Читать книгу "Под деревом зеленым или Меллстокский хор - Томас Гарди"

- Нет, нет.

- Нам ведь тоже нелегко - особенно моему отцу. Возчик с такой горячностью убеждал священника, что сам не заметил, как подошел к нему почти вплотную.

- Конечно, конечно, - согласился мистер Мейболд, отступая немного, чтобы лучше видеть собеседника. - Все вы энтузиасты своего хора, и я этому очень рад. Равнодушие - это даже хуже, чем заблуждение.

- Совершенно правильно, сэр. Я вам больше скажу, мистер Мейболд, продолжал Рейбин проникновенным тоном, еще ближе надвигаясь на священника, мой отец до того любит музыку, просто удивительно.

Священник отступил еще немного, а возчик тоже вдруг сделал шаг назад, чтобы священник мог видеть его отца, и указал на старика рукой.

Уильям Дьюи заерзал в кресле и, из вежливости чуть-чуть улыбнувшись самыми уголками губ, подтвердил, что он и вправду очень любит музыку.

- Вот видите, сэр, - продолжал Рейбин и, взывая к чувству справедливости священника, искоса поглядел ему в глаза. Тот, судя по выражению его лица, очень хорошо все видел, и обрадованный возчик рванулся к нему с каким-то даже неистовством и остановился так близко, что пуговицы их жилетов только что не соприкасались. - Если бы вы, или я, или еще кто из молодых погрозил отцу кулаком, - вот так, к примеру, - и сказал: "Откажись от музыки!" - Возчик отошел к сидевшему на стуле Лифу и поднес кулак к самому его носу, отчего тот в испуге прижался затылком к стене. - Не бойся, Лиф, я тебе ничего не сделаю, это я просто, чтобы мистеру Мейболду было понятнее. Так вот, если б вы, или я, или еще кто погрозил бы отцу кулаком и сказал: "Выбирай, Уильям, - музыка или жизнь!" - он бы ответил: "Музыка!" Такой уж он человек, сэр, и такому человеку очень обидно, когда его гонят взашей вместе с виолончелью.

Возчик опять вплотную подступил к священнику и с чувством посмотрел ему в глаза.

- Вы правы, Дьюи, - ответил мистер Мейболд и попытался отклонить назад верхнюю часть туловища, не двигаясь с места, но убедился в неосуществимости этого маневра и отступил еще на дюйм, оказавшись в результате многократных отступлений плотно зажатым между креслом и краем стола.

В тот момент, когда служанка возвестила о приходе музыкантов, мистер Мейболд как раз обмакнул ручку в чернильницу; когда депутация вошла в его кабинет, он, не вытирая пера, положил ручку на самый край стола. И вот теперь, шагнув назад, он задел полой сюртука за перо, и ручка свалилась сначала на спинку кресла, затем, перевернувшись в воздухе, на сиденье, а затем со стуком упала на пол.

Священник нагнулся за ручкой; нагнулся и возчик, желая показать, что, как бы ни были велики их разногласия в вопросах церковной музыки, он не настолько мелок душой, чтобы это отразилось на его личных взаимоотношениях со священником.

- Это все, что вы мне хотели сказать, Дьюи? - спросил мистер Мейболд из-под стола.

- Все, сэр. Вы на нас не в обиде, мистер Мейболд? Мы ведь просим не так уж много, - отозвался возчик из-под кресла.

- Разумеется, разумеется. Я вполне вас понимаю, и у меня нет никаких причин на вас обижаться. - Убедившись, что Рейбин нашел ручку, он поднялся с пола и продолжал: - Знаете, Дьюи, часто говорят, что очень трудно поступать согласно своим убеждениям и никого при этом не обидеть. Можно с тем же правом сказать, что человеку, обладающему гибким умом, трудно вообще иметь какие-нибудь убеждения. Вот я, например, вижу, что и вы в какой-то степени правы, и Шайнер в какой-то степени прав. Я нахожу достоинства и в скрипках и в органе. И если мы заменим скрипки органом, то не потому, что скрипки плохи, а потому, что орган лучше. Вам это ясно, Дьюи?

