Читать книгу "Мечтатель Стрэндж - Лэйни Тейлор"

– Меня зовут Лазло Стрэндж, – крикнул он, и весь полк тизерканских воинов оглянулся как один, чтобы поглазеть на него. Их живые лица выражали удивление – не потому, что Лазло крикнул, а потому, что он сделал это на языке Невиданного города, и в отличие от Тиона относился к нему не как к чему-то обыденному, а как к редкому и драгоценному сокровищу. Слова, произнесенные благоговейным тоном его грубого голоса, прозвучали как заклинание. – Можно попросить минутку вашего внимания? – спросил он на их языке, и если юноша не выглядел безумцем (хоть и был близок к этому), то определенно чувствовал себя таковым, поскольку Эрил-Фейн развернул своего спектрала и кивком подозвал Лазло к себе.

– Кто это? – возмущенно спросила королева. – Что он говорит?

Тион вышел вперед, переводя взгляд с Лазло на Эрил-Фейна.

– Сэр, – быстро начал он, и его идеальный фасад дал трещину. – Не тратьте на него время. Он всего лишь библиотекарь.

Воин нахмурился:

– Всего лишь?

Если Тион действительно читал «Полное собрание сочинений Лазло Стрэнджа», то знал, что в древнем Плаче хранители книг считались мудрецами, а не прислугой, как в Зосме. Осознав свой промах, он спешно попытался оправдаться:

– Я имел в виду, что ему не хватает необходимого вам опыта.

– Понятно, – Эрил-Фейн вновь повернулся к Лазло. А затем поинтересовался на собственном языке, который для непривыкшего слуха Лазло прозвучал как медленно и тщательно выговариваемый вопрос: – И чем я могу вам помочь, молодой человек?

Лазло плохо знал разговорный невиданный, но смог ответить с сомнительной грамматикой:

– Я хочу поехать с вами. Пожалуйста, позвольте мне помочь.

Эрил-Фейн удивился:

– А почему же ты не пришел раньше?

– Мне… не разрешили, сэр.

– Понятно, – повторил Эрил-Фейн, и Лазло показалось, что он услышал недовольство в его голосе. – Расскажи, как ты выучил наш язык?

Лазло с запинками повиновался:

– Я… я взял за основу старые торговые документы. Это стало началом. Дальше пошли письма, книги.

Что он мог сказать? Как мог передать часы – сотни часов, – проведенные за гроссбухами, со слезящимися от тусклого света слабой сферы глазами, пока его разум изучал арабески и завитки алфавита, напоминавшего звуки музыки? Как объяснить, что он складывался в его голове как математические числа, выходил словно воздух из флейты? Никак. Он сказал лишь:

– У меня ушло на это семь лет.

Эрил-Фейн обдумал эту информацию, слегка покосившись на Тиона Ниро, который весь напрягся от беспокойства, но если воин и сравнивал поверхностные знания алхимика с глубоким пониманием Лазло, то виду не подавал.

– И зачем ты его учил? – спросил он Лазло, который с запинками попытался ответить. Он не знал точно, что сказал, но по крайней мере попытался объяснить:

– Потому что ваш город меня очаровал. Я все еще чувствую привкус его настоящего имени и знаю, что волшебство существует, поскольку ощутил его в тот день. Все, о чем я мечтал – это найти его.

– Волшебство? Или мой город?

– Ваш город. И то и другое. Хотя магия… – он пытался подобрать слова и в итоге с раздражением перешел на общий язык. – Я боюсь, что магия может быть недоброй, раз она способна стереть имя. Это был мой первый и последний волшебный опыт. Ну… до белой птицы.

– Что? – внезапно посерьезнел Богоубийца. – Какой белой птицы?

– Ну… призрачный орел, – ответил Лазло. – Разве он не ваш? Он прибыл вместе с вами, так что я думал…

– Она здесь? – напряженно спросил Эрил-Фейн. Затем осмотрел небо, линию крыш. – Когда ты ее видел? Где?

