Читать книгу "Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века - Бенджамин Мозер"

В 1962 году Зонтаг писала: «Культ любви на Западе имеет оттенок культа страдания – страдания как высшей степени серьезности (парадигма Креста)»[1618]. Так она понимала любовь, которая для нее была связана со страданием. «У меня чистый ад», – писала она подруге.

«Я всегда надеюсь, всегда доверчива или просто мазохист, начинаю телефонный разговор и в течение минуты слышу вульгарные, подлые, очень глупые обвинения-крики, после чего она вешает трубку. Было бы смешно, если бы не было так больно. Короче, меня уволили, хотя Энни думает иначе. «Единственные отношения, которые она понимает, – это отношения с родственниками и нанятыми ею сотрудникам)»[1619].

В следующий месяц Сьюзен писала Питеру Перрон о Джейн – «адской няне», англичанке, с которой, как ошибочно предполагала Зонтаг, Энни крутит роман.

«Ну а что касается Энни, то она исчезла… психологически, по-человечески, как угодно. Она только и мечтает о том, как заполучить назад Джейн… Это лето Джейн проводит с семьей Ниархос на их собственном острове в Греции, Энни никогда не слышала о семье Ниархос, и вернется в сентябре. Переезд запланирован на ноябрь. Что потом? Джейн будет заботиться об Энни, сделает так, что та почувствует себя в безопасности».

Тем не менее Энни позволила себе следующий жест: «Она сказала, что в доме будет отведен мне этаж, если я захочу в него переехать»[1620].

Энни всегда тратила не считая. Некоторые из ее сотрудников предполагали, что ее отношение к деньгам являлось своеобразным отрицанием реальности. Вот что говорил ассистент Кристиан Виткин о том, что происходило на съемочной площадке: «Она далеко не всегда понимала, что происходит. Выдвигала смешные требования. Допустим, когда мы стояли по колено в волнах Атлантического океана, требовала, чтобы мы вытащили в воду свет. Но мы не собирались рисковать своими жизнями. Иногда ей не хватало здравого смысла»[1621].

Впрочем, такое отношение было полезным. Точно так же как и Сьюзен, Энни игнорировала правила, которые могли ее ограничивать. «Это была страшная женщина, – говорил Виткин. – Она могла выставить идиотом кого угодно. Она понятия не имела, как выставлять свет, но психологически была очень умной. Подло умной». Точно так же как и Сьюзен, Энни могла удивлять своей щедростью. На открытии выставки «она совершенно неожиданно могла превратиться в самую милую особу на целом свете. Или во время рождественского ужина с сотрудниками раздавала направо и налево Rolex и подарки, все ее обожали. Словно ее переключали на другую программу».

ЭННИ УМЕЛА ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, И ЕСЛИ ОСОБО НЕ ЗАДУМЫВАЛАСЬ О СВОИХ ДЕНЬГАХ, ТО УЖ О ЧУЖИХ И ПОДАВНО.

Ассистент Сьюзен Оливер Странд говорил, что после рождения Сары Энни надо было лететь на съемки в Европу, и она летела на Concorde, после чего няня с дочерью возвращались также на Concorde. «Естественно, с переменой даты вылета и доплатой».

«Только детский билет стоил как минимум 10 000 долларов. По максимуму 35 000–40 000 долларов. И подобное повторялось несколько раз в год»[1622].

Тем не менее финансовое положение Энни не было самым блестящим, поскольку она любила тратить не задумываясь, да и не очень мудро вложила свободные средства. 11 октября 2002-го Дан Келлум готовил праздник в честь дня рождения Сары, которой исполнялся год. На празднике был «зверинец животных, которых можно было погладить, выступление детского певца Dan Zanes и звезды кантри Розанн Кэш, которая должна была исполнить любимую колыбельную Сары». В процессе подготовки ему позвонили с сообщением о том, что возникли проблемы. Подвал двух построенных в XIX веке домов, которые купила Энни, был очень невысоким, менее двух метров. Энни решила выкопать подвал поглубже, чтобы там можно было сделать комнаты с потолком нормальной высоты. Во время углубления подвала на несколько сантиметров осела стена соседнего дома, стоявшего рядом с домами Энни. В журнале New York писали: «Стена отделилась от пола, и появился большой зазор». Большую часть расходов оплатила страховая, но соседи были недовольны. Они подали в суд и в 2003 году достигли внесудебного соглашения, по которому Энни купила дом соседей за 1,87 млн долларов[1623]. В результате у Энни оказалось не два дома, а целых три, что еще больше увеличило расходы на ремонт и обстановку.

Чтобы помочь Энни, Сьюзен взяла второй кредит под залог своей квартиры, покупку которой, кстати, оплатила главным образом Энни. Бухгалтер Сьюзен говорил, что та передала Энни 300 000 долларов[1624].

В январе 2002 года Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе приобрел архивы Зонтаг. «Я рада, что мой архив будет храниться в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, это возобновит мою старую связь с Южной Калифорнией»[1625], – говорила она. Университет приобрел также библиотеку Зонтаг, в которой насчитывалось 20 000 книг. Стоимость сделки составила 1,1 млн долларов. Этих денег оказалось достаточно для того, чтобы Сьюзен помогла Давиду купить себе большую квартиру на целый этаж в районе Требека. В пресс-релизе по этому поводу Зонтаг была оптимистична, но ей было грустно смотреть, как увозят ее бумаги и книги. «Психологически это было сложно, но она сделала это, чтобы помочь Давиду купить квартиру»[1626], – говорила Шэрон ДеЛано. «Она была очень расстроена. Ей очень не хотелось расставаться с книгами и бумагами»[1627], – заметила Карен Муллиган, работавшая у Энни и помогавшая подготовить архив к вывозу.

После приобретения сыну квартиры Зонтаг «потратила огромное количество своих денег. Но деньги – ничто по сравнению с временем, которое ушло на приобретение обстановки. Давид проследил, чтобы были закуплены правильные дверные ручки», – говорила Минда Амиран. Оливер Странд удивился тому, как Сьюзен пыталась сделать все так, чтобы Давид остался доволен. «Это был единственный раз, когда она вела себя рационально, агрессивно, немного недовольно и надменно», – говорила Лейбовиц. Однажды, еще до рождения Сары, Сьюзен подождала, пока Давид выйдет из комнаты, и сказала Энни: «Посмотрим, что будет, когда у тебя появятся дети»[1628].