Читать книгу "Побег - Борис Кантор"

Пока я поднимался, дождь слегка поутих, но сплошная облачность осталась. Видимость с сопки была ограниченной из-за измороси. Мне нужно было идти на юго-запад, чтобы попасть между Пяозером и Топозером. Никаких сопок в той стороне я не увидел и взял курс по компасу 250 градусов просто потому, что местность в этом направлении выглядела не столь болотистой. Потом откорректирую направление, решил я.

Покурив, я спустился вниз и оказался опять в низине. Действительно, выбранный маршрут оказался немного легче. Хоть было и мокро, шел я довольно быстро. Через какое-то время я решил всё-таки взять курс, который был мне нужен, — на юго-запад — и прошагал несколько часов, постоянно находясь по колено в воде, пока не нашел более-менее возвышенное место, чтобы передохнуть и поесть.

Мне удалось разжечь маленький костер из еловых сучьев. Он горел плохо, но его было достаточно, чтобы разогреть тушенку и заварить чай. Попив чаю с сухарями и покурив, я почувствовал себя бодрее и еще раз подумал, что надо радоваться такой непогоде, так как никому в голову не придет идти в лес, а стало быть, нет никакой опасности встретить людей. Я даже начал мурлыкать песню, которую мы с Вилли пели во время нашей первой попытки побега:

Мы идем тропинкой очень узкой.

КГБ вовек нас не догнать…

Хоть мне и стало немного веселее, я помнил, что теперь путь лежал к самому опасному месту моего маршрута, не считая границы. Судя по описаниям, которые я прочел в университетской библиотеке, Топозеро и Пяозеро соединяются порожистой рекой Софьянга шириной до семидесяти метров. На ней находится маленький поселок Софпорог, недалеко от которого расположена база погранвойск.

Об этом мне поведал бывший пограничник, с которым я случайно познакомился прошлой осенью в плавучем ресторане Парка имени Горького. Он учился на подготовительных курсах МГУ, и мы разговорились. Я в шутку спросил его, оставил ли он границу на замке или спер замок. Он рассказал немного о жизни на границе и упомянул Софпорог, где есть база и пограничный контроль. Но я почему-то побоялся расспросить его подробно о границе: есть ли там колючая проволока, патрули или вышки…

Таким образом, река Софьянга представляла собой как бы предварительную границу в семидесяти километрах от самой границы. Значит, мне нужна дождливая погода, чтобы перебраться через реку и обойти эту опасную зону. А переправляться придется километрах в пяти к северу от поселка, чтобы меня никто не увидел. Это можно сделать только ночью. Поскольку река порожистая, судоходства там быть не может. Главная опасность — пограничники.

Я рассчитывал добраться до Софьянги за два дня. Однако из-за дождя и болот не только уменьшилась скорость моего движения, но и увеличилось пройденное расстояние.

Часов около шести вечера я попал на обширную, покрытую водой низину, за которой виднелась невысокая сопка. Я решил не обходить эту низину, так как слева она переходила в большое озеро, а справа я не видел ей конца. Оставалось пересечь ее прямо по направлению к сопке, что соответствовало моему курсу. В низине росли деревья и кусты, а значит, она не должна быть очень топкой.

Вначале вода была ниже колен и почва под ногами довольно ровная, но постепенно под ногами появились кочки, а вода стала иногда доходить почти до пояса. Я брел очень медленно, ощупывая ногами подводный рельеф. Не дай бог провалиться!

Переход этой низины шириной два километра занял у меня часа полтора. Наконец я вышел из воды и стал подниматься по пологому склону сопки. Дождь прекратился, и на западе наметился просвет в тучах. Я поднялся на сопку и осмотрелся. На запад и северо-запад растянулось озеро. На западе за озером виднелись высокие сопки. Я прикинул, что до Софьянги осталось километров восемь — десять. Нужно было решать, что делать. Если идти сейчас же к реке — я дойду часа за два, то есть прямо к ночи. Но я чувствовал, что психологически не готов переправляться через реку прямо с ходу, не оглядевшись. И к тому же я устал. Надо хорошо отдохнуть. Ведь за рекой мне придется быстро уходить на запад. Отдыхать перед самой рекой, без костра и горячей еды, — неразумно. Ведь костер так близко к поселку не разведешь. Значит, надо встать на привал где-то здесь.

Я начал спускаться по западному склону сопки. Дождь кончился, кругом было мокро. Минут через пятнадцать я оказался у ее подножия. Здесь старые и молодые ели и кусты образовали настоящую чащу. Я начал осторожно продираться сквозь нее, чтобы найти удобное место для ночлега.

Вдруг раздался сильный шум. Я чуть не подскочил от неожиданности, но тут же увидел выводок рябчиков. Чаща была настолько густая, что прямо лететь они не могли, а только перелетали от дерева к дереву. В первый раз за два дня я столкнулся с жизнью в лесу. Наверное, я был настолько сконцентрирован на выборе пути, что просто не замечал ни птиц, ни животных. Вскоре нашлось хорошее место под двумя огромными елями-близнецами. Даже после двухдневного дождя здесь оказалось относительно сухо. В чаще вокруг много валежника, который хоть и был мокрым, но не пропитался водой. Было много и гнилушек, что всегда хорошо для дымокура. Здесь можно разжечь хороший костер, который никто не увидит, а дым будет рассеиваться елями.

Через полчаса работы у меня уже набралась большая куча дров и сухой растопки. В первую очередь следовало скорее разжечь костер и дымокур! Я уже устал отбиваться от мошки. Она забивалась под одежду, в волосы, лезла в глаза. Я разжег два костра из сухих дров в двух метрах друг от друга. Когда они хорошо разгорелись, на один из них положил гнилушек. Минут через пять всё заполнилось дымом, и мошка исчезла. Наломав еловых веток, я приготовил себе ложе, сходил за водой, которую нашел в яме у бурелома неподалеку, и уж тогда начал сушить одежду.

В этот момент я опять вспомнил Нину, ее движения, улыбку, упругое тело… Я никогда не испытывал такого чувства к другим девушкам. Расставание с ней ощущалось какой-то безвозвратной потерей!

Пока одежда сушилась, я сварил рисовую кашу с тушенкой и плотно поужинал. Выпив чаю, я лег на постель из веток. Костры по бокам хорошо грели, мошка не беспокоила, и мне впервые за эти дни удалось крепко заснуть.

5 АВГУСТА 1965 ГОДА

Проснулся я оттого, что мне на лицо и за шею лилась вода. В вершинах деревьев гудел ветер. Он был такой сильный, что мои ели-близнецы покачивались даже у самых комлей. Сверху падали крупные капли воды. Только у самых стволов было почти сухо. Стояли мрачные сумерки. Судя по тому, что костры еще теплились, ветер и дождь начались совсем недавно. Мошки было немного. Раздув один из костров, я пошел за водой к бурелому. Место там было открытое, и меня обдавало струями холодного дождя.

Тушенки оставалось только две банки, и их надо бы приберечь на черный день. Я бросил в котелок с кипящей водой полпачки сухого горохового супа, добавив туда риса. Завтрак получился не очень вкусный, но сытный.

Теперь нужно было решать, что делать дальше. До реки оставалось часа два ходу. Если продолжится такая погода, то переходить реку можно и днем, потому что никто из поселка и носа не высунет.