Вдруг вдалеке, на параллельно пролегающей дороге, что вела в противоположную сторону от моей, я увидел большой переваливающийся силуэт, точнее, верхнюю часть его, отрезанную по пояс сугробом. Знакомая шаль и походка – это она, кухарка! «Вот он – нужный момент!» – вскрикнул я, испытав прилив сил, выброшенный в мой организм вновь засверкавшей надеждой. Я вскочил и, забыв про старость, неуклюжей походкой калеки помчался за ней. Нагнав, нырнул в сугроб и притаился. В целом я был вполне готов к откровенному разговору наедине, рассказать ей, что украл санки, но честно, вот уже долгое время пытаюсь безуспешно вернуть их обратно.

Немного помедлив, я пополз по снегу вдоль тропы, выбирая подходящий момент, чтобы вылезти, поднял голову и увидел, как кухарка вынырнула из-за сугроба, свернула с тропинки на большую дорогу, а за ней, к моему большому изумлению, послушно выплыли и повернули санки, на длинной растрепавшейся веревке.

Я упал в сугроб лицом, то ли от шока и неожиданности, то ли от паники. Снег зашипел подо мной, остужая мою возбужденную физиономию. «Как так?» – открылась мне новая страница этой запутанной истории, утром я спрятал их под своей кроватью. Значит, все, что я делал до этого, было бессмысленно, санки просто смеялись, цинично наблюдая за моими угрызениями совести.