Читать книгу "Ладья - Дэниел О’Мэлли"

– Ладья Томас, я отменила ваш обед в «Кристифаро», – сообщила она.

– Зачем? – спросила Мифани обеспокоенно. – Это было единственное, чего мне хотелось сегодня дождаться!

– Случилось ЧП, и вас с ладьей Гештальтом вызывают туда, – спокойно ответила секретарь.

– А-а, хорошо. – Мифани опустила взгляд на свой стол, подумала с минуту, а потом вновь подняла глаза. – Там мы будем допрашивать или нас самих? – спросила она.

Ингрид выразила некоторое удивление, но затем объяснила, что требовалось допросить какого-то прощелыгу, пойманного Шахами. Судя по всему, сам допрос должен был проводить какой-то конкретный сотрудник, а Мифани и Гештальту следовало присутствовать в качестве слушателей.

– Так что, мне ничего не нужно делать?

– Не нужно, мэм.

– Как думаешь, мне стоит что-нибудь взять с собой?

– Что, например? Что-нибудь перекусить? – спросила ее секретарь.

– Я возьму блокнот, – решила Мифани. – И ручку.

– У них там работают стенографы, как вы знаете. И еще видеокамеры, – указала Ингрид.

– Да, знаю, – колко ответила Мифани. – Но я хочу вести собственные записи.

– Прекрасно, мэм.

– Да. А сейчас ты не сопроводишь меня в комнату для допросов… в допросную? Я бы послушала о твоих наблюдениях. – Она ведь не может спрашивать напрямую, куда ей идти, верно?

– Разумеется, мэм. После вас. – Ингрид отступила в сторону, пропуская Мифани вперед.

– Нет-нет, – спохватилась Мифани. – Ты первая.

– Но так не принято, ладья Томас, – заметила Ингрид.

– Уж сделай милость, – ответила Мифани.

– Как пожелаете.

Две женщины быстро шагали по коридорам, а люди, что попадались у них на пути, старались прижиматься к стенам, чтобы ладья и ее секретарь могли беспрепятственно пройти. Коридоры были размечены тяжелыми деревянными дверьми. Каждый раз, когда они проходили мимо открытого проема, Мифани сбавляла шаг и заглядывала внутрь. В одной комнате трое мужчин разглядывали карту и кричали друг на друга, будто разгневанные библиотекари. В другой пожилой пакистанец с моноклем размахивал тростью перед носом пухлого коротышки, одетого в кафтан. Из третьей двери открывалась комната, заставленная книжными шкафами. За массивным деревянным столом в ней сидел кучерявый мужчина и увлеченно читал толстую учетную книгу, бессознательно поглаживая голову крупного кондора, сидевшего у него на запястье. Когда Мифани проходила мимо, мужчина поднял глаза и те аж выпучились от удивления.

Наконец, они подошли к паре массивных железных дверей с вделанной в них металлической пластиной. Ингрид отступила в сторону и выжидающе взглянула на Мифани. К счастью, Мифани кое-как сумела вспомнить, что нужно делать. Она выступила вперед и приложила руки к пластине. Металл нагрелся от ее ладоней, и двери, скрежеща зубчатым механизмом, медленно открылись. Но за ними, к некоторому разочарованию Мифани, оказались еще одни – и тут же разъехались в стороны. Как выяснилось, это был лифт.

Они спустились на много этажей вниз, пока не стало очевидно, что они находились глубоко под землей. Ехали молча, но Мифани использовала возможность разглядеть в настенных зеркалах своего секретаря. Ингрид была высокой, под пятьдесят, с безупречно уложенными каштановыми волосами. Стройная и подтянутая, будто каждый день играла в теннис. Носила несколько неброских золотых украшений, включая обручальное кольцо. Мифани втянула носом воздух и почувствовала запах хороших духов Ингрид. Деловой костюм, который носила секретарь, был светло-фиолетового цвета и выглядел довольно изысканно.

Затем Мифани посмотрела в зеркало и на себя. Волосы, которые она собрала сзади, были готовы распуститься, а ее костюм (пусть и гораздо более дорогой, чем у Ингрид) оказался изрядно помят. От макияжа она полностью отказалась и из-за своих проклятых фингалов напоминала енота. Енота, которому залепили по морде. После того, как он всю жизнь прострадал от недоедания.

Тишина нарушалась лишь гудением лифта, и это создавало неловкое ощущение.

– Итак, Ингрид, – непринужденно проговорила Мифани. – Тебе не надоел фиолетовый?

Секретарь обратила на свою начальницу изумленный взгляд, и, прежде, чем успела ответить, двери распахнулись.

5

Дорогая ты!

У меня нет биполярного расстройства, мне просто навязали биполярную жизнь.

Моя частная жизнь состоит из того, что я прихожу домой, сажусь на диван с миской попкорна и начинаю шерстить большие и скучные дела.

Моя профессиональная жизнь состоит из того, что я долгими часами выполняю задачи, вызываемые… вот, например, сегодня вечером мне пришлось разбираться с представителем аргентинского правительства, которая приехала с визитом и нечаянно проявила способность создавать животных из эктоплазмы. Проблема заключалась в том, что она не умела этими животными управлять, а появились они в самом центре Ливерпуля.

Сначала я узнала об этом по миганию лампочек у себя в кабинете. Я не знаю точно, кто придумал установить их в кабинете ладьи и помещениях, связанных с Паническими линиями, но у меня от этого появилась привычка резко вздрагивать, когда лампочка перестает работать. Хотя сейчас, строго говоря, в ней нет нужды, потому что если случается что-то серьезное, мой настольный телефон загорается красным и звонит особенно пронзительно. Тогда же звонит и мобильный, тоже пронзительно, но по-другому, а на обоих мониторах всплывают сообщения.

И все это случилось сегодня вечером.

Затем мне прислали подробности. Четыре жертвы среди гражданских. Несколько тысяч фунтов ущерба. У аргентинки, вероятно, произошел нервный срыв, и никто не мог к ней подобраться, так как она была вся окружена зелеными перуанскими оленями-призраками, ягуарами и ламами.

В этот момент у меня взмокли ладони, но разум оставался совершенно холодным. Я хорошо справляюсь с критическими ситуациями, но это не от того, что я не чувствую страха. Я всегда боюсь. Нервничаю так сильно, что меня аж тошнит. Впрочем, я достойно с этим справляюсь за счет того, что очень-очень тщательно готовлюсь. Стараюсь прикрыть каждый угол, предусмотреть все возможные варианты.

Хотя ты, наверное, уже и сама это поняла.

Но вернемся к новосозданной ливерпульской фауне. Мужчина на другом конце провода был начальником смены Кризисного офиса, расположенного в Лондоне.

– Наши войска мобилизованы? – спросила я.

– Ливерпульские отряды либо на выезде, либо еще в пути к месту происшествия, но, похоже, проблема там серьезная, – доложил он, и я расслышала в его голосе тревогу, которую я сочла очень дурным знаком. Кризисными офицерами обычно ставят самых спокойных людей во всей организации. А может, и на всей планете. Если уже такой человек выказывал тревогу, то я готова представить, что на следующее утро никакого Ливерпуля в помине не будет. – Я уверен, они смогут это урегулировать, – заключил он.