«Ее»? Лазло указал за дворец.

– Когда вы появились на дороге. Он… Она, похоже, следовала за вами. Но затем исчезла прямо у меня на глазах.

– Ради всех богов, Стрэндж! – вмешался Тион, скривившись. – Что ты несешь?! Исчезающие птицы?! – Юноша рассмеялся как над глупым ребенком, но прозвучало это чрезвычайно наигранно. – Теперь я настаиваю, чтобы ты оставил нашего гостя в покое. Отойди – и, возможно, сохранишь свою должность.

Лазло повернулся к нему. Рука алхимика небрежно покоилась на рукоятке меча, но в злобе, горящей в его глазах, не было ничего небрежного. Вместе со злобой Лазло увидел страх и тогда понял две вещи: он не сохранит должность после такой дерзости, и его никуда не отпустят, поскольку он знает секрет. Выйдя из тени, он поставил свою жизнь под угрозу. Внезапно все стало предельно ясно. В нем запела странная, яркая смелость, и он снова повернулся к Эрил-Фейну:

– Сэр, это правда, что я некомпетентен в инженерии и науках. Но я могу быть полезен. Клянусь, я буду работать больше всех! Стану вашим секретарем, буду заниматься контрактами для делегатов, писать письма, вести счета. Что угодно! Или я могу ухаживать за спектралами. Носить им воду. Все, что понадобится. Я… я… – Он был сам не свой. Слова лились из него потоком. В голове все смешалось. «Кто я? – спросил он себя. – Что я могу предложить?» И прежде чем он смог подавить рвущийся ответ, Лазло выпалил: – Я могу рассказывать сказки. Я знаю много историй.

А затем наступила болезненная тишина.

«Я знаю много историй».

Неужели он это сказал? Тион Ниро захохотал. Эрил-Фейн – нет. Он переглянулся со своей заместительницей – высокой женщиной с прямой спиной. Лазло не понял, что это значило. Она была прекрасна, но отнюдь не так, как женщины Зосмы. Она не красилась и не улыбалась. Вокруг ее глаз пролегли морщинки от улыбок, а вокруг губ – от горя. Она не разговаривала, но между воинами что-то промелькнуло. Эти секунды были самыми долгими в жизни Лазло и отяжеленными судьбой. Если его оставят, проживет ли он еще хоть один день? Что с ним сделает Ниро, и когда?

Эрил-Фейн прочистил горло:

– Мы уже давненько не слышали новых историй. И мне действительно не помешала бы помощь секретаря. Собирай вещи. Ты присоединишься к нам сегодня.

У Лазло перехватило дыхание. Коленки подкосились. Что держало его на ногах все это время? Что бы это ни было, оно его отпустило, и юноше понадобились все силы, чтобы не упасть. Все за ним наблюдали. Все слушали. Изумленную тишину нарушил ропот.

– Мне нечего собирать, – выдохнул Лазло. Это была правда, но даже будь у него полный дворец вещей, он бы все равно за ними не пошел, боясь вернуться и обнаружить, что тизерканцы исчезли и его шанс, его мечта – его жизнь – вместе с ними.

– Ну, тогда присоединяйся, – сказал Эрил-Фейн, и вперед вывели спектрала.

Спектрал. Для него.

– Это Ликса, – представил воин, вручая Лазло поводья, будто он знал, что с ними делать.

Он даже на лошади никогда не сидел, не говоря уж о подобном существе. Юноша уставился на поводья и стремя, на лица тизерканцев, разглядывающих его с любопытством. Он привык прятаться за книгами или в тенях. На дворе была середина лета, разгар солнечного утра. Ни книг, за которыми можно спрятаться, ни теней – только Лазло Стрэндж в своей потрепанной серой мантии, сломанным сказками носом и видом героя нерассказанной истории.