Читать книгу "Весы Лингамены - Роман Орлов"

Сейчас или никогда!

— Я отсеку этот корень страдания! — в отчаянии крикнул я и выхватил гидравлические ножницы. Я начал неистово резать, жечь и плавить эту последнюю цепь сансары, но она, словно заколдованная, не получала никаких видимых повреждений. С ростом моего отчаяния вокруг происходили всё большие разрушения: повсюду уже виднелись порванные нити, спутавшиеся концы которых, колышимые незримым красным ураганом кармы, кое-где образовывали целые лоскутные одеяла причудливых рисунков и образов, напоминавших картины Сальвадора Дали. Небо потемнело, трон треснул и покосился, его потускневшее золото наполнилось чернеющими провалами. Но бечева привязанности всё так же соединяла трон с остальным Дворцом. Наконец, исчерпав все возможности своего обширного инструментария, я в полном исступлении принялся грызть эту махровую узду неведения зубами. Но тут посреди царящего хаоса каменное лицо Учителя исказила страшная гримаса, раздались раскаты грома, превратившиеся в различимые слова:

— Трон — это зеркало! Обернись!

Медленно, сантиметр за сантиметром, начал я разворачивать голову назад. Повернувшись, я увидел, что вся верёвочная страна приняла свой первоначальный вид. Не было никаких разрушений, утих ветер, подписи веревок вернулись на свои места.

— Это зеркало твоего ума, — услышал я со спины.

Я быстро повернул голову обратно. Золотой трон вновь сиял, Учитель улыбался. Махровая верёвка всё также величаво покачивалась из стороны в сторону.

Я дёрнулся и открыл глаза, проснувшись. Дарима заботливо гладила меня по руке.

— Ты беспокойно шевелился во сне и разговаривал, — прошептала она. — Но ничего, утром мы уедем. А теперь пусть здоровый сон прогонит все твои тревоги.

Я заснул и спокойно почивал до утра.

Карусель времени

Весь день наша вимана, высоко паря над землёй, неспешно двигалась в южном направлении. Можно было, конечно, нажать пару кнопок и перенестись в другое полушарие за пару часов — для современного планетолёта это пустяк. Но к чему такая спешка? Мы летели от проблем, желая обрести глоток свежего воздуха. Не имея чёткого плана путешествия, мы решили позволить хаотичному с виду вселенскому водовороту событий самому подсказать нам, куда двигаться. Что будет, когда мы вернёмся, думать сейчас хотелось меньше всего.

А внизу, на расстоянии доброй сотни метров под нами, проплывали гигантские поля ветрогенераторов и солнечных батарей, ползли аккуратные склады материи для «машинок желаний», встречались и поселения — как мелкие, так и крупные; но чаще с борта можно было наблюдать разлившееся зелёное море лесов и блестящие на солнце голубые нитки рек.

Наконец, свечерело. Внизу потянулась река огоньков, пульсирующая разноцветными фонарями на улицах.

— Давай сбавим ход, — прервал я долгое молчание, и Дарима кивнула в ответ.

— Как будто целые россыпи светлячков, — заметила она, показывая вниз на дома. — Интересно, чем они все занимаются? Развлекаются, кто как может?

Я взглянул на свою попутчицу и понял, что уловил её интонацию верно.

— Да чем, — полувопросительно ответил я, — тем же, чем и мы: бегством от так называемой «реальности». Вот я сейчас смотрю на все эти сотни домиков, раскинувшихся по земле внизу, и думаю: правильно ты говорила, что никакие там даже 90 единиц кармопроцента не помогут сделать этих людей счастливыми…

Дарима едва заметно кивнула, и я продолжил.

— Не даст нам эта цифра ничего кроме сухого, непонятного людям расчёта. Те, у кого есть предпосылки быть счастливыми, уже ими будут. А несчастные, узнав про «победу науки», буде таковая и случится, лишь пожмут плечами. У них-то предпосылок быть счастливыми просто нет…

— Даже ещё проще, — заметила Дарима. — Счастливые счастливы уже и без всяких предпосылок.

— Как это? — удивился я. — Ты что же, закон причинности отвергаешь?

— Не отвергаю, — спокойно сказала Дарима. — Я говорю лишь о том, что им для счастья вообще не нужно знать закон причинности.

Довольные, мы уставились друг на друга. Как свежо это звучало в контексте исследовательских работ нашего института. Но как наивно.

— Ну, — решил я наконец развеять туман пустопорожних фантазий, окутавший важную аксиому дхармы, — это ведь счастье преходящее, дорогая. И ты это лучше меня понимаешь.

— О, да, мы это с тобой хорошо понимаем. У большинства людей оно подобно непредсказуемой игре света и тени. Пока солнце светит — людям хорошо, тепло, радостно. Но стоит лишь лучам увязнуть в маленьком облачке, и вот уже откуда-то возникает грусть и меланхолия.

— Удивительно, что большинство людей именно так представляют себе счастье и никак иначе. Верят во всякие чёрные и белые полосы в жизни… — тут я решил подшутить над подругой и добавил: — А дальше наверно надо сказать, что их ум не готов, не гибок, что у них ещё недостаточно заслуг…

— Да, да, да, — иронично закивала Дарима и вдруг встрепенулась: — А смотри, там внизу!

Среди сливающихся силуэтов домов и деревьев выплыла из наступающей темноты довольно крупная, с трёхэтажный дом, светящаяся эмблема «Института Счастья» — сидящий в позе лотоса человек с умиротворённым лицом. Над ним полукругом светилось звёздное небо, а нижнюю часть окружности замыкала земная поверхность.

— И по не земле ползает, и в небесях не парит! — заметил я.

— Ну так! Фирменный рецепт счастья от Карта, — съязвила Дарима.

— А, Карт! Сотрудник Института Счастья! — воскликнул я. — Помню, помню, давненько мы с ним не общались.

— Что ж, раз случай привёл нас сюда, давай завтра и зайдём в Институт, узнаем о достижениях «счастливой» науки.

— Науки? — я поглядел на подругу с известным прищуром. — Уж не от этой ли науки мы с тобой улетали?

— Ага… — отстранённо протянула девушка и, будто очнувшись, добавила: — А сегодня, может, остановимся на ночь в лесу, костёр разожжём?

Надо признаться, что за последние пару лет я видел лес лишь на экране монитора, и предложение Даримы оказалось весьма кстати. А то я уже начал было сожалеть, что день полёта закачивается и придётся заселяться на ночь в какой-нибудь местный дом для гостей. Ну или «слепить» на «машинке» типовую ночлежку, а назавтра её «разобрать»; для «властелина материи» это как пальцами щёлкнуть. Кстати, немного позже я подробно расскажу вам про эти «машинки», а то в суете последних дней всё недосуг было. Но сейчас, извините, некогда, руль надо держать, мы приземляемся обрести ночлег на уютной лесной полянке (про руль-то, я, понятно, пошутил, вмешательство человека в управление виманой не требуется, да и «руля» там никакого нет).

Я открыл верх, и хвойный аромат сразу проник во все потаённые уголки моего тела; казалось, он там поселился. И я вдыхал, ощущая свою забытую на время причастность ко всему живому на земле. А вокруг со всех сторон уже подступала темнота; казалось, что тени шевелятся и скрадывают гаснущие островки дневного света.