Читать книгу "Врата скорби. Повелители огня - Александр Афанасьев"

Здесь же – легкая техника. Бельгийцы – не стали изобретать велосипеда и тут: купили лицензии у североамериканских Студебеккер и Кайзер-Джип и сейчас производили всю эту технику под названием Минерва. Бельгийцы – немало пережили в Африке, их король самолично владел огромной африканской провинцией под названием «Конго» из-за чего между королем и парламентом существовали постоянные склоки: король пытался переложить максимум расходов по африканской колонии на государственную казну, парламент ожесточенно сопротивлялся, требуя или передать колонию в госсобственность, или нести расходы самостоятельно. Еще бельгийцы торговали и с родезийцами и с бурами и с германцами, и с французами – они торговали со всеми. Поэтому, они отлично знали, какими должны быть машины для дикой местности. Внедорожники, обшитые стальными листами, большие пулеметные щиты, защищающие стрелка с трех сторон, высокие бронированные сидения с бронированными же подголовниками. Даже полностью бронированные кабины для грузовиков, а иногда и кузова – на таких перевозили важные и ценные грузы – золото, алмазы, жалование на прииски. Некоторые внедорожники были переделаны по образцу пустынных рейдеров, какие первыми начали применять итальянцы на юго-востоке Африки. Канистры с водой и топливом, закрепленные где угодно, как минимум два пулемета – один на капоте, им управляет передний пассажир, другой сзади, на турели – крупнокалиберный или спарка обычных, среднего калибра. И все это – бельгийцы могли продать кому угодно и за что угодно. Нет денег – они брали золото, алмазы, все что угодно, что имеет какую-то ценность, и может быть доставлено в Конго, их африканскую провинцию. Чтобы к ним не было никаких претензий – они прикидывались, что добыли все это сами, вот почему Конго считалась сокровищницей Африки. Где можно было добыть все что угодно. Были кстати и броневики – с легкой руки англичан, первыми соорудившие такие в Индии к ним приклеилось прозвище «Пигс», свиньи. Все просто – шасси внедорожника или легкого грузовика, примитивный, защищающий только от пуль, но с равным по всем сторонам бронированием кузов, вооружение – максимум один пулемет. Такая вот «свинка» в случае масштабных военных действий – на поле боя прожила бы максимум час, первый же крупнокалиберный пулемет, не говоря о противотанковой пушке – разделал бы ее вдребезги. Но такие броневики предназначались для другого: они должны были быть дешевыми, они должны были чиниться там же и тем же, что и грузовики, и их должно было быть много – настолько много, чтобы передать их каждому отдаленному посту, каждому полицейскому участку в дикарской глуши. В случае, когда в дикарских землях начинается мятеж – он распространяется как лесной пожар, если не подавить его в зародыше. А группа белых людей с броневиком и пулеметом – способна выстоять против целой дикарской армии…

Правда, был один небольшой нюанс. Все это – предназначалось для более – менее цивилизованных армий, относящихся к более – менее цивилизованным странам. Как автомобиль, так и сложное автоматическое оружие – нуждается в постоянном обслуживании и чистке. Ему же – предстоит подобрать оружие для довольно диких племен, агрессивных и малоразумных. Как ему сказали наниматели – с автоматическим оружием знакома, по крайней мере, часть – но с самым примитивным, пулемет – они уже не осилят. Но ему же в таком случае проще – можно часть денег пустить налево, как он это обычно делал…

Тем не менее, визит на выставку был полезен и плодотворен, он даже сделал несколько снимков миниатюрным Миноксом, который всегда носил с собой. Лишним не будет – он давно уговаривал обосновавшегося в Лондоне полковника Гарримана-Спаркса, представлявшего Родезию закупить партию современных штурмовых винтовок, пока дела не пошли совсем плохо. Германия была под боком, она всегда была рядом – и забывать об этом было величайшей глупостью. Как сказано в одной книге – если живешь бок о бок с драконом – изволь с ним считаться…

А так – после визита на выставку, он кликнул кэб (черт… такси, как неудобно все время перескакивать с континентальной жизни на островную!) и приказал отвезти себя на Пляс дю Марше, рыночную площадь, которую свободолюбивые горожане не позволили переименовать даже под сильным нажимом германцев. И статуя свободы по центру этой площади – была весьма красноречивым намеком тиранам…

На рыночной площади – он сошел с такси, пересек ее, примерно прикинув – не следят ли. Решил еще немного задержаться, спросил чашечку кофе в одной из забегаловок на площади – одним из несомненных преимуществ Европы был великолепный колониальный кофе, намного лучший, чем та бурда, которую пили в Англии под видом кофе, и намного лучше, чем та ячменная бурда, которую придумали германцы. На площади – было тихо и покойно, прогуливались джентльмены и дамы, на площади, у статуи свободы – небольшая группка туристов восторженно фотографировалась на ее фоне, пустив фотографический аппарат по рукам. Щербатов допил кофе и пошел к нужной ему двери, не заметив того, что один из туристов несколько неосторожно сделал снимок – так, что в кадр попали и Щербатов и дверь. Видимо, его что-то отвлекло.

Дверь – несмотря на то, что внешне она казалась обычной, деревянной – оказалась стальной. Стучать в нее можно было до бесконечности – потому Щербатов дернул цепочку старомодного звонка. Сначала – открылся глазок, потом дверь открылась. На пороге был старина Людвиг, бывший ефрейтор Германской Африканской Армии, все с тем же въевшимся навсегда в кожу африканским загаром, постаревший и настороженный. Он всегда носил с собой два пистолета – Маузер подмышкой и Вальтер с досланным в патронник патроном – под левую руку, в кармане. Когда он был в конторе – к этому он присовокуплял обрез североамериканского ружья Итака, который он переделал на свой лад— вместо цевья там была короткая, складная рукоятка. С таким ружьем – зачищали буш и места, поросшие типично африканской, высоченной «слоновьей» травой и с нескольких шагов – оно могло свалить сразу двоих, а то и троих.

– Доброго здоровья, Людвиг – поздоровался Щербатов.

– Доброго здоровья герр Щербатов. Мы вас не ждали… – сказал Людвиг, настороженно оглядывая улицу.

– Дела, дела. На месте?

– Да, герр Тайц на месте.

– Проводишь?

Людвиг немного засомневался – но, в конце концов, Щербатов бывал здесь и не раз.

– Заходите…

Александр Тайц – был человеком очень необычным. Наполовину еврей, наполовину немец – собственно говоря, его фамилия, Тайц и означала «Германия» на идиш – он происходил из разветвленного германо-еврейского рода, зарабатывающего на жизнь самым разным – от заказных убийств – до контрабанды. Нельзя сказать, что его родственники были бандитами с большой дороги – вовсе нет. Наоборот – когда в Германии начали создавать спецслужбы, они моментально смекнули, как можно извлечь из этого выгоду. Папа господина Тайца – даже обучал сотрудников германской секретной службы искусству работы с агентурными сетями и прочему, необходимому для разведки искусству. Например, пантофелю – тайному языку, изначально изобретенному еврейскими контрабандистами и идишу. Доходило до того, что сотрудники Второго отдела переставали общаться на немецком, и начинали общаться на идиш[29] в повседневной жизни, что создавало проблемы…