Читать книгу "Чтобы сказать ему - Марта Кетро"

Прядь оказалась тяжёлой.

5

В детстве Дора любила долгие фильмы о путешествиях, вроде «Властелина Колец» и последних серий «Гарри Поттера», читала саги о мирах, где команда героев шла многие месяцы из одной части выдуманного континента в другую. В хорошие дни путник просыпался от солнечных лучей, нежно щекочущих закрытые веки, в плохие – от нападения врагов. Утренние сборы всегда были быстрыми: плеснуть в лицо ключевой водой, погрызть сухого мяса, покидать вещи в сумку – и вперёд, к новым приключениям. Вечером герой устраивался обстоятельнее, собирал хворост для костра, варил кашу или похлёбку в походном котелке, в ночи долго глядел на огонь, а потом заворачивался в плащ и засыпал на упругой гулкой земле – с тем, чтобы бодро вскочить на рассвете и устремиться к цели.

Надо признать, ласковое солнышко не будило Дору ни разу. Как-то она проснулась оттого, что койот лизал ей щёки. Как-то не смогла открыть глаза, ресницы слиплись и заиндевели от первых осенних заморозков, а кожу стянуло. В другой раз в спальник залезла стая мушек и устроила пирушку, после которой Дора опухла и чесалась четыре дня.

Главными врагами оказались не кочевники и орки, а сырость и холод. Нельзя взять и просто так положить пенку на землю, закутаться в одеяло и уснуть. Приходилось расстилать полиэтилен, подобранный на обочине, устраивать постель и остатком куска укрываться сверху, иначе роса пропитывала всё насквозь. Сразу заснуть, даже очень устав, у Доры не получалось. Она не то чтобы боялась, но не могла игнорировать голоса окружающего мира. Вокруг что-то топало, шипело, ползло, хрустело ветками, заполошно вскрикивало и выло. Она узнала, что небольшой ёж производит столько же звуков, сколько человек весом в сто десять фунтов. Что есть ночная птица, имитирующая вой волков. Что кабаны, конечно, страшно шумят, но неподвижными людьми не интересуются. В конце концов её спас тот же кусок полиэтилена, он сберегал не только от влаги, но и от тревожности – сам по себе так похрустывал и шуршал, что заглушал все внешние звуки.

И встать на рассвете и сразу выдвинуться в путь она тоже ни разу не смогла. Приходилось дожидаться, когда солнце поднимется выше, расстилать спальник и сушить его как следует с обеих сторон. Разумеется, современные материалы обещали непромокаемость и стойкость, но на практике влага убивала вещи очень быстро. И не только их. Раньше Дора боялась много чего – подурнеть, показаться смешной, нарваться на преступника, попасть в автокатастрофу, потерять квалификацию эмомейкера, высоты и жуков. Сейчас она боялась только промокнуть и простудиться, потому что болезнь очень быстро лишила бы её сил и в конечном итоге убила бы. Для этого достаточно сдаться, лечь на землю и замёрзнуть.

А ещё в книгах не писали про то, как концентраты влияют на пищеварение, как приходится пристраиваться в кустах, отгоняя кровно заинтересованных мух от голой задницы и дёргаясь от каждого шороха – ничего не попишешь, Дора стеснялась и даже в безлюдных полях не могла спокойно присесть на открытом месте.

И про то, как пахнет женское тело, если хоть пару дней не прикасаться к воде, – ох, если бы только по́том. Она научилась экономить, теперь хватало кружки, чтобы помыться с головы до ног.

И ей было так холодно, так чертовски мучительно ослепительно холодно купаться в родниках, обливаться из пластиковых бутылок, пролежавших всю ночь на ледяной земле, ополаскиваться илистой озёрной водой.

Осень выдалась тёплой и сухой, и Дора двигалась к югу, но зима всё равно наступала на пятки и подгоняла вперёд.

