Читать книгу "Река любви - Барбара Картленд"

Герцог замер от неожиданности, недоверчиво взглянув на нее, и она быстро произнесла:

— Я не должна была говорить этого. Извините… мне пора возвращаться… к отцу.

Она отошла от колонны, и герцог сумел разглядеть ее стройную фигуру, довольно высокий рост и очень тонкую талию. Она была полна той гибкой фации, которой отличалось одно из выгравированных изваяний при входе в храм.

На ней было длинное платье, старомодно застегнутое до шеи, простое и без украшений.

Однако на ней это невзрачное платье смотрелось столь же изящно и красиво, как и все вокруг них.

— Пожалуйста, не покидайте меня, — сказал герцог. — Если мне нельзя видеть вашего отца, то хотелось бы услышать ответы на мучащие меня вопросы от вас. Обещаю быть очень прилежным учеником, изучая эту страну, к которой почему-то меня так сильно влечет.

Герцогу так отчаянно хотелось удержать ее, что он пустил в ход все свое обаяние, никогда прежде не подводившее его.

Он видел, что она колеблется, не зная, как поступить.

— Расскажите мне об этом храме, — попросил он.

Он чувствовал, как она недовольна собой, что проговорилась о чем-то слишком личном, и теперь, подобно провинившемуся ребенку, хотела убежать и забыть об этом.

— Что вы… уже знаете… о нем? — спросила она.

Она пыталась говорить сдержанным тоном, будто о чем-то не очень важном.

— Мне придется признаться в крайнем невежестве, — отвечал герцог.

Она слегка улыбнулась, и уже когда они вернулись во двор между колоннад, он сказал:

— По-моему, нам следует представиться друг другу. Я — герцог Дарлестонский и прибыл сюда лишь нынешним утром на яхте, которую вы можете видеть на причале у противоположного берега.

— Я заметила ее.

Он подумал, что девушка наверняка сравнивает его яхту с судами фараонов или, может быть, с кораблем под шелковыми, надушенными парусами, на котором Клеопатра спускалась вниз по Нилу навстречу Марку Антонию.

Он и сам чувствовал, что титул герцога вряд ли может соперничать с титулом фараонов.

— А теперь назовите свое имя, — сказал он.

— Ириза, — ответила она, и он улыбнулся.

— Оно подходит вам. А ваша фамилия?

Ему показалось, что она на мгновение заколебалась, прежде чем ответить:

— Гэррон.

Будто избегая дальнейших расспросов, она стала показывать ему некоторые из деталей Великого Зала.

Герцог слушал с интересом, но его не покидало чувство, что она рассказывает как гид, без доверительных ноток обычной беседы.

— Здесь производились некоторые раскопки, — говорила она, — но работы предстоит еще много. Как вы видите, храм в течение веков подстраивался под другие религии.

И она указала герцогу на маленькую мечеть, встроенную в стену зала снаружи и поднятую выше первоначального уровня основания храма.

— Странный контраст, — сказал он, — и все же я считаю, что все религии хороши для людей, которые верят в них.

— Конечно! — ответила Ириза. — Поэтому нелепо чужеземцам пытаться насаждать свою религию там, где у людей уже есть своя собственная.

— Если ваш отец придерживается того же мнения, я могу понять, почему он оставил свое миссионерство, чтобы сосредоточиться на Древнем Египте, — заметил герцог.

— Я не говорила этого, — быстро сказала Ириза.

— Значит, мне удается читать ваши мысли.

— Этого вы… не должны… делать!

— Почему?

— Потому что мысли являются очень интимной частью человека и чтение их означает вторжение в его личность.

— Я не думаю, что способен был на такое прежде, — ответил герцог, — но, слушая вас сейчас, я догадался о многом, о чем вы не говорили, так же, как, думаю, вы понимаете не сказанное мной.

Он и сам поражался своим словам, которые непроизвольно слетали с.: его губ и будто доносились откуда-то со стороны.

— Как вы можете… знать это?

— Может быть, на меня влияют магические чары, исходящие от храма и от вас. Но чувства мне подсказывают, что я будто прошел сквозь завесу из одного мира в другой и новый мир так же реален для меня, как тот, который я покинул.

Она быстро повернулась к нему, и в лучах заходящего солнца, заливавшего всю окрестность сумеречным золотом, волосы девушки словно засияли невиданным доселе светом, а глаза стали ярко-голубыми.

— Вы пугаете меня, — прошептала она. — Когда я увидела вас, мне показалось, что все это происходит во сне, и когда мы разговаривали, думала, что все еще сплю. Но я уже проснулась и хочу, чтобы вы ушли… и забыли, что… встретили меня.

— Почему же? — спросил герцог. — Мне хотелось бы побеседовать с вами. Если вы верите в судьбу, — а это, я знаю, так и есть, — значит, должны поверить и в то, что я пришел сегодня в этот храм один не по слепой случайности, и вы знаете, что вы тоже ждали меня здесь.

— Я… не ждала… — начала она.

Но она умолкла и сделала безнадежный жест, будто признавала тщетным противиться его словам.

— Давайте допустим, — настаивал он, — что боги или кто-то другой, управляющие нашей судьбой, свели нас вместе, поскольку есть предначертанная цель, и она заключается в том, по крайней мере для меня, чтобы постигнуть вещи, сокрытые от авторов очень скучных книг о Египте, которые считают, будто прошлое не оказывает влияния на будущее.

Он чувствовал, что его слова глубоко трогают ее, и она, сжав свои руки, сказала:

— Я понимаю вас, потому что… думаю… так же. Здесь можно очень многое познать, если только уметь… слушать. !

Здесь столько всего, что может помочь… здешнему народу и… другим тоже.

— Тогда начнем с обучения меня тому, что я должен знать, и, возможно, я сумею справиться и донести все это до нужных людей.

— А вы сможете… сделать это?

Она спросила с такой непосредственностью, точно любопытный ребенок, — Надеюсь, что да, — ответил герцог, — но прежде всего я, как вы понимаете, должен сам вполне убедиться в достоверности того, о чем говорю.

— Да, конечно, — отвечала она, — но я, возможно, не тот человек, который должен… учить вас. Если бы папа был сейчас здесь, все было бы… по-иному.

— Я думаю, что нам нужно продвигаться к этому познанию постепенно, — сказал герцог, — и я начну с того, что буду слушать богиню, которую зовут Ириза.

Она улыбнулась, понимая, что он сравнивает ее с великой богиней Изидой, изображенной на многих колоннах храма.

Она повела его за мечеть, туда, где стояли одиннадцать статуй фараонов из красного гранита, и среди них — уменьшенная копия царицы Нефертити.

Она ничего не говорила и лишь молча стояла, пока герцог смотрел на статуи.