Читать книгу "Птицы его жизни - Екатерина Вильмонт"

– Ну что ж, значит, это случайное сходство.

– Похоже на то. Но по этой фотографии можно уже искать Котю. Знаете, если бы даже Котя вдруг самым невероятным образом стал лепить горшки, он никогда не взял бы себе псевдоним «Гончар», счел бы это дешевкой… Поверьте мне! Глашенька, вы все-таки перекиньте эту фотографию на мой телефон… такое сходство…

– Значит, я позвоню Гришке и скажу, чтобы продолжал поиски?

– Будьте так любезны, Глашенька! Надо же… Мирослав Гончар… С ума сойти!

Вечером я рассказала все это вернувшейся из долгой командировки Марьяше.

– Обалдемон! Как думаешь, это одно и то же лицо?

– Да не знаю я…

– А что говорит Кремер?

– Пожимает плечами. А еще, что наверняка у каждой из этих компьютерных фоток теоретически может найтись реальный прототип…

– Обалдемон!

– Знаешь, чем больше я смотрю на этот снимок, вернее, фоторобот… У Мирослава другие глаза… Я бы сказала, трагические, а тут даже веселые.

– Ну так это ж сделано с детского снимка.

– Ты права. И что мне теперь делать?

Я была в полной растерянности.

– Я бы на твоем месте, Глашка, действовала решительно.

– То есть?

– Связалась бы с ним по скайпу и спросила в лоб, ты Константин Борисов?

– Мне страшно!

– Чего ты боишься?

– Понимаешь, если окажется, что это он…

– То что?

– Значит, он плохой недобрый человек.

– Это почему?

– Он бросил родителей, бывает, ссоры, непонимание, но уже сто раз мог объявиться, попросить прощения…

– А может, ему не за что просить прощения? Может, родители виноваты? Ты вот говоришь, Людмила уверяет, что у него не было таких талантов… А вдруг родители, занятые своей жизнью и карьерой, просто не замечали талантов мальчика? Требовали, чтобы он занимался чем-то для него неприемлемым, да мало ли… Может они его любимую девушку не приняли… Или просто мало внимания ему уделяли?

– Ну, вообще-то, все может быть…

– Слушай, а ты ему не говорила случайно, что работаешь с академиком Борисовым?

– Кажется, нет, не говорила. Как-то не предполагала, что он может его знать. Зачем ему какие-то московские академики. Господи, Марьяшка, что теперь делать?

– Ничего! Пусть твой Гришка рыщет, вполне может быть, что это просто случайность, шутки компьютера… Глашка, ты чего? Влюбилась, что ли?

– Не знаю… Но когда он вдруг позвонил, ополоумела от радости.

– Ну и дура! Ты ополоумела от радости, а он, небось, позвонил от нечего делать. Он там подживает с этой стервой, которая умыкнула его с теплохода, создала условия, а он и рад…

– Ты не понимаешь, он же меня спас! Как я могла в него не влюбиться? И мы провели с ним такой вечер… Так хорошо говорили, он столько о себе рассказывал… И мы так понимали друг друга… И этот кувшин… Я так ему радуюсь…

Я разревелась.

– Слушай, Глашка, у меня идея!

– Какая-нибудь авантюрная?

– Да не сказала бы… – каким-то таинственным тоном проговорила Марьяшка.

– Ну, что за идея?

– Давай дня на два-три смотаемся в Швецию?

– Чего? – ошалела я.

– А что такого? Я подыщу билеты подешевле. У меня в Стокгольме живет бывшая коллега, она столько раз приглашала… Я с ней созвонюсь, и она точняк нас примет на две ночки. И ты встретишься со своим гончаром. Я тебе мешать не буду, а если вдруг случится облом, тебе будет не так кисло, как одной… И ты ему не говори, что приехала специально, скажи, что по работе, с академиком…

Я задумалась, соблазн был велик.

– Я гляжу, ты не возражаешь?

– Нет, мне твоя идея нравится. Как считаешь, мне заранее ему сообщить?

– Не стоит.

– Почему?

– А вдруг он решит тебя встретить, увидит, что прилетели две бабенки, может понять… Лишнее это. А если спросит, почему не предупредила заранее, скажешь, что не была уверена, что сможешь выбрать хоть час…

– Ну, Марьяшка…

Эта идея меня вдохновила. Мне смертельно хотелось увидеть Мирослава. Или Константина? Черт знает что за ситуация… На работе выяснилось, что в эту пятницу мы летим с Андреем Олеговичем в Брюссель. А следующий уик-энд полностью свободен. И Марьяшка заказала билеты в Стокгольм. Ее знакомая очень обрадовалась гостям.

– Представляешь, Глашка, она просила привезти ей… В жизни не догадаешься!

– Селедку?

– Нет. Но направление мысли верное!

– Ну, не знаю!

– Докторской колбасы!

– Офигеть! – поразилась я. – А черного хлеба не просила?

– Нет. Только докторскую!

– Привезем, в чем проблема!

Когда мы в очередной раз с Андреем Олеговичем ели кашу в Шереметьеве, ему пришло сообщение. Он посмотрел и в буквальном смысле слова открыл рот от удивления.

– Что, Андрей Олегович? – встревожилась я.

– Черт знает что! Просто бред сумасшедшего! Нет, это уже ни в какие ворота…

– Что случилось?

– Вот, полюбуйтесь!

Он дал мне свой айфон. И я прочла об отмене давно запланированной в Дрездене конференции айтишников, на которой академик Борисов должен был делать доклад. Конференция отменялась из-за того, что в составе участников не было женщин, цветных и представителей ЛГБТ-сообщества.

– Ничего себе! – пробормотала я.

– Они там совсем рехнулись! – Андрей Олегович даже стукнул кулаком по столу, так что подпрыгнула пустая тарелка из-под каши. – В моей голове это не укладывается! Какая к черту разница, цветной ты или голубой, главное, чтобы твоя работа представляла интерес для науки. Господи, какое счастье, что я в свое время не уехал! Надеюсь, я не доживу до того времени, когда у нас тоже возобладают эти кошмарные тенденции. Ужасно!

– Да уж, радости мало…

Всю дорогу до Брюсселя Андрей Олегович то и дело возвращался к этой теме. Но там нас так закрутило, что не то что сокрушаться о новых европейских тенденциях, даже поесть нормально было некогда. А мне некогда было думать о предстоящей поездке в Стокгольм. И слава богу! А по возвращении на меня свалилась куча документов, которые надо было срочно перевести.

Но наконец в пятницу вечером мы вылетели в Стокгольм.

– Волнуешься, Глашка? – допытывалась Марьяна.

– Ужасно!

– Когда будешь ему звонить?

– Завтра утром. Я знаю, он рано встает…