- Ясно, сэр. Благодарю вас за такое отношение. Уфф! Ужас как кровь к голове приливает, когда наклонишься! - сказал Рейбин, тоже поднимаясь, и с силой воткнул ручку стоймя в чернильницу, чуть не пробив при этом дно, чтоб уж больше не падала.

Между тем старинных менестрелей, дожидавшихся в прихожей, все больше одолевало любопытство. Дик, которому вся эта затея была не слишком по душе, вскоре потерял к ней всякий интерес и ушел в направлении школы. Остальные же, как их ни подмывало узнать, что происходит в кабинете, наверно, не стали бы туда заглядывать, сознавая неблагопристойность такого поведения, если бы ручка не упала на пол. Услышав грохот сдвигаемой мебели, они решили, что объяснение перешло в рукопашную схватку, и, отбросив все прочие соображения, двинулись к двери, которая была лишь слегка притворена. Таким образом, когда мистер Мейболд выпрямился и поднял глаза, он увидел в дверях мистера Пенни во весь рост, над его головой - лицо и плечи Мейла, над макушкой Мейла - лоб и глаза Спинкса, а под мышкой у Спинкса часть физиономии Боумена; сзади же виднелись серпообразные срезы голов и лиц остальных музыкантов; в общей сложности на него было устремлено больше дюжины глаз, горевших живым любопытством.

Как это обычно бывает с экспансивными сапожниками, и не только сапожниками, мистер Пенни, встретившись взглядом со священником, почувствовал необходимость хоть что-нибудь сказать. Однако сразу же в голову ему ничего не пришло, и он с полминуты молча глядел на священника.

- Прошу прощения, сэр, - заговорил он наконец, соболезнующе воззрившись на подбородок мистера Мейболда, - только у вас кровь идет из подбородка, там, где вы, должно быть, утром порезались, сэр.

- Это все оттого, что вы нагибались, не иначе, - высказался возчик, с интересом разглядывая подбородок священника. - Так всегда бывает - если наклониться, то кровь опять пойдет.

Старый Уильям поднял глаза и тоже стал смотреть на кровоточащий подбородок священника, а Лиф так даже отошел на два-три шага от книжного шкафа и, приоткрыв рот, предался восхищенному созерцанию этой диковины.

- Ах, боже мой, - торопливо проговорил мистер Мейболд, покраснев до корней волос, и провел рукой по подбородку, а затем, достав платок, вытер кровь.

- Ну вот, сэр, теперь опять все в порядке, почти что ничего и не заметно, - сказал мистер Пенни. - А если опять кровь пойдет, отщипните от шляпы кусочек войлока и приложите - все как рукой снимет.

- Хотите, я вам отщипну от своей? - предложил Рейбин в доказательство своих добрых чувств. - Она не такая новая, как ваша, ее не жалко.

- Нет, нет, не надо, спасибо, - ответил мистер Мейболд все с той же нервной торопливостью.

- Видно, глубоко порезались, сэр? - спросил Рейбин, движимый желанием проявить теплое сочувствие.

- Да нет, не очень.

- Что ж, сэр, когда бреешься, рука иной раз и дрогнет. Только подумаешь, что можно обрезаться, глядь - уж кровь выступила.

- Я все прикидываю, какой нам назначить срок, - сказал мистер Мейболд. - Думаю, мы с вами договоримся по-хорошему. Вам, конечно, не хочется, чтобы это было скоро, но до рождества, по-моему, слитком далеко. Я предлагаю Михайлов день или что-нибудь около этого - так будет удобно для всех. Ваши возражения против воскресенья, не имеющего своего особого названия, мне кажутся не очень убедительными.