Читать книгу "Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко"

– Сыну сделали микроскопический надрез кожи, который он даже не почувствовал, а потом оценили скорость заживления. Она в пятьдесят раз выше нормы.

– Значит, он должен дольше жить?

– Я думаю, что и он, и его избранница. Тебе дали то же, что и мне, позволив нам прожить жизнь вместе. Чем наш сын хуже?

– Интересно, на ком это закончится, – задумалась Лида. – Или ни на ком?

– Кто знает, что он задумал? – пожал плечами Алексей. – Возможно, в его планы входит новый вид людей. Наверное, в будущем этому найдут объяснение.

* * *

–Здравствуйте, Ольга Викторовна! – ответил Алексей на приветствие ведущего социолога Службы иммиграции Немировой. – Чем обязан вашему визиту? Садитесь, пожалуйста.

– У меня несколько вопросов, Алексей Николаевич, – ответила она. – Первый касается кубинцев, которых мы приютили по договору. Через пять лет на Кубе будут привычные для них условия, только почти никто не хочет возвращаться. И это касается не только молодых, многие из которых нашли себе пару среди наших, а вообще всех. Мы постоянно увеличиваем жизненный уровень населения, а через три года должны ввести денежное обращение и отменить все ограничения на поездки. После этого их придётся увозить в связанном виде. Люди они прекрасные и работники хорошие, но такая ассимиляция может вызвать недовольство руководства Кубы.

– Это меня не беспокоит, – ответил Алексей, – пусть не беспокоит и вас. Мы их приютили и не вели пропаганды остаться, за нас это сделала жизнь. Они свободные люди и вправе решать, где жить и трудиться. Пусть с ними разбирается руководство Кубы, если у них будет такое желание. Но я не думаю, что они будут этим заниматься, скорее, сами попросят включить их в Союз, и мы в этом не откажем. С Латинской Америкой придётся разбираться, и кубинцы в этом помогут. Как идёт ассимиляция англичан и американцев?

– Американцы идеально вписались в наше общество, англичане более замкнутые, но и у них нет отторжения. Они слишком многим нам обязаны и на родине потеряли вообще всё. Лет через десять вы не отличите их от наших людей.

– А японцы?

– Если вы о детях, то они прижились хорошо. С малышами нет никаких проблем, те, кто постарше, чаще испытывают к приёмным родителям не любовь, а благодарность. Некоторые из них, несомненно, уедут в автономию. Прибывшие с детьми девушки вышли замуж и ассимилировались ещё лучше, чем дети. Вот взрослые японцы в автономии будут по-прежнему жить своим укладом. Они общительны и дружелюбны, но продолжают придерживаться обычаев своего народа. Я не вижу в этом ничего плохого. Это просто их национальная особенность. С европейцами всё выйдет по-разному. Те, кого принимали в прежние годы и разбрасывали по стране, в большинстве прижились нормально, даже поляки. Наша политика национальной изоляции принесла свои плоды: никаких землячеств никто не создал, хотя многие по-прежнему поддерживают между собой связи. Если будем принимать большие группы вроде бельгийцев или португальцев, делать это нужно только на правах автономии. Будут жить компактно и перемешиваться с основной массой населения при поездках на работу и смене места жительства. Процесс очень длительный, но с этим нельзя спешить, да и нет необходимости.

– Иранцы?

– Только деловые контакты. Их нельзя мешать с нашими людьми. Все преобразования в Иране пока больше на стадии намерений. Посмотрим, что из этого выйдет. То же самое и с австралийцами. Там нет ислама, но очень мутное руководство. Кроме того, наши англичане ещё долго будут помнить их лагеря, и мы вынуждены с этим считаться.

– У меня к вам просьба, – сказал Алексей. – Мне нужен прогноз по нашим отношениям с мексиканцами. В Первом комитете есть специалисты по Мексике. Информации по Латинской Америке собрали много, так что у вас есть материал для анализа. Это последний регион, по которому много вопросов. С Аргентиной замечательные отношения, с Бразилией – тоже, но там правительство контролирует только треть территории. Остальное – это такая каша... Населения осталось мало, но в разы больше, чем в Африке, и этих не купишь капустой. А с ними нужно как-то выстраивать отношения. И даже не как-то, а так, как нам нужно. А для этого прежде всего надо разобраться с тем, что там творится. Кроме них, остаются только островные государства Юго-Восточной Азии и Алжир, но на островах мало выживших и они потерпят, а в Алжире после катастрофы совсем рехнулись на почве ислама. Никаких дел с иноверцами иметь не желают и всех неверных убивают на месте. Мы изолируем их от остальных, пока мозги не заработают как положено. В этой стране девяносто процентов территории – это пустыни и горы, но жителей осталось мало, так что пусть живут по своей вере и не суются к другим. У вас есть ко мне вопросы? Тогда не буду больше задерживать, а то уже конец рабочего дня.

– Закрывается с интересной женщиной, а жена должна ждать в приёмной, пока они закончат, – сказала Лида, которая вошла в кабинет после ухода Немировой. – Бросай дела, и поехали домой.

Когда машина въехала во двор дома, увидели возле подъезда садика уже одетого сына, державшего за руку девочку. Рядом с детьми стояла одна из воспитательниц.

–Здравствуйте! – первой поздоровалась она с Самохиными. – Ваш сын проявил инициативу. Дышат свежим воздухом и ждут вас. А родители Норики сейчас должны подъехать.

– Нори, это мои папа и мама, – представил родителей сын. – Они очень хорошие. Алла Владимировна, вы идите, мы сами отдадим Нори родителям.

– Да, да, – подтвердил Алексей. – Мы их дождёмся и отдадим ребёнка.

Малышка с большими глазами, тонкими чертами лица и выглядывавшей из-под капюшона чёрной чёлкой была само очарование. Она низко поклонилась Алексею с Лидой, прижав при