Читать книгу "Безмолвные - Оксана Глазнева"

Ладные воины у мага. Лошади вороные, крепкие, мускулистые. Сбруя на лошадях серебряная, янтарем украшена. Стражники — в красных рубахах; кольчуги, шлемы, бармицы — новые; сапоги из бычьей кожи; белые плащи с вышитыми алым шелком гербами и инициалами мага. Вокруг прибывших сразу возникла пустота: то ли они сторонились запыленных, потных пограничников, то ли те брезговали мажьими любимчиками.

Новак приказал открыть ящики.

Десятники позволили новобранцам взглянуть на южные сабли. Вокруг столпились любопытные.

Кай подошел последним. Остановился с краю.

— Ну что? Кто раньше видел такое? — весело спросил Новак, доставая из ящика первую саблю.

— Вот этот, — показал пальцем один из бывших пиратов. — Островитяне такие используют.

— Хорошо. А как зовется, знаешь?

Пират озадаченно промолчал.

— Шамшир, — ответил Кай. Он подошел к ящику, и люди пропустили его, стремясь даже случайно не прикоснуться.

Новак, улыбаясь, достал из ящика следующую саблю.

— Кханда, — легко определил Кай.

— Это и я знаю, — фыркнул пират. — Мы на юге такими рубимся.

— Откуда у пирата сабля? — проворчал Лука. — Врешь. Они стоят дороже твоей жизни.

— Господин Абремо своих ребят кхандами вооружает, а мы… — он хитро улыбнулся, — одалживаем.

Открыли второй ящик. Новак кивком головы указал Каю на содержимое. Северянин подошел ближе:

— Тальвар. Кастане.

Люди вокруг притихли, ожидая ответа сотника. Новак кивнул.

— Ты рубился такими раньше?

— Не помню, но почти уверен, что да.

— Попробуем?

Сотник достал из ящика новенькие, ухоженные сабли-кастане. Протянул одну Каю.

Люди расступились, освобождая место для схватки. Кай взмахнул саблей, примериваясь, и приготовился к бою.

Новак усмехнулся. Кай знал, что его ударят без предупреждения, сразу после усмешки, поэтому легко отбил удар, повернул запястье, увел саблю противника в сторону. Новак довольно улыбался, крепче перехватил рукоять и снова атаковал. Кай уверенно защищался, отбивая удары и понемногу отступая. Он не спешил атаковать, проверяя собственные знания. Тело, словно созданное для этого, не подводило. Он угадывал движения противника, узнавал их за мгновение до удара, словно вспоминал давний, полузабытый сон, словно переживал эту битву раньше.

Новак ускорился, и Кай — тоже. Воины вокруг с трудом успевали следить за ними. Казалось, вот-вот брызнет кровь или сломается лезвие, но противники не уступали друг другу. Кай пошел в атаку, стал теснить сотника. Новак больше не улыбался.

Это было упоительно: думать лишь о следующем ударе! Сосредоточить зрение на противнике, чувствовать силу собственного тела, движение мышц, восторг от поединка, похожего на опасный и прекрасный танец!

— Валите его, сотник!

Кай оступился. Кастане вылетела из вспотевшей ладони, и Новак достал его — лезвие разрезало рукав рубахи.

Нет. Люди на этой поляне не полюбят его. Ни за стойкость, ни за мастерство. Никто из них не встанет за его спиной. Придется остаться одному.

Кай сделал вид, что готовится уйти от удара. Пропустил лезвие сабли перед собой, бросился к Новаку и перехватил его руку. Сжал, выворачивая запястье. Попробуй тот сопротивляться захвату, Кай по-настоящему сломал бы руку, и сотник это понял, подчинился молчаливому приказу, отпустил саблю.

Противники остановились напротив друг друга, тяжело дыша. Оба безоружные.

— Хватит, — подытожил, расталкивая толпу, Коршун.

Новак рассмеялся. Громко и совсем беззлобно.

— Тебе нужно к нам, парень! Что здесь делаешь?

Кай промолчал, глядя в землю. Ему было стыдно, что он так увлекся.

— Все свободны, — скомандовал Коршун.

Когда люди стали расходиться, он приблизился к Каю:

— Ты — бешеный? Ты помнишь, где находишься и с кем дерешься?

Кай промолчал. Новак поднял с земли сабли, положил обратно в ящик и проводил Северянина веселым взглядом.

Следующие десять дней новобранцев готовили к дозорам. Границами между манорами становились реки, ручьи или полосы леса. Записанные, промеренные в договорах, они должны быть нерушимыми, но маги заводили детей, ссорились или вспоминали старые обиды, пробовали на прочность магические силы друг друга, проверяли на границах артефакты и заклинания. Границы из-за этого постоянно сдвигались. Поселенцы, которым не повезло жить в приграничных деревнях, существовали в постоянном страхе. Граничная стража следила за порядком в таких местах, несла дозор.

В конце второй недели Лютый набрал два десятка людей для дозора. Из новичков взяли Кая и троих пиратов: Тида, Джоса и Миса.

— Возле Березняков кто-то напал на чумацкий обоз. Проверим, что там. Будьте наготове, пойдем рядом с границей. Господин Радим Дрегович в прошлом месяце оттяпал часть земель у господина Всеславского. Что бы тот ни наслал в ответ — нас не пощадит. Надеваем полные доспехи, оружие не прячем.

Вышли из поселка на рассвете.

Куяки из сыромятной бычьей кожи, рубахи, стеганки до середины бедра. Всем выдали шлемы с бармицей, кольчужные оплечья и медные личины. Вооружили топорами, копьями и луками.

Шли, выстроившись колонной по двое. В трех верстах от лагеря разделились. Все были напряжены. Кай видел, как слезятся глаза Джоса: он так внимательно всматривался в лес, что почти не моргал. Кай шел рядом с узким в плечах, но выносливым, как демон, Иришем.

— Видел когда-нибудь мажьих тварей? — спросил тот.

Кай покачал головой.

— Главное: не беги от них! И не обманывайся: они все перевертыши. Те, что на людей похожи, — звери внутри, а те, что звери, — с людской смекалкой. Не беги. Думай!

После полудня вышли на дорогу, к месту, где напали на чумацкий обоз.

В подлеске белели кости волов и одна разбитая телега.

— Идем в деревню, — распорядился десятник.

Березняки встречали пустыми огородами и заколоченными окнами. Люди прятались по погребам. К стражникам вышел староста.

— Обоз поели и через лес ушли. Из Скудного уже два дня вестей нет…

Повернули в обратную сторону, к Скудному. Шли пару часов. Здесь тоже стелились по обе стороны от дороги пустые огороды. На краю деревни темнели выбитыми стеклами окна корчмы, выли, скулили во дворах собаки и бил, умоляя о помощи, колокол на старом храме.

Воины остановились. Лютый помедлил мгновение, принимая решение, а затем скомандовал:

— Оружие к бою!

Колокол захлебнулся в крике. Над деревней плыл тонкий звук свирелей, неуместный и чуждый.