Среди неожиданных препятствий оказались и свойства характера, которые Дора числила своими достоинствами. Она всегда тщательно планировала каждый поступок, потому что не любила неприятных сюрпризов и не желала встречать их неподготовленной. Она будто стояла у доски под насмешливыми взорами одноклассников и учителя, и горше смерти было тормозить, мямлить, не знать ответа, а хуже всего – показывать потом плохую оценку родителям. В глубине души Дора точно знала, что нельзя разочаровывать людей, иначе тебя разлюбят. Ошибку ей не простят, нельзя допускать ни малейшего промаха, или, уж если катастрофа случилась, придётся тщательно её скрывать. Оттого она остро реагировала на возражения и замечания: всё пропало, её несовершенство замечено и будет наказано. И сама она до последнего не говорила людям о том, что нужно исправить, неважно, в личных отношениях или в работе. Ведь это чудовищная разрушительная бестактность, которая всё испортит. Поэтому Дора сначала долго была невероятно комфортной, а потом, необъяснимо для окружающих, взрывалась и сбегала – она видела выжженную землю там, где для всех остальных оставалось обычное пространство, пригодное для диалога и дальнейшей жизни.

И вот, чтобы не ошибаться, Дора бесконечно просчитывала и готовилась. Кроме прочего, это помогало справиться с тревожностью: ведь если проблему обдумать и найти выход заранее, она не застанет врасплох. Дора держала в уме множество ситуаций и решений – как быть, если забудешь ключ; план эвакуации на случай цунами; порядок действий, когда теряешь телефон; как поступить при переломе ноги. По её косметичке с набором таблеток, тампонами, салфетками, пластырем, плоскогубцами и рулеткой. Можно снять фильм ужасов – за каждым предметом стояла трагедия, которую она собиралась предотвращать. Одних обезболивающих, хотя и сильно просроченных, восемь видов: для спины, для зубов, от головы вообще и от мигреней в частности, от живота при месячных, при простуде, опиат для самых страшных случаев и обычный анальгин от всего остального. И это не говоря о трёх средствах от тревожности – дневного, вечернего и для внезапной беды.

В сущности, побег из супермаркета был её первым спонтанным поступком за долгие годы, но уже в первые дни после начала путешествия Дора взялась за старое, бесконечно измышляя опасности и придумывая планы спасения. Но дорога подбрасывала слишком много идей – маньяки, грабители, насильники, безумные водители, стихийные бедствия, дикие животные… На них Дора и сломалась. Шла и весело (о таких вещах недопустимо размышлять без самоиронии) прикидывала: интересно, а что, если сейчас появится гризли? Медведи и раньше водились в этих краях, а после разрушения зоопарков могут встретиться не только они, волки и кабаны, но и рыси, львы, пантеры, не говоря о крокодилах. Итак, что же ты сделаешь, когда на тебя вон оттуда кинется медведь? Дора так и сяк примеряла все известные стратегии: бежать, замереть, кричать, стучать железом о железо, дуть в свисток или притвориться мёртвой? И вдруг она осмелилась сказать себе – не знаю. Я правда не знаю, что делать, если придёт медведь.

И с этой минуты ей стало не то чтобы легко, но легче. Она допустила, что с нею может произойти всё что угодно, в том числе и то, с чем она не справится, и даже нечто, способное её убить. Что ж.

И точка, никаких утешительных «но» после констатации опасной возможности. Никаких выходов, оправданий, превентивных мер. Беда произойдёт или нет. Её путешествие это не отменяет.

Дора шла уже много дней. Самокат тихо умер через пару недель путешествия, просто распался на части чудесным осенним утром, когда Дора выбралась с очередной ночной стоянки. Потом был велосипед, найденный в кювете, иногда случайные попутчики предлагали подвезти, но их становилось всё меньше. Зарядочные станции, форпосты обитаемого мира, кажется, совсем закончились. Очередным транспортом стал древний, во всех смыслах допотопный мотоцикл с бензиновым двигателем – они вышли из моды задолго до катастрофы, и только редкие старпёры, чья юность выпала на конец прошлого века, сохраняли этих вонючих раритетных коней. Где-то доставали топливо, зачастую пользуясь гибридами с электромотором, но на свои байкерские тусовки въезжали исключительно в бензиновом облаке. Обычно их гонора хватало только чтобы красиво подрулить к бару, классические покатушки с долгими ночными гонками постепенно сошли на нет, и слёт ограничивался длительным сидением в пивных, чьи стены были украшены эмблемами Харлея и Ангелов ада. Собственно Hells Angels давно летали на электричестве, поэтому их за настоящих байкеров не считали.